Банионис принадлежал к тому типу актеров, кмк, у которых в фактуре изначально заложена какая-то таинственная, магическая фигня. Как у Габена, например, или Ланкастера, или фон Зюдова. Имея такую магическую фигню, человек может почти ничего вообще и не делать (часто и не делает) - но глаз от него все равно не оторвать. И впечатление получается настолько мощным, что сохраняется в неизменном виде даже после всех, неизбежных с течением времени, метаморфоз в отношении к сюжету, характерам, авторским идеям, картинке и т.п.
Именно такая штука случилась с Крисом Кельвином.
Стописят раз виден фильм, стописят раз читан роман, многократно и радикально менялось восприятие того и другого в целом, и всех героев по отдельности.
Только Кельвин упорно остается таким, каким его сделал Банионис (да простит меня пан Станислав).