Тому, кто никогда не бывал на Русском Севере, трудно представить причины, заставляющие людей возвращаться туда снова и снова. Добираться туда долго и утомительно, развлечения отсутствуют, погода не радует теплом и постоянством, гостиницы - комфортом и сервисом, а уж путешествие по Белому морю вообще не для слабых духом. Но вот уже который год четыре молодые девушки, взяв с собой весомый художнический инвентарь и чистые холсты, отправляются на этот край земли, чтобы снова вдохнуть невероятную силу и красоту этих мест.
Модное нынче понятие «место силы» не может до конца выразить громадное впечатление, которое производит север на русскую душу. Это не только великолепная природа с мощными камнями, невероятно близким выбеленным небом и студёным морем, живущим по собственным часам приливов и отливов. Не только бесконечный день, переходящий в такую же медленную белую ночь летом или нескончаемую темноту и снег зимой. Не только ощущение замершего в своей первозданности мира, словно не прошли на свете сотни и тысячи лет. И уж конечно не просто энергетически сильное место с богатыми духовными традициями. Это в первую очередь пространство, в котором начинаешь ощущать свою принадлежность именно этой земле, её просторам, свободе, мощи, где, возможно впервые, можно почувствовать себя русским человеком, связанным со многими предшествовавшими поколениями людей. И сколь бы ни были разнообразны туристические впечатления, ничто не резонирует в душе русского художника столь остро, как эти серые мшистые камни на фоне серых деревянных сараев.
Не случайно Русский Север от Карелии и Мурманска до Вологды и Архангельска вдохновлял таких разных художников как И.Билибин, М.Нестеров, К.Коровин, В.Поленов, И.Левитан, А.Рябушкин, А.Куинджи, В.Рождественский, П.Оссовский, В.Стожаров. Невольно вспоминаются строки Юнны Мориц «Русский север не серого цвета…».
Сдержанные краски севера открывают перед художником такие цветовые гармонии, которым позавидует яркая природа юга. Суровая сдержанность этих мест словно отметает всё лишнее, суетное. Заполняя всё вокруг тишиной и пустотой, она заставляет услышать себя, проникнуться чувством божественности природы и постичь величие человека, его физических и духовных сил.
Впервые попав в эти места в 2011 году, Оксана Архипова, Тамара Камаева, Юлия Косцова и Людмила Щербинина теперь не мыслят себя без северного пленэра. Нюхча, Соловки, Кемь, Рабочеостровск, Пинега, остров Анзер - для них не просто экзотические названия, а реальные пространства их картин. Здесь непривычно всё: ощущение времени, свет, пропорции, масштаб, и какое-то почти мистическое восприятие космоса. Любопытно, что все участницы творческого объединения «Аврора», родились и выросли в разных местах, но в восторженном отношении к северу они совершенно единодушны.
Дружба и творческое сотрудничество объединили молодых художников ещё в годы учебы в Санкт-Петербургском государственном академическом институте живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина, который они окончили по факультету живописи. В дальнейшем содружество студентов переросло в творческое объединение художников, ведомое общими взглядами на искусство, где каждый сохраняет свою индивидуальность и автономность. Они много путешествуют, ведут активную творческую жизнь, участвуют в пленэрах и мастер-классах, проводят выставки, их работы хранятся в музеях и частных собраниях по всему миру.
На выставке «Исток души моей» представлены картины и этюды, созданные за последние пять лет, по итогам неоднократных поездок на север к Белому морю. У каждого автора свои тематические предпочтения, своя стилистика.
Героями картин Юлии Косцовой становятся старые корабли, ржавые остовы которых обильно покрывают здешние берега. Эти железные исполины порой так выразительны, что невольно начинаешь верить в их одушевлённость. Старые корабли здесь не утилизируют, а предоставляют им возможность ветшать и постепенно растворяться в вечности, как это происходит с живыми существами. Как тут не вспомнить легендарный «Арго», принесший столько славы своим путешественникам и также медленно ветшавший на берегу, пока его жизнь не оборвалась вместе с жизнью Язона.
На вечной стоянке корабли приобретают все большую индивидуальность, об их непростой трудовой жизни напоминают теперь лишь нелепо обнажённые механизмы, среди которых птицы находят себе пристанище. Ничто так наглядно не иллюстрирует тщету всего земного, как портрет корабля в юности носившего гордое имя «Безупречный», а теперь замершего с удивлённым и недовольным выражением «лица». Когда-то его особенная судьба была заключена в самом имени, а теперь буквы исчезли и даже старожилы не сразу способны его вспомнить. Это не просто приметы жизни, но вопрос столкновения времени и современности, стремительного темпа цивилизации и медлительного, но неотвратимого хода надвигающейся вечности. В этой схватке победа всегда на стороне терпеливого. А у вечности этот ресурс неисчерпаем. И, несмотря на то, что природа вокруг очень живая, изменчивая, со сменой приливов и отливов, времен года, подвижной водой и всегда энергичным ветром, но есть в ней что-то глубинно неизменное, что сохраняется в этих местах даже после изменения рельефа.
Корабли Юлии Косцовой не просто старые железяки, о каждом из своих героев автор готова говорить индивидуально. Старые великаны впечатляют благородством, поражают зрителя неожиданностью ракурса, «портретностью» в передаче характеров. Здесь как будто всё одушевленное и одухотворенное - природа, люди, корабли, и находится в постоянном, пусть и неявном взаимодействии.
Жизнь на севере отличается ярко выраженной традиционностью, своим особым укладом.
И, несмотря на то, что сюда протянулись вышки сотовой связи, а на каждом доме теперь есть антенна спутникового телевидения, люди и сейчас живут по старинке, в соответствии со своей веками выстроенной системой ценностей. «Поморы» Людмилы Щербининой - прекрасный двойной портрет старика и старухи, словно сошедших со страниц русских народных сказок. Прожившие всю жизнь в XX веке они, тем не менее, в самом своем облике несут нечто архаическое, былинное. Отдавая дань портретному сходству и современности, художник не старается нарочито сделать из своих героев сказочных персонажей, но образ, который воплощают эти старики, сидящие в лодке в окружении рыболовных сетей, невольно отсылает нас к сказочному архетипу. Ощущение тайны усиливает и живопись - страстная, темпераментная, невероятно богатая жемчужными оттенками розового, серого, сложным синим и благородными охрами.
Людмила весьма органично и нетривиально работает в жанре портрета. Для нее это всегда больше, чем изображение модели, пусть даже похожее. Артистично режиссируя композиции свои холстов, она достигает того, что портрет человека неизменно переходит в образ этого человека, увиденный художником. Разворачивая изображение монументальных фигур поморов по вертикали, автор невольно подчеркивает устремленность всей их жизни вверх, к небу. Лодка, заполняющая здесь всё пространство холста, воспринимается как вечный спутник этих людей от рождения и до смерти, символ колыбели, дома и домовины. А позы стариков выражают как бы два основных состояния человека - деятельное и созерцательное. И того и другого в этих местах в избытке, и то, и другое переживали здесь люди на протяжении веков, и уж конечно нигде так серьёзно не думается о смысле жизни и о законах мироздания, как на открытых просторах Белого моря.
Эти же вопросы соотношения времени и пространства в жизни человека поднимает в своем триптихе «Паутина времени» Тамара Камаева. В центре внимания художника оказывается традиционный местный рыболовный промысел, подчиняющий себе все аспекты жизни людей от распорядка дня до рациона питания. Во время отлива вода обнажает мокрые цветные камни у берега, ненадолго приоткрывая завесу над своим таинственным подводным миром. И тогда природа со всей очевидностью демонстрирует, что красота это не внешнее её проявление, а сама суть. Красота развивается во времени, подчиняясь ритму прилива, и одновременно пребывает всегда, независимо от того, видна она кому-нибудь или нет. Она просто есть. Везде и всегда. И это ещё одно громадное открытие, которое дарит страннику Беломорье.
Большие зелёные лодки - это конечно пространство. Как огромные арбузные корки с красными сердцевинами, стоят они, устремлённые вдаль. На этих небольших судах поморы веками ходили по северным морям и рекам, не зная преград для своих путешествий. И в центре этой природной жизни, на соединении времени и пространства оказывается человек, вечно разматывающий паутину сетей - сегодня и вчера, как и сотни лет назад. Композиционно художник компонует все три холста таким образом, что небу отводит малое узкое пространство. Это придает работам дополнительную выразительность, поскольку создается впечатление, что в соотношении земля - небо, миру дольнему отводится более деятельная, активная роль. Этот нижний мир обитаем, силён, целен и максимально приближен, накрепко притянут к небесам, откуда и черпает свои жизненные силы.
Живопись Тамары Камаевой плотная, густая, но кисть при этом свободная, лёгкая. В каждом её движении видна энергия, непосредственность, живость. Тамара мыслит цветом, воспринимает его очень остро и пишет цветно, какой бы «серый» мотив перед ней не оказался, но не декоративно, утрируя отношения, а очень цельно и органично.
Работы Оксаны Архиповой заметно выделяют её среди коллег. Помимо безусловной красоты северной природы, её искренне волнуют люди и их жизненный уклад в этих сложных для проживания местах. В картине «Банный день» обретает поэтическую трактовку обычная еженедельная традиция, до сих пор свято соблюдающаяся жителями Беломорья даже в эпоху душевых кабин и индивидуальных ванных комнат.
Оказывается, этот суровый край не только хмур и неприступен, здесь есть место радости, юмору, молодости и женской красоте. На фоне острого столкновения белого и серого, которые взаимно усиливают ощущение холода в этой картине, центр её отдан теплому золотому свету, выливающемуся на мороз вместе с банным жаром. Словно живое воплощение этого неугасимого жара - охристые фигуры обнаженных женщин на фоне девственно чистого снега. Мотив очищения, обновления, первозданной свежести человека и природы звучит здесь с особой силой. Бесшумно опускающемуся на землю снегу вторят устремлённые в небо приветливые дымы окрестных домов и бань, которые указывают на то, что этот заснеженный мир не только обитаем, но и свято соблюдает традиции в каждом доме.
Даже в этой жанровой, по сути, сценке подчеркивается та неразрывная связь между людьми и природой, которая особенно ощутима на севере. Это не просто зависимость, а именно связь, постоянно подпитывающая человека и наделяющая его природными силами. То же чувство слияния с природой ещё острее звучит в картине «Чудо», где небеса растворяются в водах озера, стремительно увлекая за собой зрителя, и этот обман на мгновение становится убедительнее реальности.
Все названные картины - квинтэссенция Беломорья. Таким с разных ракурсов и с разной оптикой его увидели и почувствовали художники, выделив что-то важное для самих себя. Но бόльшую часть произведений на выставке составляют этюды. Написанные на месте сразу в холст, они пленяют подлинностью непосредственного живого впечатления, которое нередко сменяется у авторов любованием и восторгом. В любую погоду, при любом ветре, температуре воздуха и освещении они готовы бесконечно писать эти дорогие их сердцу мотивы - замшелые камни, дождевые лужи, покосившиеся сараи, бревенчатые причалы, рыбацкие лодки и брошенные старые корабли, жилые посёлки и монастыри, заборы, поля, снег. И, несмотря на прозаичность перечисления, на холстах всё это превращается в драгоценную мастерскую живопись, не устающую варьировать бесчисленные оттенки и полутона простых северных красок.
Стремление как можно быстрее сохранить на холсте взволновавший мотив, приводит к тому, что в композициях многих работ появляется элемент случайности, фрагментарного изображения увиденного, нередко мотив словно выдергивается из контекста. Однако, в пределах этюда такая трактовка вполне допустима.
Наиболее значимыми для облика северной природы являются вода и небо. Эти два элемента всегда выступают как взаимные камертоны, и только верно согласовав между собой их отношения, можно приступать к следующим этапам работы. Большую роль приобретает здесь и пространство. Стремительно разворачивающееся до самого горизонта оно неизбежно влечет за собой решение вопросов воздушной перспективы и передачи в холсте чувства простора. Часто эта безграничность и отсутствие ориентиров приводит к обманчивости масштабов, что также порой сбивает с толку и может нарушить целостность решения.
Но особую сложность представляет проблема северного света, с которой сталкиваются художники. Несмотря на то, что пленэрная практика существует как обязательная на первых двух курсах, и студенты имеют возможность познакомиться с закономерностями естественного освещения, в основной своей работе выпускники академии нередко склонны решать свет как некую художественную условность. Здесь же свет составляет образную суть этих мест. Он изливается, сияет, озаряет, проникает, безраздельно царит в этих пространствах в самых разных своих проявлениях - днём и в белые ночи, прямой и отражённый, рассеянный и контрастный. Поэтому важно верно настроить глаз и ощутить этот «небесно серебряный свет», заполняющий собой всё вокруг.
Как видим, эта неброская, на первый взгляд, природа, требует от художников решения целого ряда серьёзных профессиональных задач. И вот тут наконец понимаешь, что ежегодные поездки на север это не какая-то чудная блажь, а сложнейшая работа в очень непростых полевых условиях, что это огромная школа живописного мастерства и художественного видения, и универсальная почва для раскрытия самых разных творческих индивидуальностей, надо лишь быть готовым увидеть её величественную красоту.
Русский Север это ещё и место, на протяжении веков сохранявшее в чистоте народную культуру - фольклор, народные промыслы, традиционный быт, сумевшее сплавить воедино языческую образность и одушевление природы со строгим соблюдением православной веры.
Здесь же нравственное воспитание проходила и душа народа. На севере всегда знали ценность человеческой жизни и страданиям, потому что рядом с монахами, удалявшимися от мира в своих духовных поисках, эта земля видела и старообрядцев, и ссыльных каторжников. Так, свято охранявшаяся национальная самобытность и искренне исповедовавшаяся вера, возвысили эти места как национальный центр духовной жизни, призванный быть образцом и источником благочестия. Сегодня духовная жизнь здесь постепенно возрождается, но и сами старые стены и башни монастырей, также как и скромные силуэты деревянных церквушек словно несут в себе этот завет искренней веры и благочестия сквозь все перипетии русской истории.
Говорят, что когда посещаешь Беломорье впервые, душу охватывает щемящее чувство тоски, по чему-то безвозвратно утраченному, а скорее всего ещё и по чему-то невероятно трудно достижимому. Этот мир при всей его простоте и безыскусности потрясает цельностью и правдивой ясностью. Здесь словно прикасаешься к первоосновам русской души. И в какой-то момент ясно понимаешь, что космос, это не только чёрное пространство где-то высоко в небе, но и белое пространство Белого моря в котором неожиданно растворяется пространство твоей души.
Светлана Ершова
кандидат искусствоведения