весенняя сказка
Однажды Ежик проснулся и понял, что пришла весна.
Она принесла свой неповторимый аромат - предтаяния снега, зарождающихся почек и теплого солнца.«Наконец-то, - подумал Ежик, - а то я уже устал от зимних снов».
В декабре сны были наполнены ожиданием волшебства и чуда, все успокаивалось и погружалось в тишину - первые легкие белоснежные снежинки укутывали озябшие голые ветви деревьев, тонкий ледок покрывал реки и озера, солнышко уходило спать все раньше в туманные дымки облачных перин.
В январе сны были радостные, хрустящие, сверкающие, танцевали по плотному снежному насту, катались с горок, ныряя в сугробы и рассыпаясь яркими осколками.
А в феврали сны становились колючими и холодными, дули во все щели норки, заставляя нырять поглубже в одеяла и мечтать о весне.
Ежик выбрался из уютной, нагретой кровати, подошел к окну, протер лапкой запотевшее стекло, а потом решительно распахнул его наружу.
Морозный воздух начал медленно наполнять его жилище.
Ежик повел носом и глубоко вдохнул: «Пришла, абсолютно точно, пришла!» От этих мыслей ему стало радостно и тепло. Оно подумал, что он, возможно, первый в этом году, кто почувствовал приход весны, а ведь это огромная ответственность и куча дел! Надо всех разбудить - Белку, Зайца, Мышь, соседей и знакомых. Убраться в норе, протопить ее, пригласить гостей на чай, а еще, конечно, хорошенько умыться и почистить иголки после зимней спячки. Вспоминая все дела, Ежик порядком замерз у открытого окна, поэтому он решил приняться за дела сейчас и начать их с побудки.
Закутавшись в старенький плед, шагая по лесу, Ежик все сильнее убеждался, что этой весной он первый, так было тихо и пусто вокруг. Она начал даже сомневаться, что правильно и вовремя проснулся - было еще очень холодно, не появилось ни одной проталинки, не говоря уже о почках, и солнышка еще не было видно. Но Ежик доверял своему чутью - весенний воздух ни с чем спутать невозможно!
Первой, кого Ежик отправился будить, была, конечно же, Белка. Она жила в дупле, высоко над землей, куда Ежику было трудно взобраться, поэтому он решил разбудить ее так, снизу.
- Белка, Белка-а-а! Вставай! Весна пришла! Это я! Ежи-и-ик!
Ежик попробовал потрясти дерево.
- Белка-а-а! Белка-а-а!
Но Белка спала очень крепко, и разбудить ее совами и стуком у Ежика не получалось. «Придётся ползти вверх…, - Ежик вздохнул, он боялся высоты, - ладно, разбужу тогда сначала Зайца и Мышь. Они помогут».
Но разбудить Мышь ему тоже не удалось, как ни стучал он ей в нору. А под елью Зайца, в их тайнике лежала дощечка с выцарапанной надписью: «Ушел зимовать к Кролику. Вернусь Весной».
«Весна уже тут. Значит, Заяц скоро вернется. Сегодня, максимум завтра», - утешал себя Ежик, грустно бредя домой.
Дома он натопил печку, умылся, заварил чаю и, перекусив сушеными яблоками и грибами, решил лечь спать пораньше, чтобы не проспать встречу весны и друзей.
Но и назавтра все повторилось - ни вернувшегося Зайца, ни одной проталинки или почки, ни разбудить никого не удалось.
Ежик, завернувшись в клетчатый плед, один бродил по спящему лесу.
Он дошел до реки, но и она еще спала под толстым слоем льда.
«Что же делать, - думал Ежик, - а, если так никто и не проснется?! А, если, даже подумать страшно, Зима не уйдет?! Будет только весенний запах, море снега, тишина и одиночество! Не будет ни солнышка, ни капели, ни первой листвы! Мы не будем с белкой пить чай с орехами на дереве, куда она меня втащит по веревке, а я буду дрожать от страха, а потом от восторга, сидя в листе и представляя себя птицей. И мы не пойдем с Зайцем и Бобром купаться и встречать рассвет у реки. А с Мышьи и Хомяком собирать зерно и ромашки в поле. А потом не приготовим из этого пшенную кашу с ромашковым чаем у Хомяка… Что же делать?!»
Ежик бродил весь день. Чтобы лапы не мерзли очень сильно, одел на себя несколько шерстяных носков, подаренных Зайцем, а, чтобы те не промокали, поверх привязал ореховые скорлупки. Иногда он встречал следы в лесу и радостно несся, ища их начало, но всегда приходил в то место, откуда начал путь. Под конец дня он так натоптал в лесу, что в некоторых следах снег стал немного таять.
Вечером Ежик вышел попить чаю на крыльцо и увидел, что в некоторых его следах появились маленькие проталинки, и тогда ему в голову пришла идея….
Весь остаток вечера, пока его совсем не свалил сон, Ежик тщательно прибирался в норке. У входа были собраны несколько кучек с пожухлой прошлогодней листвой, скорлупкой от орехов, пухом из щелей. Туда же были безжалостно отнесены газеты из перины, подаренные Вороном, сломанная табуретка, а также старое бревно из прихожей, служившее ей заменой. «Давно пора и новую перину, и новую табуретку заиметь», - решил Ежик.
Рано утром, еще по темноте, ежик перетащил это богатство на поляну у реки.
Он тщательно вытоптал круг в снегу и проложил его скорлупой. Над ней шалашом поставил деревяшки от табуретки. Внутрь шалаша напихал ваты и листвы с газетами. Рядом положил бревно. Затем Ежик принес уголек из печки и стал раздувать костер. Газеты, вата и листва занялись быстро, затем загорелись и деревяшки. Ежик сел на бревно и стал греться. Становилось все теплее от костра, но солнце все не появлялось. Небо светлело и из черного постепенно окрашивалось в молочно-серый цвет.
Ежик просидел на берегу реки очень долго. Костер догорал, превращался в угольки, а солнышко так и не появлялось и становилось все холоднее.
«Просто костра, наверное, мало, - решил Ежик, - чтобы еще такого придумать»…. Он вспомнил, что рассказывала начитанная Мышь. Ежик встал с бревна, перетащил его в тлеющие угли, костер ожил и стал разгораться. Затем он сбегал к домику Зайца и отыскал на его огороде прошлогоднее чучело. «Чучело будет Зимой. Я его сожгу и Зима, обидевшись, уйдет и придет Весна! А чтобы Зима сильно не обижалась и вернулась на следующий год, я спою ей Благодарственную Хорошую Песню!» Так Ежик и поступил. Прыгая, чтобы согреться вокруг чучела он перепел все песни, которые знал и которые сходу придумывал. Он пел о том, как прекрасен звон первой капели и запах почек, как красиво журчат ручьи и щебечут вернувшиеся из далеких краев птицы. Об одуванчиках, малине и жужжащих пчелах. О рыжей листве, грустных светлых вечерах и грибах. Ежик устал и совсем осип. А солнце все не появлялось, и была тишина, нарушаемая только ежикиными песнями и прыжками. Костер догорел, а небо было все такое же белесо-ровное. И тогда Ежик запел грустную песню зимы. В эту песню он вплел все сны и светлые и холодные, и сказочные и тоскливые, что видел в эту зиму. Там были и скрип снега под санками, и чай с медом у теплой печки и яркие фонарики на елке. И было немного грусти. Когда песня закончилась, Ежик, так и не дождавшись восхода, пошел домой, где моментально уснул от усталости, даже не попив чаю.
Снились Ежику замечательные сны - что к нему в гости пришли все его друзья, а за окном уже поют птицы и ярко светит солнце. И вдруг посреди сна раздался стук и голоса.
«Ежик, вставай! Проспишь все на свете!»
«Весна! Весна пришла! Вставай Е-е-ежик!»
Ежик во сне подошел к двери, распахнул ее, но на крыльце никого не было, а стук и голоса не прекращались.
«Ежик! Соня! Хватит спать!»
«Я и не сплю, - хотел сказать Ежик, и проснулся.
Над Ежиком потолок был залит ярким весенним солнцем, а за дверью слышались громкие голоса, начинавшие уже выяснять, как открыть дверь или, может, попробовать взломать сразу окно.
- Стойте! Стойте! Я проснулся! Не надо ничего ломать!
Ежик метнулся к двери, опрокинув по дороге стол с кактусом. Распахнул ее и… В норку ворвался свежий совсем уже весенний ветер, в глаза ударил солнечной свет. На крыльце стояли Заяц, Белка и Мышь.
- Соня, - сказал Заяц, поправляя очки, - мы стучим уже почти час. Еще немного и ты остался бы без двери.
- Или окна, - пискнула Мышь.
- Как можно так долго спать, когда пришла Весна?! - заворчала, улыбаясь Белка. За ней заулыбались и все остальные.
Ежи от возмущения не нашелся, что сказать и даже забыл обрадоваться такой долгожданной весне и друзьям.
- Я! Вчера! Один! И позавчера. Топтал, топтал! А потом костер, и чучело! И песни даже пел! И вас будил, будил! Она пришла позавчера! Такой запах был! Но я думал, что не придет уже! И я один броди! А вы спали! Но я ее прогнал все же! И поэтому проспал сегодня! Вот.
- Ты что-нибудь понял? - спросила Белка у Зайца.
- Кажется, Ежик переспал и что-то увидел во сне…
- Нет! Вы не поняли! - Ежик глубоко вдохнул, - или это я так объяснил…. Сейчас я притащу позавтракать и все-все расскажу.
Ежик заварил мятного чая, принес банку земляничного варенья и гречишного меда и почти как в его сне, они все уселись на крыльцо пить чай. Ежик окончательно проснулся. Он сидел на крыльце, жмурясь от бьющего в глаза света, укутавшись в плед (все-таки солнце еще не грело сильно). На нос ему периодически падала капля тающего снега с крыши и, слизывая ее, Ежик чувствовал на языке вкус весны, и тепло заполняло его целиком. Он рассказал о том, как проснулся в первые секунды весны, как никого не мог добудиться, как испугался, что зима никогда не уйдет и как пытался костром призвать весну.
- А тебе это точно не приснилось, - с сомнением спросила Белка, - все-таки странно, ты такой соня и проснулся раньше всех….
- Ты так крепко спал, как после зимней спячки, - добавила Мышь.
- Это я вчера устал очень потому что, - Ежик уже сам начал сомневаться, что все произошедшее с ним было реальностью, - Пойду, яблоки принесу к чаю, - сказал он (когда ежик нервничал, он грыз яблоки, когда грустил или радовался, впрочем, тоже).
На обратном пути с мешочком сушеных яблок в руках его взгляд зацепился за вешалку в прихожей. Под вешалкой была пустота!
«Бревно», - осенило Ежика.
- Бревнооо! - Ежик вылетел на крыльцо, опрокинув чайник, - Бревно!
- Точно переспал, - прошептала Белка.
- Я положил в костер бревно из прихожей, и старую сломанную табуретку! Их больше нет! Значит, они сгорели вчера в костер. А значит, мне ничего не приснилось!
- Веди, показывай! - Заяц, как всем известный педант и борец за правду был настроен решительно.
- Ежичка, ты только не переживай так, - Белка тронула Ежика лапкой, - главное, что она все-таки пришла!
- Приснилось, не приснилось… А какая собственно разница. Все в этом мире относительно, - Мышь была известна своей ленью и склонностью философствовать. Ее родственники жили в городе в библиотеке. Периодически Мышь ходила к ним в гости, возвращаясь оттуда с затуманенным взором, полная длинных, красивых и непонятных фраз.
- Как это относительно?! Либо снилось, либо нет! Пошли, покажу!
И они отправились к реке.
А весна уже пришла, несомненно. Ветер, солнце и проталинки подтверждали это. А сверху, то тут, то там раздавался щебет вернувшихся птиц и приводящих в порядок свои гнезда.
Вот и показалась река. Она еще была укрыта льдом, но тот сверху уже покрылся слоем талой воды и только отдельные смельчаки, такие как Волчок, катались по ней, демонстрируя свое мастерство фигурного катания, отточенное за зиму.
На поляне все остановились в ожидании кроме Ежика. Тот забегал от одной проталинки к другой, пристально осматривая их, но нигде не было ни следа от костра, ни одной горелой веточки…
Вечером весь лес собрался на поляне праздновать приход Весны. Звери устроили огромный костер, куда стащили весь хлам и мусор, накопившиеся за зиму. Каждый принес что-то вкусное на праздник, припасенное специально по такому случаю - гречишный и липовый мед, земляничное и морошковое варенье, сушеные яблоки и грибы, лесные орехи. Заяц от Кролика привез гостинец - свежее молоко, и была сварена ароматнейшая пшенная каша.
За напитки обычно отвечал Ежик, он варил компот и кисель, заваривал травяные чаи. Это было ответственное дело, и Ежик очень гордился, что его ему доверяют, и, что его чай считается лучшим в лесу.
Но в этот раз чай получился не таким ароматным, как всегда (а может так казалось только Ежику!). Хотя все его хвалили. «Жалеют», - думал Ежик. Мышь всем уже успела разболтать про то, как он якобы, во сне прогонял Зиму и будил Весну, а потом его не могли разбудить целый час. И, хотя, никто эту тему не обсуждал, Ежик во взглядах чувствовал насмешку, можно подумать, что Зима без него не ушла бы!
«И все-таки, было или нет…», - не мог успокоиться Ежик. В этот момент у костра начались разговоры о зимних снах. Ежик почувствовал, как в горле начинает нарастать ком непонятной ему самому обиды и злости. Он взял свою чашку с чаем и тихо отошел от костра к реке.
Ежик сидел на берегу реки, в темноте и чувствовал себя еще более одиноким, чем зимой. Он так ждал этого костра и праздника, а теперь ничего не радовало и все получалось не так….
Ежик сидел так глубоко погрузившись в свою грусть, что не слышал, как его уже много раз звали от костра, но не решались потревожить, каждому иногда хочется побыть в одиночестве и не стоит лишать его этого права.
«А, если я так просижу всю весну, - развивал свои грустные мысли Ежик и ужаснулся, - Один. Обижусь на всех. Сначала меня будут звать. Я буду говорить, нет, буду думать, что меня все жалеют и смеются надо мной. А потом и звать перестанут. Как Суслика, что считает, что все смеются над его зубами, и всегда обижается. В обиде все становятся невыносимы. А так ведь и весна пройдет! А потом и лето!»
Ежик почувствовал, как в горле нарастает снова комок. Только теперь он решительно затолкал его вглубь.
«Ведь главное, что весна пришла! А я дурак сижу здесь в одиночестве и все пропускаю! А ведь это Первый Весенний Вечер! Какая разница, в конце концов, кто ее разбудил? Может каждый из нас, чуть-чуть, своими снами, ожиданиями, теплом. Ведь главное-то совсем не это!»
Ежик повернулся к реке спиной и вдруг увидел Зайца. Тот стоял видимо тут уже давно, все не решаясь нарушить уединения Ежика.
- Слушай, мы тут подумали, что, наверное, твой костер просто не сохранился, а может мы просто не нашли его! И вообще, Мышь сказала, что сны это тоже реальность, только другая, параллельная, вот! Пойдем к костру, а? Там чай закончился, все тебя ждут!
- Пойдем, - Ежик улыбнулся, подумав о вкусном чае с малиновым вареньем, - да ну ее к Лешему! (Ежик не уточнил, кого именно имел в виду, а Заяц не спросил) Какая разница! Главное, что она пришла, верно?
- Конечно.
- А какой чай вы хотите - зверобой, мята или смородина?
- Ой, нет, - засмеялся Заяц, - если ты будешь предлагать на выбор, мы его никогда не заварим!
Заяц с Ежиком уходили к костру, а за их спинами из-за реки уже начинало вставать весеннее Солнце. Уж оно точно знало, кто именно разбудил Весну, но никому не могло сказать, да ему это было и не нужно, ведь оно это делало так постоянно, каждый год.