Краткий, но курс. Но краткий.
Оригинал взят у 17ur в Краткий, но курс. Но краткий.
Здесь я долго (почти на 20 Кб) и извилисто размышляю об истории суверенитета РФ. Собрал и подровнял черновики, их было много - и пытаюсь понять некоторые вещи на пути, вымощенном очевидностями, аки собянинской плиткою.
Длина текста обязана собою некоторой экзотичности промежуточных и итоговых формул. Я считаю нечестным по отношению к читателю просто изрекать без объяснений, откуда изречённое взялось.
На всякий случай - гипотезу "иностранной агентуры" я здесь не привлекаю, дописывайте её куда угодно.
Часть первая. О суверене, суверенитете и государстве.
Пусть у нас есть субъекты А, Б и все остальные. Суверенитет субъекта А над субъектом Б может быть исчерпывающе описан, как отношение между А и Б, при котором А обладает возможностью устанавливать или прекращать отношения превосходства между субъектами, в которых участвует субъект Б.
Иными словами, субъект Б может переживать унижение или превосходство только тогда, когда субъект А - иначе: суверен - желает этого или по меньшей мере против этого не возражает.
Надо сказать, что субъект Б может переживать превосходство и над самим субъектом А - в определённой субъектом А области. Например, академик может осознавать себя более учёным, нежели король: собственно, король его за этим и держит.
Умный же академик, понимая известную хрупкость такого положения дел, станет продвигать идею пригласить Его Величество в почётные президенты Академии и присвоить ему звание Покровителя Всех Наук - чтобы ни у кого в принципе не возникало вопросов, кто здесь на самом деле превосходен, и можно было бы не отрываться от микроскопа, давая разъяснения.
Под суверенитетом некоторой группы обычно понимают выполнение двух условий.
Во-первых, это принадлежность группы единственному суверену.
Во-вторых, это отсутствие у суверена группы иных групп, над которыми он осуществляет суверенитет.
Одно королевство в одни руки, вестимо.
Средством установления или прекращения превосходства является власть. Инструмент, в который это средство воплощено, для достаточно многочисленных и связных групп (здравствуй, транспортная теорема) мы именуем государством. Если группа недостаточно большая, то она может называться, например, разбойничьей шайкой.
Какие выводы можно сделать из изложенного?
Суверен и государство не тождественны. Государство как совокупность профессиональных и/или выборных бюрократов, управляющих средствами нормирования быта популяции, есть всего лишь один из способов отправления суверенитета. Возможны отношения суверенитета вне (или до) государства. Возможно несуверенное государство, если его суверен является сувереном ещё одного или нескольких государств. Возможна смена суверена при сохранении государства. Возможна смена государства при сохранении суверена.
Теперь распространим на сказанное понятие меры. Определения, данные выше, неверны постольку, поскольку подразумевают абсолютное отправление суверенитета. В реальности же всякое государство как инструмент отправления суверенитета не обладает ни совершенной избирательностью, ни мгновенной проводимостью.
Следовательно, и сам суверенитет в реальности обладает некоторой мерой, заданной свойствами воплощающего его государства. Или, что то же самое - государство ограничивает суверена самим своим существованием. Государство нормирует как возможности, так и интересы суверена. Изящно фехтовать на топорах - несподручно.
Этот эффект можно просто учитывать, а можно использовать.
В заключение рассмотрим вопрос, а кто вообще может являться сувереном.
Из изложенного видны исчерпывающие требования ко всякому кандидату в суверены.
Во-первых, это наличие свободы воли, то есть невозбранная возможность употреблять собственную волю на пользу и во вред себе и всей группе, над которой осуществляется суверенитет.
Во-вторых, это способность занимать в группе такую позицию, в отношении которой вообще можно отличить превосходство.
Отсюда следует, что суверен не обязательно должен быть индивидуумом, отдельным человеком. Он может быть и группой людей, которые связаны между собою в достаточной степени, чтобы удовлетворять перечисленным требованиям в достаточном большинстве ситуаций, где осуществляется установление или прекращение отношений превосходства.
Это достаточно очевидно. Сувереном можно считать короля, а можно и династию, то есть семейство. То же понимание может быть распространено на группы разного типа, не связанные близкими родственными отношениями. В настоящее время наиболее известно понимание так называемого "народа" как суверена.
Часть вторая. ХХ век. Суверен.
Из части первой рассуждения следует, что можно и нужно рассматривать эволюцию суверена и эволюцию государства как разные процессы, учитывая, разумеется, их взаимное влияние.
Итак, на старте ХХ в. сувереном государства, именуемого "Российская Империя", было семейство Романовых. Потом их попросили освободить место. Успешное уничтожение суверена состоялось при одобренном и признанном участии так называемого "Петросовета" как итерации и инстанции "советской власти" ("злой полицейский", которым "добрые полицейские" из Временного комитета угрожали Романовым: "не отречёшься, они тут всё переломают"), что нашло отражение уже в первом составе Временного правительства.
Важное примечание: здесь и далее "советская власть" мною понимается в узком, прикладном смысле, как вполне определённый способ организации территориального управления, конфигурация выборных и профессиональных административных позиций.
Иными словами, новым сувереном стали и Временное правительство, и Петросовет одновременно. Несколько точнее их можно назвать "потенциальными суверенами", в сумме составлявшими суверена актуального, но неадекватного занимаемой позиции.
Грубо ситуацию можно уподобить двум разбойникам, которые пока "банда, банда, банда!", но у которых очень разные планы в отношении уже награбленного, но ещё не поделенного.
И Временное правительство, и Петросовет обладали возможностями государственного строительства, однако последовательное применение этих возможностей вело к строительству двух разных государств - или, если хотите, к эволюции прежнего государства, Российской Империи, во взаимоисключающих направлениях.
Замечу, что обеспечение превосходства из части первой тогда понималось в первую очередь как контроль над вооружённой массой, да и странно было бы ожидать иного в Великую войну.
Трагично было то, что оба этих учреждения не могли "заморозить" прежнее государство как средство отправления суверенитета. Посему они не только могли заниматься государственным строительством, но и вынуждены были им заниматься по двум причинам.
Во-первых, старое, "царское" государство было государством другого, свергнутого суверена и попросту не подходило под методы отправления суверенитета новыми потенциальными суверенами. Угар революции, да-с.
Во-вторых, отказ от (или неосновательное замедление) собственного государственного строительства одного из потенциальных суверенов автоматически означал его самоустранение с этой позиции и победу второго. "Кто первый, того и тапки".
Теперь внимание. И Временное правительство, и Петросовет не были суверенами в полном смысле этого слова именно потому, что являлись государственными органами.
Единственным возможным разрешением этой ситуации могло стать объявление (не декларация за подписью и печатью, а проявление в действительности) актуального суверена, являющегося учреждением внегосударственным и надгосударственным.
Один из сценариев - провалившийся - вам известен: в нём актуальным сувереном становилось Учредительное собрание, деятельность которого предполагалась к обеспечению Временным правительством. Выборы, заседания, Конституция, где сувереном объявлен "народ", политически активная часть которого организовывает "гражданское общество", со временем усложняющееся. Временное правительство теряет приставку "временное" и из удачливого разбойника становится добродетельным обывателем, джентльменом и филантропом. "Ну что вы, он сам упал. Я вообще вида крови не переношу. Вот его завещание на моё имя. А сейчас простите, я тороплюсь в церковь".
Вопросы того, насколько это хорошо и насколько это было реалистично, я здесь не рассматриваю и оценок не даю.
Внимание ещё раз. Удавшийся сценарий "Съезда Советов" решал и решил ту же самую проблему: порождения суверена, вне- и надгосударственного субъекта; но только на основе деятельности Петросовета, а не Временного правительства.
Я говорю о Партии. Большая буква здесь употреблена не из пиетета, а чтобы отличить феномен, о котором я говорю, от "партии" в европейско-парламентском смысле.
Та Партия, которая возникла во время и в процессе "большевизации" Петросовета и, позднее, в гражданскую войну, относилась к Российской социал-демократической рабочей партии (имевшей 65 мест во второй Думе и богатый опыт подрывной работы) в лучшем случае как бабочка к гусенице. Эта Партия и стала сувереном советского государства - или, если хотите, советское государство стало средством отправления суверенитета Партии.
Если в сценарии "Учредительного собрания" сувереном становился условный "народ", а сношения суверена с государством осуществляло бы "гражданское общество", то в сценарии "Съезда Советов" сувереном стал условный "рабочий класс", а сношения с государством осуществляла Партия, как "авангард рабочего класса", "ум, честь и совесть нашей эпохи" и Покровитель Всех Наук.
И это я тоже не оцениваю.
Часть третья. ХХ век. Государство.
Как следует из предыдущих частей, "советская власть" обслуживала суверенитет Партии на территории государства. Какого именно?
Российской Империи из-за смены суверена в любом случае наследовала республика - либо парламентская, либо советская. Получилась советская, известная нам как РСФСР.
На территории Российской Империи возникло несколько новых государственных образований - как правило, в результате сепаратистских тенденций по отношению к прежней империи или новой республике в процессе её становления, которые тенденции по каким-либо причинам не были купированы.
По итогам гражданской войны на большую часть этих государственных образований была распространена "советская власть", то есть суверенитет Партии. После чего они составили "союзное государство", известное нам как СССР.
Ошибкой было бы считать СССР продолжателем или наследником Российской Империи. Это было новое государство, образованное государством-наследником Российской Империи - РСФСР - и государствами, возникшими на территории Российской Империи в результате революционного сепаратизма.
Необходимо указать, что распространение "советской власти" на новые государственные образование было сопряжено с учреждением местных Партий в составе Партии, при том, что территории, от которых происходило отпадение, оставались под суверенитетом Партии как целого.
В 1925-1926 годах РКП(б) была переучреждена (принят новый устав) как ВКП(б), что означало следующее.
На территории бывшей Российской Империи возникло несколько государств, и на большую их часть была распространена "советская власть" как суверенитет Партии. При этом на всех этих территориях, за исключением РСФСР, существовал собственный суверен - "национальная" Партия.
ВКП(б) была сувереном РСФСР по совместительству.
Следовательно, РСФСР, наследница Российской Империи, в лучшем случае обладала меньшим суверенитетом, нежели любое другое государство в составе СССР. Если мне будет позволено известное обобщение, то на территории РСФСР всё делалось хуже, интерес суверена в своих подданных овеществлялся грубее.
Можно упомянуть, например, тот факт, что НКВД РСФСР прекратил своё существование в 1930-м году, так что пресловутые "массовые репрессии" на территории РСФСР осуществлялись органами НКВД союзного подчинения, в отличие от иных республик СССР.
Равно и решения о тех или иных территориальных изменениях внутри СССР были инициированы Партией как сувереном СССР и местными Партиями как суверенами составляющих его республик - за исключением РСФСР.
Опять-таки, я здесь воздерживаюсь от оценок.
Часть четвёртая. Те же, конец ХХ века.
С позиций изложенного в предыдущих частях становятся понятными такие вещи, как, например, разрастание численности Партии, вбирание ею в себя политического актива подвластной страны поголовно (что позднее не могло не вызвать массовый отказ этого актива от "коммунистических идеалов") или - наконец-то - писаное закрепление её статуса как "руководящей и направляющей силы".
Если что, то я считаю перечисленное скорее положительными явлениями - приведение описания реальности в соответствие таковой.
Кстати, очень удачная формулировка насчёт "руководящей и направляющей", грех выбрасывать.
"Отмена 6-й статьи" в марте 1990-го года - если мне не изменяет память, принципиальное согласие на это дал февральский пленум ЦК - стала формальным отказом Партии от позиции суверена. Мне представляется, что это событие вполне сравнимо с императорским отречением в марте 1917-го года. Кстати отмечу, что создание РКП датируется июнем 1990-го - и рекомендую это помнить всем, кому проповедуют, что создание российской компартии якобы способствовало развалу Союза.
Собственной Партии как суверена у РСФСР после 1925-го года не было никогда. И в 1990-м уже не успели.
Позиция суверена СССР после отмены 6-й статьи оказалась занята Съездом народных депутатов и президентом, выбранным этим Съездом в нарушение своих же поправок к Конституции. То есть опять же - государственными органами, не способными быть суверенами в полном смысле этого слова, однако способными вести государственное строительство (не помню, было ли уже тогда в ходу слово "реформы").
Примерно та же ситуация была воспроизведена на республиканском уровне. И в одном случае, для отношений СССР-РСФСР, это дало принципиально новое качество.
Если раньше у СССР и РСФСР был один и тот же суверен, КПСС, при этом РСФСР была дочерью нелюбимой, Золушкой, то сейчас у каждого из этих государств оказались суверены разные, но сравнимые: "Съезд+Президент". При этом одинаково не подходящие под занимаемые ими позиции.
Противостояние здесь было неизбежно, независимо от персоналий и их манеры изъясняться, азартно пародируемой тогдашними юмористами. Избери тогда люди Рыжкова вместо Ельцина, изменились бы детали противостояния и, возможно, скорость его протекания. Само оно никуда не исчезло бы.
Разрешение противостояния могло произойти либо через объявление одним из суверенов нового "Учредительного собрания", то есть надгосударственного субъекта (см. часть вторую), либо через лишение одного из суверенов его статуса.
Реализовано было именно лишение, и проиграл суверен союзный. При этом суверен-победитель, российский "Съезд+Президент", более адекватным своей позиции не стал, и объявление нового надгосударственного субъекта оказалось всего лишь отсрочено на время.
Часть пятая. Прошло два года.
Итак, в предыдущей части я утверждаю, что РСФСР ступила в пост-союзную стадию своего существования с неадекватным сувереном, ибо позицию суверена занимали государственные органы, способные волю суверена воплощать, но неспособные эту волю генерировать.
Фактически государственное строительство в РСФСР периода с 1990-го по 1993-й год оказывалось воплощением капризов и поветрий отдельных людей и их групп, либо следствием каких-то сиюминутных расчётов и интриг.
Беспроигрышный ход, позволяющий очень далеко продвинуться в актуализации нового суверена - почётное или бесславное упромысливание суверена прошлого, "суд над КПСС", "люстрации", ипатьевский дом и проч. - был тщательно пропущен, ибо его исполнение в предлагаемом виде угрожало большей части личного состава соответствующих государственных органов.
Кто и зачем предлагал этот ход именно в таком, не имевшем шансов на успех виде - "второй сложный вопрос".
Мне представляется очевидным, пусть и задним числом, что вопрос о собственности, хотя бы и изложенный в выражениях "перехода к рынку", не мог не стать катализатором появления нового суверена. Именно владение собственностью становилось новым основанием превосходства, ибо старое основание, контроль над вооружённой массой, оказалось блистательно опровергнутым тем же ГКЧП.
Вопрос о собственности имел две стороны.
Во-первых, речь шла о принятии на свой баланс огромного объёма бывшей союзной собственности, вместе с организациями, её обслуживавшими, сложившимися практиками её обслуживания и проч..
Во-вторых, в последние союзные годы были созданы легальные возможности для личного обогащения через управление собственностью.
Отсюда следует, что именно исполнительная ветвь власти была обречена на попытку актуализации нового суверена, так как оба пункта затрагивали в первую очередь деятельность правительства, и только во вторую - Съезд и Верховный Совет.
Точно так же отсюда следовали и черты нового суверена, безразлично того, кто его актуализирует, исполнительная ветвь или законодательная - это сообщество владельцев советской собственности.
Известно, что приватизация по планам ВС предполагала именные приватизационные счета (дату подписания закона посмотрите). Фактически речь шла о том, что сообщество владельцев советской собственности будет включать в себя весьма значительную часть так называемого "народа", омерзительного красно-коричневого быдла со звероподобными русскими физиономиями, с возможностью создания "гражданского общества", а не его имитатора, являющегося производной от продажи сырья за границу.
Не менее известна приватизация, произошедшая в действительности и неким волшебным, не поддающимся описанию способом сформировавшая весьма узкий круг людей, которым принадлежала львиная доля той самой советской собственности.
Разница между этими двумя приватизациями и обосновывает события 1993-го года. Извините, если я не о философии, не о патриотизме и не о прекрасном порыве обороть "временный оккупационный режим" - или, напротив, расчистить путь "истинно демократическим рыночным реформам".
Чтобы было понятно - в аспекте cash-out эта разница такова, что оправдывает засевание Москвы водородными бомбами в квадратно-гнездовом режиме. "Расстрел Верховного Совета" - "ой, да пустяки какие".
Часть шестая. И так далее по всем пунктам.
Явление нового суверена народу состоялось, например, в виде "семибанкирщины" в 1996-м. Позднее использовалось наименование "семья", сейчас всплывает "кооператив "Озеро"", но не един ли хрен? Речь идёт об узком круге ограниченных лиц, осуществляющих права если не владения, то уж точно пользования и распоряжения советской собственностью.
"Довольны Неизвестные Отцы!" При этом извержение из отцов Гусинского или Ходорковского или Березовского отнюдь не было тождественно покушению на структуру или возможности нового суверена. "Тот Зять, который был до тебя..."
Сношение же с государством оный суверен осуществляет способом, доставшимся в наследство от Партии, сиречь "кадровой политикой", выражающейся в праве вето на некий список должностей ("номенклатура"). Формально оно осуществлялось и осуществляется плохим подобием ЦК КПСС, известным простонародью как "Администрация Президента РФ".
В случаях, когда легальных рычагов либо персональных договорённостей недостаточно, это может быть подлог на выборах, уголовное дело в отношении неугодного кандидата этцетера, то есть работа не в государстве, но государством.
Здесь я прекращаю дозволенные речи, ибо далее возможны только рассуждения на тему "и что с ними делать", а это рассуждения опять же слишком долгие.
Как-нибудь в другой раз.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.
Здесь я долго (почти на 20 Кб) и извилисто размышляю об истории суверенитета РФ. Собрал и подровнял черновики, их было много - и пытаюсь понять некоторые вещи на пути, вымощенном очевидностями, аки собянинской плиткою.
Длина текста обязана собою некоторой экзотичности промежуточных и итоговых формул. Я считаю нечестным по отношению к читателю просто изрекать без объяснений, откуда изречённое взялось.
На всякий случай - гипотезу "иностранной агентуры" я здесь не привлекаю, дописывайте её куда угодно.
Часть первая. О суверене, суверенитете и государстве.
Пусть у нас есть субъекты А, Б и все остальные. Суверенитет субъекта А над субъектом Б может быть исчерпывающе описан, как отношение между А и Б, при котором А обладает возможностью устанавливать или прекращать отношения превосходства между субъектами, в которых участвует субъект Б.
Иными словами, субъект Б может переживать унижение или превосходство только тогда, когда субъект А - иначе: суверен - желает этого или по меньшей мере против этого не возражает.
Надо сказать, что субъект Б может переживать превосходство и над самим субъектом А - в определённой субъектом А области. Например, академик может осознавать себя более учёным, нежели король: собственно, король его за этим и держит.
Умный же академик, понимая известную хрупкость такого положения дел, станет продвигать идею пригласить Его Величество в почётные президенты Академии и присвоить ему звание Покровителя Всех Наук - чтобы ни у кого в принципе не возникало вопросов, кто здесь на самом деле превосходен, и можно было бы не отрываться от микроскопа, давая разъяснения.
Под суверенитетом некоторой группы обычно понимают выполнение двух условий.
Во-первых, это принадлежность группы единственному суверену.
Во-вторых, это отсутствие у суверена группы иных групп, над которыми он осуществляет суверенитет.
Одно королевство в одни руки, вестимо.
Средством установления или прекращения превосходства является власть. Инструмент, в который это средство воплощено, для достаточно многочисленных и связных групп (здравствуй, транспортная теорема) мы именуем государством. Если группа недостаточно большая, то она может называться, например, разбойничьей шайкой.
Какие выводы можно сделать из изложенного?
Суверен и государство не тождественны. Государство как совокупность профессиональных и/или выборных бюрократов, управляющих средствами нормирования быта популяции, есть всего лишь один из способов отправления суверенитета. Возможны отношения суверенитета вне (или до) государства. Возможно несуверенное государство, если его суверен является сувереном ещё одного или нескольких государств. Возможна смена суверена при сохранении государства. Возможна смена государства при сохранении суверена.
Теперь распространим на сказанное понятие меры. Определения, данные выше, неверны постольку, поскольку подразумевают абсолютное отправление суверенитета. В реальности же всякое государство как инструмент отправления суверенитета не обладает ни совершенной избирательностью, ни мгновенной проводимостью.
Следовательно, и сам суверенитет в реальности обладает некоторой мерой, заданной свойствами воплощающего его государства. Или, что то же самое - государство ограничивает суверена самим своим существованием. Государство нормирует как возможности, так и интересы суверена. Изящно фехтовать на топорах - несподручно.
Этот эффект можно просто учитывать, а можно использовать.
В заключение рассмотрим вопрос, а кто вообще может являться сувереном.
Из изложенного видны исчерпывающие требования ко всякому кандидату в суверены.
Во-первых, это наличие свободы воли, то есть невозбранная возможность употреблять собственную волю на пользу и во вред себе и всей группе, над которой осуществляется суверенитет.
Во-вторых, это способность занимать в группе такую позицию, в отношении которой вообще можно отличить превосходство.
Отсюда следует, что суверен не обязательно должен быть индивидуумом, отдельным человеком. Он может быть и группой людей, которые связаны между собою в достаточной степени, чтобы удовлетворять перечисленным требованиям в достаточном большинстве ситуаций, где осуществляется установление или прекращение отношений превосходства.
Это достаточно очевидно. Сувереном можно считать короля, а можно и династию, то есть семейство. То же понимание может быть распространено на группы разного типа, не связанные близкими родственными отношениями. В настоящее время наиболее известно понимание так называемого "народа" как суверена.
Часть вторая. ХХ век. Суверен.
Из части первой рассуждения следует, что можно и нужно рассматривать эволюцию суверена и эволюцию государства как разные процессы, учитывая, разумеется, их взаимное влияние.
Итак, на старте ХХ в. сувереном государства, именуемого "Российская Империя", было семейство Романовых. Потом их попросили освободить место. Успешное уничтожение суверена состоялось при одобренном и признанном участии так называемого "Петросовета" как итерации и инстанции "советской власти" ("злой полицейский", которым "добрые полицейские" из Временного комитета угрожали Романовым: "не отречёшься, они тут всё переломают"), что нашло отражение уже в первом составе Временного правительства.
Важное примечание: здесь и далее "советская власть" мною понимается в узком, прикладном смысле, как вполне определённый способ организации территориального управления, конфигурация выборных и профессиональных административных позиций.
Иными словами, новым сувереном стали и Временное правительство, и Петросовет одновременно. Несколько точнее их можно назвать "потенциальными суверенами", в сумме составлявшими суверена актуального, но неадекватного занимаемой позиции.
Грубо ситуацию можно уподобить двум разбойникам, которые пока "банда, банда, банда!", но у которых очень разные планы в отношении уже награбленного, но ещё не поделенного.
И Временное правительство, и Петросовет обладали возможностями государственного строительства, однако последовательное применение этих возможностей вело к строительству двух разных государств - или, если хотите, к эволюции прежнего государства, Российской Империи, во взаимоисключающих направлениях.
Замечу, что обеспечение превосходства из части первой тогда понималось в первую очередь как контроль над вооружённой массой, да и странно было бы ожидать иного в Великую войну.
Трагично было то, что оба этих учреждения не могли "заморозить" прежнее государство как средство отправления суверенитета. Посему они не только могли заниматься государственным строительством, но и вынуждены были им заниматься по двум причинам.
Во-первых, старое, "царское" государство было государством другого, свергнутого суверена и попросту не подходило под методы отправления суверенитета новыми потенциальными суверенами. Угар революции, да-с.
Во-вторых, отказ от (или неосновательное замедление) собственного государственного строительства одного из потенциальных суверенов автоматически означал его самоустранение с этой позиции и победу второго. "Кто первый, того и тапки".
Теперь внимание. И Временное правительство, и Петросовет не были суверенами в полном смысле этого слова именно потому, что являлись государственными органами.
Единственным возможным разрешением этой ситуации могло стать объявление (не декларация за подписью и печатью, а проявление в действительности) актуального суверена, являющегося учреждением внегосударственным и надгосударственным.
Один из сценариев - провалившийся - вам известен: в нём актуальным сувереном становилось Учредительное собрание, деятельность которого предполагалась к обеспечению Временным правительством. Выборы, заседания, Конституция, где сувереном объявлен "народ", политически активная часть которого организовывает "гражданское общество", со временем усложняющееся. Временное правительство теряет приставку "временное" и из удачливого разбойника становится добродетельным обывателем, джентльменом и филантропом. "Ну что вы, он сам упал. Я вообще вида крови не переношу. Вот его завещание на моё имя. А сейчас простите, я тороплюсь в церковь".
Вопросы того, насколько это хорошо и насколько это было реалистично, я здесь не рассматриваю и оценок не даю.
Внимание ещё раз. Удавшийся сценарий "Съезда Советов" решал и решил ту же самую проблему: порождения суверена, вне- и надгосударственного субъекта; но только на основе деятельности Петросовета, а не Временного правительства.
Я говорю о Партии. Большая буква здесь употреблена не из пиетета, а чтобы отличить феномен, о котором я говорю, от "партии" в европейско-парламентском смысле.
Та Партия, которая возникла во время и в процессе "большевизации" Петросовета и, позднее, в гражданскую войну, относилась к Российской социал-демократической рабочей партии (имевшей 65 мест во второй Думе и богатый опыт подрывной работы) в лучшем случае как бабочка к гусенице. Эта Партия и стала сувереном советского государства - или, если хотите, советское государство стало средством отправления суверенитета Партии.
Если в сценарии "Учредительного собрания" сувереном становился условный "народ", а сношения суверена с государством осуществляло бы "гражданское общество", то в сценарии "Съезда Советов" сувереном стал условный "рабочий класс", а сношения с государством осуществляла Партия, как "авангард рабочего класса", "ум, честь и совесть нашей эпохи" и Покровитель Всех Наук.
И это я тоже не оцениваю.
Часть третья. ХХ век. Государство.
Как следует из предыдущих частей, "советская власть" обслуживала суверенитет Партии на территории государства. Какого именно?
Российской Империи из-за смены суверена в любом случае наследовала республика - либо парламентская, либо советская. Получилась советская, известная нам как РСФСР.
На территории Российской Империи возникло несколько новых государственных образований - как правило, в результате сепаратистских тенденций по отношению к прежней империи или новой республике в процессе её становления, которые тенденции по каким-либо причинам не были купированы.
По итогам гражданской войны на большую часть этих государственных образований была распространена "советская власть", то есть суверенитет Партии. После чего они составили "союзное государство", известное нам как СССР.
Ошибкой было бы считать СССР продолжателем или наследником Российской Империи. Это было новое государство, образованное государством-наследником Российской Империи - РСФСР - и государствами, возникшими на территории Российской Империи в результате революционного сепаратизма.
Необходимо указать, что распространение "советской власти" на новые государственные образование было сопряжено с учреждением местных Партий в составе Партии, при том, что территории, от которых происходило отпадение, оставались под суверенитетом Партии как целого.
В 1925-1926 годах РКП(б) была переучреждена (принят новый устав) как ВКП(б), что означало следующее.
На территории бывшей Российской Империи возникло несколько государств, и на большую их часть была распространена "советская власть" как суверенитет Партии. При этом на всех этих территориях, за исключением РСФСР, существовал собственный суверен - "национальная" Партия.
ВКП(б) была сувереном РСФСР по совместительству.
Следовательно, РСФСР, наследница Российской Империи, в лучшем случае обладала меньшим суверенитетом, нежели любое другое государство в составе СССР. Если мне будет позволено известное обобщение, то на территории РСФСР всё делалось хуже, интерес суверена в своих подданных овеществлялся грубее.
Можно упомянуть, например, тот факт, что НКВД РСФСР прекратил своё существование в 1930-м году, так что пресловутые "массовые репрессии" на территории РСФСР осуществлялись органами НКВД союзного подчинения, в отличие от иных республик СССР.
Равно и решения о тех или иных территориальных изменениях внутри СССР были инициированы Партией как сувереном СССР и местными Партиями как суверенами составляющих его республик - за исключением РСФСР.
Опять-таки, я здесь воздерживаюсь от оценок.
Часть четвёртая. Те же, конец ХХ века.
С позиций изложенного в предыдущих частях становятся понятными такие вещи, как, например, разрастание численности Партии, вбирание ею в себя политического актива подвластной страны поголовно (что позднее не могло не вызвать массовый отказ этого актива от "коммунистических идеалов") или - наконец-то - писаное закрепление её статуса как "руководящей и направляющей силы".
Если что, то я считаю перечисленное скорее положительными явлениями - приведение описания реальности в соответствие таковой.
Кстати, очень удачная формулировка насчёт "руководящей и направляющей", грех выбрасывать.
"Отмена 6-й статьи" в марте 1990-го года - если мне не изменяет память, принципиальное согласие на это дал февральский пленум ЦК - стала формальным отказом Партии от позиции суверена. Мне представляется, что это событие вполне сравнимо с императорским отречением в марте 1917-го года. Кстати отмечу, что создание РКП датируется июнем 1990-го - и рекомендую это помнить всем, кому проповедуют, что создание российской компартии якобы способствовало развалу Союза.
Собственной Партии как суверена у РСФСР после 1925-го года не было никогда. И в 1990-м уже не успели.
Позиция суверена СССР после отмены 6-й статьи оказалась занята Съездом народных депутатов и президентом, выбранным этим Съездом в нарушение своих же поправок к Конституции. То есть опять же - государственными органами, не способными быть суверенами в полном смысле этого слова, однако способными вести государственное строительство (не помню, было ли уже тогда в ходу слово "реформы").
Примерно та же ситуация была воспроизведена на республиканском уровне. И в одном случае, для отношений СССР-РСФСР, это дало принципиально новое качество.
Если раньше у СССР и РСФСР был один и тот же суверен, КПСС, при этом РСФСР была дочерью нелюбимой, Золушкой, то сейчас у каждого из этих государств оказались суверены разные, но сравнимые: "Съезд+Президент". При этом одинаково не подходящие под занимаемые ими позиции.
Противостояние здесь было неизбежно, независимо от персоналий и их манеры изъясняться, азартно пародируемой тогдашними юмористами. Избери тогда люди Рыжкова вместо Ельцина, изменились бы детали противостояния и, возможно, скорость его протекания. Само оно никуда не исчезло бы.
Разрешение противостояния могло произойти либо через объявление одним из суверенов нового "Учредительного собрания", то есть надгосударственного субъекта (см. часть вторую), либо через лишение одного из суверенов его статуса.
Реализовано было именно лишение, и проиграл суверен союзный. При этом суверен-победитель, российский "Съезд+Президент", более адекватным своей позиции не стал, и объявление нового надгосударственного субъекта оказалось всего лишь отсрочено на время.
Часть пятая. Прошло два года.
Итак, в предыдущей части я утверждаю, что РСФСР ступила в пост-союзную стадию своего существования с неадекватным сувереном, ибо позицию суверена занимали государственные органы, способные волю суверена воплощать, но неспособные эту волю генерировать.
Фактически государственное строительство в РСФСР периода с 1990-го по 1993-й год оказывалось воплощением капризов и поветрий отдельных людей и их групп, либо следствием каких-то сиюминутных расчётов и интриг.
Беспроигрышный ход, позволяющий очень далеко продвинуться в актуализации нового суверена - почётное или бесславное упромысливание суверена прошлого, "суд над КПСС", "люстрации", ипатьевский дом и проч. - был тщательно пропущен, ибо его исполнение в предлагаемом виде угрожало большей части личного состава соответствующих государственных органов.
Кто и зачем предлагал этот ход именно в таком, не имевшем шансов на успех виде - "второй сложный вопрос".
Мне представляется очевидным, пусть и задним числом, что вопрос о собственности, хотя бы и изложенный в выражениях "перехода к рынку", не мог не стать катализатором появления нового суверена. Именно владение собственностью становилось новым основанием превосходства, ибо старое основание, контроль над вооружённой массой, оказалось блистательно опровергнутым тем же ГКЧП.
Вопрос о собственности имел две стороны.
Во-первых, речь шла о принятии на свой баланс огромного объёма бывшей союзной собственности, вместе с организациями, её обслуживавшими, сложившимися практиками её обслуживания и проч..
Во-вторых, в последние союзные годы были созданы легальные возможности для личного обогащения через управление собственностью.
Отсюда следует, что именно исполнительная ветвь власти была обречена на попытку актуализации нового суверена, так как оба пункта затрагивали в первую очередь деятельность правительства, и только во вторую - Съезд и Верховный Совет.
Точно так же отсюда следовали и черты нового суверена, безразлично того, кто его актуализирует, исполнительная ветвь или законодательная - это сообщество владельцев советской собственности.
Известно, что приватизация по планам ВС предполагала именные приватизационные счета (дату подписания закона посмотрите). Фактически речь шла о том, что сообщество владельцев советской собственности будет включать в себя весьма значительную часть так называемого "народа", омерзительного красно-коричневого быдла со звероподобными русскими физиономиями, с возможностью создания "гражданского общества", а не его имитатора, являющегося производной от продажи сырья за границу.
Не менее известна приватизация, произошедшая в действительности и неким волшебным, не поддающимся описанию способом сформировавшая весьма узкий круг людей, которым принадлежала львиная доля той самой советской собственности.
Разница между этими двумя приватизациями и обосновывает события 1993-го года. Извините, если я не о философии, не о патриотизме и не о прекрасном порыве обороть "временный оккупационный режим" - или, напротив, расчистить путь "истинно демократическим рыночным реформам".
Чтобы было понятно - в аспекте cash-out эта разница такова, что оправдывает засевание Москвы водородными бомбами в квадратно-гнездовом режиме. "Расстрел Верховного Совета" - "ой, да пустяки какие".
Часть шестая. И так далее по всем пунктам.
Явление нового суверена народу состоялось, например, в виде "семибанкирщины" в 1996-м. Позднее использовалось наименование "семья", сейчас всплывает "кооператив "Озеро"", но не един ли хрен? Речь идёт об узком круге ограниченных лиц, осуществляющих права если не владения, то уж точно пользования и распоряжения советской собственностью.
"Довольны Неизвестные Отцы!" При этом извержение из отцов Гусинского или Ходорковского или Березовского отнюдь не было тождественно покушению на структуру или возможности нового суверена. "Тот Зять, который был до тебя..."
Сношение же с государством оный суверен осуществляет способом, доставшимся в наследство от Партии, сиречь "кадровой политикой", выражающейся в праве вето на некий список должностей ("номенклатура"). Формально оно осуществлялось и осуществляется плохим подобием ЦК КПСС, известным простонародью как "Администрация Президента РФ".
В случаях, когда легальных рычагов либо персональных договорённостей недостаточно, это может быть подлог на выборах, уголовное дело в отношении неугодного кандидата этцетера, то есть работа не в государстве, но государством.
Здесь я прекращаю дозволенные речи, ибо далее возможны только рассуждения на тему "и что с ними делать", а это рассуждения опять же слишком долгие.
Как-нибудь в другой раз.
А кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.