Хочется лишь отметить,
что второй календарь соорудили юные, пылкие и наивные третьекурсницы, в то время как первый - результат творчества умудренных опытом и нюхнувших пороху выпускниц-пятикурсниц-аспиранток.
Дубоголовые малолетки не оценили жырного троллинга своих старших коллег и пернули в вечность, создав унылое альбацоподобное гуано. Радует немедленная реакция либеральной интеллигенции, которая принялась искать (и находить) в ликах барышень с заклеенными варежками Духовность и Гражданскую Позицию.
Кстати. Иногда, в минуты душевной невзгоды, я занимаюсь чтением текстов разнообразных зубров и мэтров нашей замечательной журналистики. В частности, их уютненьких жэжэшечек. Ну типа там надо быть в курсе и все такое. И всегда, ВСЕГДА, лишь начав читать, я ощущаю, что погружаюсь в море жидкого гогна. Журналисты любят швырнуть гогном в недругов, швыряются часто, но не очень метко, отчего гогно летит во все стороны. Гогно изливается на меня бурным потоком и его послевкусие чувствуется еще достаточно долго. Удивительно отвратное, в общем, ощущение. В такие моменты начинаешь размышлять о бренности всего ссущего и сомневаться в верности выбора профессии. Хочется последовать завету великого и мудрого Геннадия Малахова и свинтить куда-нибудь на деревню. Наверное, это незабываемое ощущение - натираться собственноручно выращенной брюквой.
А потом вдруг очнешься и подумаешь: "Да уж хуюшки! В конце концов, можно и не лезть в политику. Перед журналистом лежит весь мир! Можно заниматься достойным делом - вести утренний канал "Доброе утро Россия", или там батрачить в "Дежурной части". В конце концов, есть еще незабвенная программамаксимум!"
И с этой блаженной мыслью я наконец успокаиваюсь и засыпаю.
Дубоголовые малолетки не оценили жырного троллинга своих старших коллег и пернули в вечность, создав унылое альбацоподобное гуано. Радует немедленная реакция либеральной интеллигенции, которая принялась искать (и находить) в ликах барышень с заклеенными варежками Духовность и Гражданскую Позицию.
Кстати. Иногда, в минуты душевной невзгоды, я занимаюсь чтением текстов разнообразных зубров и мэтров нашей замечательной журналистики. В частности, их уютненьких жэжэшечек. Ну типа там надо быть в курсе и все такое. И всегда, ВСЕГДА, лишь начав читать, я ощущаю, что погружаюсь в море жидкого гогна. Журналисты любят швырнуть гогном в недругов, швыряются часто, но не очень метко, отчего гогно летит во все стороны. Гогно изливается на меня бурным потоком и его послевкусие чувствуется еще достаточно долго. Удивительно отвратное, в общем, ощущение. В такие моменты начинаешь размышлять о бренности всего ссущего и сомневаться в верности выбора профессии. Хочется последовать завету великого и мудрого Геннадия Малахова и свинтить куда-нибудь на деревню. Наверное, это незабываемое ощущение - натираться собственноручно выращенной брюквой.
А потом вдруг очнешься и подумаешь: "Да уж хуюшки! В конце концов, можно и не лезть в политику. Перед журналистом лежит весь мир! Можно заниматься достойным делом - вести утренний канал "Доброе утро Россия", или там батрачить в "Дежурной части". В конце концов, есть еще незабвенная программамаксимум!"
И с этой блаженной мыслью я наконец успокаиваюсь и засыпаю.