...
Говорят, что это нормально,
что это люди.
Говорят, что все убивают
тех, кого любят.
Говорят, что если сплелись всей судьбой - и сердцами и телом,
как сиамские близнецы.
Чтоб спастись - приходится резать,
ну и что, если не хотела,
отдавай концы.
А я хожу, болит моя голова.
А я держусь за ветер да песню пою.
Я четвертую ночь не сплю, не спасает и сон-трава.
Бьется солнце в башку мою.
А я хожу да плачу, плачу слезами горько.
Нет грустнее нечаянного убийцы.
Поле мое поле, соляная корка,
Озеро горчащее - не напиться.
Так бывает, допустим - девочка и щенок,
Самый любимый щенок на свете.
Каждый без другого заведомо одинок,
Каждому без другого - злое солнце, кусачий ветер.
Только не пускают домой, со щенком не пускают.
Говорят - прогони или уходи сама.
И девочка плачет, и в небе ее тоска, и
За мокрые щеки кусает ее зима.
И она толкает щенка ногою - сперва несмело,
А потом сильнее, ну почему он не понимает?!
А потом бежит домой и думает, что успела,
Пока он там лежит, пока подвывает,
Что он не пойдет за ней, не найдет, не будет страдать и плакать.
Что так будет легче для всех, а главное, для него -
Каждый, кто любит другого - сам ему и топор, и плаха,
И голгофа, и рождество.
И вот она ходит и думает, как она его оттолкнула.
Думает - больно моему щенку.
И полна ее голова нездешнего гула,
И никуда не деть заполняющую тоску.
И думает она - больно ему, господи, больно моему другу -
Никуда не деться от этих мыслей,
И вот три дня и три ночи ходит она по кругу,
И вот эти три дня и три ночи над ней нависли.
А потом она надевает пальто и шапку,
и идет во вьюгу искать щенка.
Трогает зима ее липкой лапкой,
Нависают над ней облака.
И пока она ищет, все она думает, как там
Больно щенку, ну зачем же я так, ну черт?!
А когда находит, то видит, что не больно ему ни капли,
Потому что всем своим щенячьим тельцем он мертв.
А если это правда, если все это - люди,
Убивающие друг друга то злостью, то ленью.
А если все убивают тех, кого любят,
То дайте мне другую вселенную.
что это люди.
Говорят, что все убивают
тех, кого любят.
Говорят, что если сплелись всей судьбой - и сердцами и телом,
как сиамские близнецы.
Чтоб спастись - приходится резать,
ну и что, если не хотела,
отдавай концы.
А я хожу, болит моя голова.
А я держусь за ветер да песню пою.
Я четвертую ночь не сплю, не спасает и сон-трава.
Бьется солнце в башку мою.
А я хожу да плачу, плачу слезами горько.
Нет грустнее нечаянного убийцы.
Поле мое поле, соляная корка,
Озеро горчащее - не напиться.
Так бывает, допустим - девочка и щенок,
Самый любимый щенок на свете.
Каждый без другого заведомо одинок,
Каждому без другого - злое солнце, кусачий ветер.
Только не пускают домой, со щенком не пускают.
Говорят - прогони или уходи сама.
И девочка плачет, и в небе ее тоска, и
За мокрые щеки кусает ее зима.
И она толкает щенка ногою - сперва несмело,
А потом сильнее, ну почему он не понимает?!
А потом бежит домой и думает, что успела,
Пока он там лежит, пока подвывает,
Что он не пойдет за ней, не найдет, не будет страдать и плакать.
Что так будет легче для всех, а главное, для него -
Каждый, кто любит другого - сам ему и топор, и плаха,
И голгофа, и рождество.
И вот она ходит и думает, как она его оттолкнула.
Думает - больно моему щенку.
И полна ее голова нездешнего гула,
И никуда не деть заполняющую тоску.
И думает она - больно ему, господи, больно моему другу -
Никуда не деться от этих мыслей,
И вот три дня и три ночи ходит она по кругу,
И вот эти три дня и три ночи над ней нависли.
А потом она надевает пальто и шапку,
и идет во вьюгу искать щенка.
Трогает зима ее липкой лапкой,
Нависают над ней облака.
И пока она ищет, все она думает, как там
Больно щенку, ну зачем же я так, ну черт?!
А когда находит, то видит, что не больно ему ни капли,
Потому что всем своим щенячьим тельцем он мертв.
А если это правда, если все это - люди,
Убивающие друг друга то злостью, то ленью.
А если все убивают тех, кого любят,
То дайте мне другую вселенную.