Биография Лондона, написанная Питером Акройдом, и - рождественская Dickensian’а
"… Лондон - лабиринт наполовину из камня, наполовину из плоти.
Его нельзя представить себе во всей полноте, его можно лишь
пережить на опыте как дикую местность, состоящую из множества
переулков, проездов, дворов и магистралей, где способен заблудиться
даже самый искушенный лондонец. …
Я верю, что та толика понимания, какой я обладаю,
сделает мой рассказ достаточно убедительным.
Я не Вергилий, приглашающий пытливых Данте в путешествие
по четко очерченному, круговому царству.
Я всего-навсего спотыкающийся лондонец и хочу провести
других маршрутами, по которым ходил всю жизнь."
Город как тело
Питер Акройд, Лондон Март 2000
В далекие годы детства энциклопедии наводили на меня скуку. Они - на мой нетерпеливый ребяческий взгляд - были сухими, тоскливо-занудными, однообразными, как забор, сколоченный из длинных и невыразительных слов-досок.
Даже детские энциклопедии - по древней истории, и по зоологии, помнится - не задерживались надолго в моих руках. Там, конечно, было немало рисунков, и даже цветные вкладки, в самой серединке книги: египетские яркие фрески, греческие мраморные боги, воинственные римские когорты и император Нерон…
Я с неутолимым интересом рассматривала их, снова и снова, пытаясь вообразить жизнь египтян времен фараона Тутанхамона: голубое, цвета священного лотоса, небо над Нилом, и ярко-белые сияющие пирамиды… Или же - свирепую радость Нерона, взирающего на пожар, уничтожающий Вечный город - Рим.
Но тексты тамошних статей, за какую ни возьмись - ах, какое разочарование! - не могли угнаться за красотой иллюстраций.
Они явно перекочевали из взрослой энциклопедии, попутно охромев и сильно опростившись, да.
Но, увы - интереснее от этого не стали.
«Ну почему энциклопедия не может быть живой и увлекательной?» -думала я.
И с разочарованием откладывала в сторону тяжеленный энциклопедический том. А затем принималась за чтение фантастики - как научной, так и не очень.
Итак, с тех пор прошло много лет, и вот я, наконец-то - нашла то, что безуспешно искала в детстве: энциклопедию-историю, интереснейшую, живую, полную ярких подробностей и исторически достоверных деталей, самого разного масштаба - с древнейших римских времен, до 90-ых годов двадцатого века.
Это - книга London: The Biography (Лондон. Биография).
Автор - Peter Ackroyd (Питер Акройд), британский писатель, поэт и литературный критик.
Книга эта - не стандартное хроникальное описание «возникновения-застройки-роста-изменения-гибели-нового возрождения» некоей территории, именуемой Лондоном.
И отнюдь не стандартная краткая справка по истории его улиц, площадей, скверов, пабов, кофеен, лавок, устричных заведений, театров и соборов.
Это - изумительное жизнеописание-биография громадного мета-организма, единого во многих своих проявлениях: двухтысячелетняя бурная жизнь лондонской архитектуры и топонимики; судьбы Темзы, Тауэра, Вестминстерского аббатства; нравы литературы и театра; истории - предместий, окрестных деревень и лугов, бунтов, революций и пожаров, тюрем, законов, проституции, преступлений и наказаний; «Лондон как театр» и как викторианский мегаполис; история чумных эпидемий и суеверий, питаемых ужасами этих поветрий; судьбы бедняков и богачей, лондонских женщин и детей…
И многого, многого другого.
«… В романе Джорджа Гиссинга «Фирца» (1887) Гилберт Грейл сворачивает на Ламбет-уок, и «стоило ему это сделать, как перед ближайшим питейным заведением заиграла шарманка. Грейл подошел ближе; дети затеяли танец, и он остановился посмотреть. Знакомы ли вы с музыкой сумрачных улиц, под которую танцевали дети?.. волнение, какое вам и не снилось, коснется вас, и в нем вам откроется секрет потаенного Лондона».
Это великий секрет тех, кому довелось существовать в темном сердце города. Это вызов и самозабвение, сплавленные воедино. Это лондонский танец.
Ламбет ныне, как и многие другие районы Лондона, стал тише. Детей на улицах не видно вовсе, однако небольшой сквер на Саламанка-стрит, называемый Педлерс-парк, означен как «детская игровая площадка». В свое время весь Лондон был одной «игровой площадкой» - теперь же для детской игры выделены особые зоны.
Улица Ламбет-уок, ранее бывшая центром Старого Ламбета, сейчас сделана чисто пешеходной и застроена трехэтажными муниципальными домами из темного кирпича. Она ведет к торговому пассажу, который, однако, не назовешь новеньким; по нему, ругаясь сквозь зубы, ковыляет пьяный. Магазины закрыты, а иные и вовсе бездействуют.
Но росписи на стенах, возвышающихся над пассажем, изображают детей. На одной, датированной 1851 годом, - ученики Ламбетской школы для бедных на Ньюпорт-стрит. На другой голоногая детвора весело пляшет в струях воды из поливальной цистерны; образ навеян фотографией, сделанной Уильямом Уиффином примерно в 1910 году.
И вдруг - пожалуйста: 1 июля 1999 года четыре девочки затевают посреди Ламбет-уок игру со скакалкой. »
[Гл. 68 Мальчишки и девчонки, затеем-ка игру]
Но П. Акройд этим не ограничивается, нет.
Автор сумел выразить в словах - и такие трудноуловимые поэтические черты Лондона, как его вечный шум, подобный шуму великого Океана, и даже - историю лондонской тишины:
«Когда американский знаток древности Вашингтон Ирвинг бродил по Темплу, «странным образом приютившемуся посередь омерзительной уличной суеты», он зашел в тихий Храм тамплиеров.
«Я не знаю более поучительного урока для обитателя сего мира, - писал он, - нежели вот так вдруг свернуть с проспекта, на котором кипит алчная жизнь, и присесть меж этих древних гробниц, где царят сумерки, пыль и забвение».
Здесь тишина становится знамением вечности и напоминает о том, что Лондон некогда возник из великой тиши и однажды вновь погрузится в неё.»
[Гл.6 Молчание - золото.]
Тут же - и замечательная естественная история Лондона, его воздуха, туманов, ветров и дождей; жизни городских деревьев, птиц и цветов.
«Вид облачной пелены, которая может обещать или не обещать дождь, тонкие различия в вечерних оттенках синего и фиолетового цветов - все это ощутимые знаки уникальной лондонской атмосферы. Панорама «Вид Лондона из Саутуорка» (ок. 1630) первой из всех оставила городу его небо. Изобразив плывущие с запада серые и белые облака, художник наделил картину невероятным простором и воздухом, и в этом новом освещении город точно задышал. Это уже не темная чащоба зданий под узенькой полоской неба, а открытый город, чьи башни и шпили тянутся в неземную высь.
Когда всю подвижную облачную массу окрашивает вечернее зарево полыхающего запада, зрелище небес становится головокружительным. Однажды в январе 2000 года примерно в пять вечера облака были цвета красной розы с узкими промежутками темной небесной синевы.
Но небеса отражают не только солнечный свет, но и огни города, нынешняя яркость которого затмевает звезды. Вот почему типичное лондонское небо кажется низким, влажным и осязаемым, составляющим часть самого города с его хаосом огней и отблесков. Именно такое небо вдохновляло Тернера, жившего на Мейден-лейн, и Констебла, чей дом находился в Хемпстеде.
Как писал Г. К. Честертон, «силы, создавшие лондонское небо, сотворили то, что знакомо всякому лондонцу и чего не видел ни один человек, здесь не побывавший».»
[Гл. 46 И о погоде]
Как отрадно мне читать строки родственной души - писателя, всем сердцем любящего жизнь громадного мегаполиса! :)
И, наконец - вот еще одна отличная современная медиа-иллюстрация к бесконечной истории вечного Лондона: сериал 2015 года «Диккенсиана» («Dickensian»), основанный на литературных произведениях Чарлза Диккенса (телеканал BBC One).
Двадцать серий, несколько сюжетных линий, и мелодраматических, и детективных, прекрасный подбор актеров, замечательные костюмы, Эбенезер Скрудж с леденящим душу взором, и сам Лондон - с его сумрачной, снежной рождественской красотой:
Его нельзя представить себе во всей полноте, его можно лишь
пережить на опыте как дикую местность, состоящую из множества
переулков, проездов, дворов и магистралей, где способен заблудиться
даже самый искушенный лондонец. …
Я верю, что та толика понимания, какой я обладаю,
сделает мой рассказ достаточно убедительным.
Я не Вергилий, приглашающий пытливых Данте в путешествие
по четко очерченному, круговому царству.
Я всего-навсего спотыкающийся лондонец и хочу провести
других маршрутами, по которым ходил всю жизнь."
Город как тело
Питер Акройд, Лондон Март 2000
В далекие годы детства энциклопедии наводили на меня скуку. Они - на мой нетерпеливый ребяческий взгляд - были сухими, тоскливо-занудными, однообразными, как забор, сколоченный из длинных и невыразительных слов-досок.
Даже детские энциклопедии - по древней истории, и по зоологии, помнится - не задерживались надолго в моих руках. Там, конечно, было немало рисунков, и даже цветные вкладки, в самой серединке книги: египетские яркие фрески, греческие мраморные боги, воинственные римские когорты и император Нерон…
Я с неутолимым интересом рассматривала их, снова и снова, пытаясь вообразить жизнь египтян времен фараона Тутанхамона: голубое, цвета священного лотоса, небо над Нилом, и ярко-белые сияющие пирамиды… Или же - свирепую радость Нерона, взирающего на пожар, уничтожающий Вечный город - Рим.
Но тексты тамошних статей, за какую ни возьмись - ах, какое разочарование! - не могли угнаться за красотой иллюстраций.
Они явно перекочевали из взрослой энциклопедии, попутно охромев и сильно опростившись, да.
Но, увы - интереснее от этого не стали.
«Ну почему энциклопедия не может быть живой и увлекательной?» -думала я.
И с разочарованием откладывала в сторону тяжеленный энциклопедический том. А затем принималась за чтение фантастики - как научной, так и не очень.
Итак, с тех пор прошло много лет, и вот я, наконец-то - нашла то, что безуспешно искала в детстве: энциклопедию-историю, интереснейшую, живую, полную ярких подробностей и исторически достоверных деталей, самого разного масштаба - с древнейших римских времен, до 90-ых годов двадцатого века.
Это - книга London: The Biography (Лондон. Биография).
Автор - Peter Ackroyd (Питер Акройд), британский писатель, поэт и литературный критик.
Книга эта - не стандартное хроникальное описание «возникновения-застройки-роста-изменения-гибели-нового возрождения» некоей территории, именуемой Лондоном.
И отнюдь не стандартная краткая справка по истории его улиц, площадей, скверов, пабов, кофеен, лавок, устричных заведений, театров и соборов.
Это - изумительное жизнеописание-биография громадного мета-организма, единого во многих своих проявлениях: двухтысячелетняя бурная жизнь лондонской архитектуры и топонимики; судьбы Темзы, Тауэра, Вестминстерского аббатства; нравы литературы и театра; истории - предместий, окрестных деревень и лугов, бунтов, революций и пожаров, тюрем, законов, проституции, преступлений и наказаний; «Лондон как театр» и как викторианский мегаполис; история чумных эпидемий и суеверий, питаемых ужасами этих поветрий; судьбы бедняков и богачей, лондонских женщин и детей…
И многого, многого другого.
«… В романе Джорджа Гиссинга «Фирца» (1887) Гилберт Грейл сворачивает на Ламбет-уок, и «стоило ему это сделать, как перед ближайшим питейным заведением заиграла шарманка. Грейл подошел ближе; дети затеяли танец, и он остановился посмотреть. Знакомы ли вы с музыкой сумрачных улиц, под которую танцевали дети?.. волнение, какое вам и не снилось, коснется вас, и в нем вам откроется секрет потаенного Лондона».
Это великий секрет тех, кому довелось существовать в темном сердце города. Это вызов и самозабвение, сплавленные воедино. Это лондонский танец.
Ламбет ныне, как и многие другие районы Лондона, стал тише. Детей на улицах не видно вовсе, однако небольшой сквер на Саламанка-стрит, называемый Педлерс-парк, означен как «детская игровая площадка». В свое время весь Лондон был одной «игровой площадкой» - теперь же для детской игры выделены особые зоны.
Улица Ламбет-уок, ранее бывшая центром Старого Ламбета, сейчас сделана чисто пешеходной и застроена трехэтажными муниципальными домами из темного кирпича. Она ведет к торговому пассажу, который, однако, не назовешь новеньким; по нему, ругаясь сквозь зубы, ковыляет пьяный. Магазины закрыты, а иные и вовсе бездействуют.
Но росписи на стенах, возвышающихся над пассажем, изображают детей. На одной, датированной 1851 годом, - ученики Ламбетской школы для бедных на Ньюпорт-стрит. На другой голоногая детвора весело пляшет в струях воды из поливальной цистерны; образ навеян фотографией, сделанной Уильямом Уиффином примерно в 1910 году.
И вдруг - пожалуйста: 1 июля 1999 года четыре девочки затевают посреди Ламбет-уок игру со скакалкой. »
[Гл. 68 Мальчишки и девчонки, затеем-ка игру]
Но П. Акройд этим не ограничивается, нет.
Автор сумел выразить в словах - и такие трудноуловимые поэтические черты Лондона, как его вечный шум, подобный шуму великого Океана, и даже - историю лондонской тишины:
«Когда американский знаток древности Вашингтон Ирвинг бродил по Темплу, «странным образом приютившемуся посередь омерзительной уличной суеты», он зашел в тихий Храм тамплиеров.
«Я не знаю более поучительного урока для обитателя сего мира, - писал он, - нежели вот так вдруг свернуть с проспекта, на котором кипит алчная жизнь, и присесть меж этих древних гробниц, где царят сумерки, пыль и забвение».
Здесь тишина становится знамением вечности и напоминает о том, что Лондон некогда возник из великой тиши и однажды вновь погрузится в неё.»
[Гл.6 Молчание - золото.]
Тут же - и замечательная естественная история Лондона, его воздуха, туманов, ветров и дождей; жизни городских деревьев, птиц и цветов.
«Вид облачной пелены, которая может обещать или не обещать дождь, тонкие различия в вечерних оттенках синего и фиолетового цветов - все это ощутимые знаки уникальной лондонской атмосферы. Панорама «Вид Лондона из Саутуорка» (ок. 1630) первой из всех оставила городу его небо. Изобразив плывущие с запада серые и белые облака, художник наделил картину невероятным простором и воздухом, и в этом новом освещении город точно задышал. Это уже не темная чащоба зданий под узенькой полоской неба, а открытый город, чьи башни и шпили тянутся в неземную высь.
Когда всю подвижную облачную массу окрашивает вечернее зарево полыхающего запада, зрелище небес становится головокружительным. Однажды в январе 2000 года примерно в пять вечера облака были цвета красной розы с узкими промежутками темной небесной синевы.
Но небеса отражают не только солнечный свет, но и огни города, нынешняя яркость которого затмевает звезды. Вот почему типичное лондонское небо кажется низким, влажным и осязаемым, составляющим часть самого города с его хаосом огней и отблесков. Именно такое небо вдохновляло Тернера, жившего на Мейден-лейн, и Констебла, чей дом находился в Хемпстеде.
Как писал Г. К. Честертон, «силы, создавшие лондонское небо, сотворили то, что знакомо всякому лондонцу и чего не видел ни один человек, здесь не побывавший».»
[Гл. 46 И о погоде]
Как отрадно мне читать строки родственной души - писателя, всем сердцем любящего жизнь громадного мегаполиса! :)
И, наконец - вот еще одна отличная современная медиа-иллюстрация к бесконечной истории вечного Лондона: сериал 2015 года «Диккенсиана» («Dickensian»), основанный на литературных произведениях Чарлза Диккенса (телеканал BBC One).
Двадцать серий, несколько сюжетных линий, и мелодраматических, и детективных, прекрасный подбор актеров, замечательные костюмы, Эбенезер Скрудж с леденящим душу взором, и сам Лондон - с его сумрачной, снежной рождественской красотой:
Click to view