Трудно быть богом - симулякр современного общества
Только вот спустя два дня, я могу связно и (более-менее) здраво выразить свои эпоции после просмотра этого кинополотна. Что ж, попробую
Трудно. Тродно быть тем, кто пытается осмыслить, и тем более передать то состояние, и те чувства, которые обуревают тебя при просмотре фильма.
С одной стороны, это трёхчасовой ад, мука мученичесткая - ждать 12 лет фильм, с дрожью в коленках купить билет, сесть в почти полный зал и... Утонуть. В дерьме, соплях, грязи по колено, внезапных арканарских дождях, кишках и лужах, с оторванными головами. Да-да, все это есть, оно живет, двигается, заставляет тебя поверить в документальность съемки (а великий Герман этого добился).
Ярмольник для меня стал великим актером. Он не был тем, кем был, он стал Руматой Эсторским, безумцем, ученым-землянином Антоном, появившемся в Арканаре и ставшем своим. Его боятся, как сына Бога, ненавидят и не трогают. Дон Рэбэ, эта квинтэссенция зла во зле, и тот пресмыкается, ненавидит, но льстит Румате. Все это очень туманно, мягко описано в книге, но очень жестко и натуралистично показано в фильме.
Вообще, сам фильм нельзя до конца назвать художественным, ведь за ним стоит 10 лет полуголодной страны, под названием Россия и 12 лет наблюдений, переосмыслений Германа, которые слились с картиной, образовав симулякр массового сознания всех тех, кто жил, живет и увы, не живет ныне.
Натурализм, с которым снят фильм не ужасает, если понимаешь, что с одной стороны - это иная планета, иная психология, отличная от человеческой, в которую влился Румата. Он смотрит на смерть равнодушно, осознав её, как суть жизни этих людей. С другой стороны, я понимаю, что тот образ мысли, который вложил в фильм Герман обречен на понимание небольшой горсткой людей, понимающих, ЧТО на самом желе происходит в НАШЕМ мире, в нашей стране. И это уже не произведение Стругацких, которые выразили свое презрение к "загнивающему Западу" в своей книге (и не только в ней одной), это произведение Алексея Германа, видевшем жизнь под другим, своим углом.
Еще один интересный момент меня мучает - премьера фильма была озвучена задолго до событий на Майдане, и никто не мог предположить того, что случится там. Но вышедший как раз после основных событий "Трудно Быть Богом" скоррелировал в моем сознании произошедшее с самим собой. Странно это, и необычно, как приветственный кивок человека, сошедшего в могилу за год до этого.
Когда меня спрашивают, стоит ли сходить на фильм, или нет, я отвечаю, что поход на такое мероприятие - личное дело каждого, но реально досидеть до конца сеанса смогут люди с крепкими нервами и пониманием происходящего.
На фоне всего вышесказанного, можно простить некоторые киноляпы, скорее всего намерено сделанные. Внимательный зритель заметил бы, например фразу Руматы, обращённую к дону Кондору (после резни), где он назвал последнего Пашкой, хотя все прекрасно знают, что Пашка, это дон Гуг, а дон Кондор - Александр Васильевич. Но это уже из разряда придирок, которые я не могу себе позволить, преклоняясь перед величием Алексея Германа и его, по истине сильнейшего фильма "Трудно Быть Богом".
Трудно. Тродно быть тем, кто пытается осмыслить, и тем более передать то состояние, и те чувства, которые обуревают тебя при просмотре фильма.
С одной стороны, это трёхчасовой ад, мука мученичесткая - ждать 12 лет фильм, с дрожью в коленках купить билет, сесть в почти полный зал и... Утонуть. В дерьме, соплях, грязи по колено, внезапных арканарских дождях, кишках и лужах, с оторванными головами. Да-да, все это есть, оно живет, двигается, заставляет тебя поверить в документальность съемки (а великий Герман этого добился).
Ярмольник для меня стал великим актером. Он не был тем, кем был, он стал Руматой Эсторским, безумцем, ученым-землянином Антоном, появившемся в Арканаре и ставшем своим. Его боятся, как сына Бога, ненавидят и не трогают. Дон Рэбэ, эта квинтэссенция зла во зле, и тот пресмыкается, ненавидит, но льстит Румате. Все это очень туманно, мягко описано в книге, но очень жестко и натуралистично показано в фильме.
Вообще, сам фильм нельзя до конца назвать художественным, ведь за ним стоит 10 лет полуголодной страны, под названием Россия и 12 лет наблюдений, переосмыслений Германа, которые слились с картиной, образовав симулякр массового сознания всех тех, кто жил, живет и увы, не живет ныне.
Натурализм, с которым снят фильм не ужасает, если понимаешь, что с одной стороны - это иная планета, иная психология, отличная от человеческой, в которую влился Румата. Он смотрит на смерть равнодушно, осознав её, как суть жизни этих людей. С другой стороны, я понимаю, что тот образ мысли, который вложил в фильм Герман обречен на понимание небольшой горсткой людей, понимающих, ЧТО на самом желе происходит в НАШЕМ мире, в нашей стране. И это уже не произведение Стругацких, которые выразили свое презрение к "загнивающему Западу" в своей книге (и не только в ней одной), это произведение Алексея Германа, видевшем жизнь под другим, своим углом.
Еще один интересный момент меня мучает - премьера фильма была озвучена задолго до событий на Майдане, и никто не мог предположить того, что случится там. Но вышедший как раз после основных событий "Трудно Быть Богом" скоррелировал в моем сознании произошедшее с самим собой. Странно это, и необычно, как приветственный кивок человека, сошедшего в могилу за год до этого.
Когда меня спрашивают, стоит ли сходить на фильм, или нет, я отвечаю, что поход на такое мероприятие - личное дело каждого, но реально досидеть до конца сеанса смогут люди с крепкими нервами и пониманием происходящего.
На фоне всего вышесказанного, можно простить некоторые киноляпы, скорее всего намерено сделанные. Внимательный зритель заметил бы, например фразу Руматы, обращённую к дону Кондору (после резни), где он назвал последнего Пашкой, хотя все прекрасно знают, что Пашка, это дон Гуг, а дон Кондор - Александр Васильевич. Но это уже из разряда придирок, которые я не могу себе позволить, преклоняясь перед величием Алексея Германа и его, по истине сильнейшего фильма "Трудно Быть Богом".