After Waterloo - 2
Суровые годы приходят...
Пока Веллингтон и оккупационные войска в Парижах хрустели булками, на родине трудовой народ не доедал хлеба с маслом. За долгие военные годы правительство набрало займов, а также навводило налогов, так что экономика впадала в штопор. Под влиянием сих процессов в ней случились три прискорбные вещи - пресловутые хлебные законы, движение луддитов и начало борьбы за всеобщее избирательное право.
Нед Лудд
К 1814 году в Англии случились несколько хороших урожаев, к тому же открылся европейский рынок, и цена на хлеб упала до 76 шиллингов за квартер (25 кг). Зернопроизводители теряли барыши (вместе с гарантированными армейскими и флотскими поставками) и подняли вой, прикрываясь бедными фермерами, которые-де разорялись. Правительство прониклось к бедным фермерам и ввело в 1815 году высокие ввозные пошлины на зерно - так называемые хлебные законы. Пострадали от них в итоге владельцы промышленных предприятий и рабочие - цены на хлеб выросли, и пришлось подымать зарплату, что акулы капитализма компенсировали сокращениями персонала. Народ в больших городах негодудел...
Промышленная революция привела к механизации производства и сокращению числа рабочих на предприятиях, которых заменяли станки. Любимые марксистами пролетарии мгновенно вычислили виновных роста безработицы и сокращения зарплаты - станки, мать вашу. В одной из ноттингемских газетенок была опубликована в 1811 году статья о некоем Неде (Эдварде) Лудде, ткаче из Энсти близ Лестера, который-де в 1779 году разбил два ткацких станка. (Никаких документальных подтверждений этому так и не удалось найти.) Образ был подхвачен массами и трансформировался в Генерала Лудда, который, как Робин Гуд, живет в Шервудском лесу и вылезает оттуда, чтобы подбивать рабочих ломать станки. Ноттингемшир, Вест-Йоркшир и Ланкашир последовательно в 1811, 1812 и 1813 годах были охвачены серией бунтов ломщиков, получивших прозвание луддитов. Стараниями каких-то марксизднутых хисторегов пущена фраза, что в одно время против луддитов воевало больше английских солдат, чем против французов на Пиренеях. Как всегда, марксизднутые путают кислое с пресным - ополченцев, местные формирования добровольцев для территориальной самообороны (если подлые враги высадятся в Англии, их встретит дубина народной войны!), и регулярную армию. Последние ополченцев презирали за регулярную замену военных учений попойками и называли даже попугайской гвардией - за роскошные мундиры, которые каждый ополченческий полк себе шил за счет спонсоров (в основном получавших офицерские чины в частях). Всего таких солджеров на островах было около 300 000 - естественно, намного больше, чем регулярных солдат где бы то ни было. Ну и вообще, марксизднутые ведут себя странно - прогрессивность промышленной революции ими обожествляется, но людей, старающихся загнать страну в средневековые мануфактуры с беспросветным ручным трудом они превозносят, вслед за лордом Байроном, как великих эревольюсионэров...
Бойня при Питерлоо
Избирательная система Великобритании того периода была запутана и сложна - по действовавшим со времен средних веков законам депутаты в Палату общин выбирались не только выборщиками с высоким имущественным цензом, но и не от общего их числа, а от конкретных городов - боро по-стародавнему, что какой-то слишком воодушевленный хисторег-гебраист перевел в России как местечки (??!). Многие такие боро давно превратились в роттенборо - гнилые местечки, где уже никто давно не жил, но от которых исправно выбирали представителей, и на самом деле мифическими голосами пары сельских арендаторов распоряжались хозяева тех земель, предпочитавшие их тупо продавать задорого всем желающим, либо самим становиться депутатами. А огромные промышленные города, где жила туча народу, вообще не имели представителей, ибо разрослись недавно, либо довольствовались такой же жалкой квотой, ка ки соседний Запупенск-Наболотах. Например, в Манчестере, где группа ловких и горластых политиканов, рекомые бленкетиры (blancketeers), подняли газетно-памфлетный визг на тему парламентской реформы для введения всеобщего избирательного права. Именно визг, ибо не побрезговали заменить своими целями те, которые преследовали недовольные ростом цен на хлеб из-за высоких пошлин местные рабочие. Работяг подбили собраться со всей округи в Манчестер и пойти маршем на Лондон, чтобы добиваться (видимо, силой - а что, Бунт лорда Гордона в 1780 году уже был) парламентской реформы.
Противники бленкетиров из городского управления отреагировали на эти планы болезненно - 16 августа 1819 года, когда пролетарии и прочие (некоторые далеко не бедные) радикалы собрались в Манчестере на площади св. Петра для открытия своего марша (увлеченные манчестероведы пробивают дыры в груди, доказывая, что набежало 60 000 человек), на них налетели сперва попугайские гвардейцы из Манчестерских и Чеширских йоменов (кавалерийские полки ополченцев), а когда толпа отпихалась палками и камнями - 15-й [легкий] драгунский [гусарский] полк, где парни были посуровее и не постеснялись вытащить сабли. (Вообще войск было нагнано немерянно - рядом стояли и ждали развити событий два батальона пехоты, конная артиллерия и отряд полицейских констеблей.)
Схема Манчестерского побоища (тыц)
В общем, 18 человек было убито (те, имена которых историки смогли установить) и примерно 400-500 человек получили ранения - многие, понятное дело, в давке, когда толпа ринулась в разные стороны от гусар. Событие получило название Манчестерской резни, или, по названию площади (и по саркастической аналогии с Ватерлоо) Бойней при Питерлоо. Радикалы по всей Англии стояли на ушах и забрасывали Лондон карикатурами, памфлетами, балладами и просто гневными речами...
Вот в такое интересное время возвращался в родные пенаты герой натурального Ватерлоо.
Пока Веллингтон и оккупационные войска в Парижах хрустели булками, на родине трудовой народ не доедал хлеба с маслом. За долгие военные годы правительство набрало займов, а также навводило налогов, так что экономика впадала в штопор. Под влиянием сих процессов в ней случились три прискорбные вещи - пресловутые хлебные законы, движение луддитов и начало борьбы за всеобщее избирательное право.
Нед Лудд
К 1814 году в Англии случились несколько хороших урожаев, к тому же открылся европейский рынок, и цена на хлеб упала до 76 шиллингов за квартер (25 кг). Зернопроизводители теряли барыши (вместе с гарантированными армейскими и флотскими поставками) и подняли вой, прикрываясь бедными фермерами, которые-де разорялись. Правительство прониклось к бедным фермерам и ввело в 1815 году высокие ввозные пошлины на зерно - так называемые хлебные законы. Пострадали от них в итоге владельцы промышленных предприятий и рабочие - цены на хлеб выросли, и пришлось подымать зарплату, что акулы капитализма компенсировали сокращениями персонала. Народ в больших городах негодудел...
Промышленная революция привела к механизации производства и сокращению числа рабочих на предприятиях, которых заменяли станки. Любимые марксистами пролетарии мгновенно вычислили виновных роста безработицы и сокращения зарплаты - станки, мать вашу. В одной из ноттингемских газетенок была опубликована в 1811 году статья о некоем Неде (Эдварде) Лудде, ткаче из Энсти близ Лестера, который-де в 1779 году разбил два ткацких станка. (Никаких документальных подтверждений этому так и не удалось найти.) Образ был подхвачен массами и трансформировался в Генерала Лудда, который, как Робин Гуд, живет в Шервудском лесу и вылезает оттуда, чтобы подбивать рабочих ломать станки. Ноттингемшир, Вест-Йоркшир и Ланкашир последовательно в 1811, 1812 и 1813 годах были охвачены серией бунтов ломщиков, получивших прозвание луддитов. Стараниями каких-то марксизднутых хисторегов пущена фраза, что в одно время против луддитов воевало больше английских солдат, чем против французов на Пиренеях. Как всегда, марксизднутые путают кислое с пресным - ополченцев, местные формирования добровольцев для территориальной самообороны (если подлые враги высадятся в Англии, их встретит дубина народной войны!), и регулярную армию. Последние ополченцев презирали за регулярную замену военных учений попойками и называли даже попугайской гвардией - за роскошные мундиры, которые каждый ополченческий полк себе шил за счет спонсоров (в основном получавших офицерские чины в частях). Всего таких солджеров на островах было около 300 000 - естественно, намного больше, чем регулярных солдат где бы то ни было. Ну и вообще, марксизднутые ведут себя странно - прогрессивность промышленной революции ими обожествляется, но людей, старающихся загнать страну в средневековые мануфактуры с беспросветным ручным трудом они превозносят, вслед за лордом Байроном, как великих эревольюсионэров...
Бойня при Питерлоо
Избирательная система Великобритании того периода была запутана и сложна - по действовавшим со времен средних веков законам депутаты в Палату общин выбирались не только выборщиками с высоким имущественным цензом, но и не от общего их числа, а от конкретных городов - боро по-стародавнему, что какой-то слишком воодушевленный хисторег-гебраист перевел в России как местечки (??!). Многие такие боро давно превратились в роттенборо - гнилые местечки, где уже никто давно не жил, но от которых исправно выбирали представителей, и на самом деле мифическими голосами пары сельских арендаторов распоряжались хозяева тех земель, предпочитавшие их тупо продавать задорого всем желающим, либо самим становиться депутатами. А огромные промышленные города, где жила туча народу, вообще не имели представителей, ибо разрослись недавно, либо довольствовались такой же жалкой квотой, ка ки соседний Запупенск-Наболотах. Например, в Манчестере, где группа ловких и горластых политиканов, рекомые бленкетиры (blancketeers), подняли газетно-памфлетный визг на тему парламентской реформы для введения всеобщего избирательного права. Именно визг, ибо не побрезговали заменить своими целями те, которые преследовали недовольные ростом цен на хлеб из-за высоких пошлин местные рабочие. Работяг подбили собраться со всей округи в Манчестер и пойти маршем на Лондон, чтобы добиваться (видимо, силой - а что, Бунт лорда Гордона в 1780 году уже был) парламентской реформы.
Противники бленкетиров из городского управления отреагировали на эти планы болезненно - 16 августа 1819 года, когда пролетарии и прочие (некоторые далеко не бедные) радикалы собрались в Манчестере на площади св. Петра для открытия своего марша (увлеченные манчестероведы пробивают дыры в груди, доказывая, что набежало 60 000 человек), на них налетели сперва попугайские гвардейцы из Манчестерских и Чеширских йоменов (кавалерийские полки ополченцев), а когда толпа отпихалась палками и камнями - 15-й [легкий] драгунский [гусарский] полк, где парни были посуровее и не постеснялись вытащить сабли. (Вообще войск было нагнано немерянно - рядом стояли и ждали развити событий два батальона пехоты, конная артиллерия и отряд полицейских констеблей.)
Схема Манчестерского побоища (тыц)
В общем, 18 человек было убито (те, имена которых историки смогли установить) и примерно 400-500 человек получили ранения - многие, понятное дело, в давке, когда толпа ринулась в разные стороны от гусар. Событие получило название Манчестерской резни, или, по названию площади (и по саркастической аналогии с Ватерлоо) Бойней при Питерлоо. Радикалы по всей Англии стояли на ушах и забрасывали Лондон карикатурами, памфлетами, балладами и просто гневными речами...
Вот в такое интересное время возвращался в родные пенаты герой натурального Ватерлоо.