Человек, которого боялась Рома - 17
Бери людей, пошли домой
Почему Пиррос эвакуировался из Италии - снова великая загадка. ИсточнЕГи ответов не дают - они, как мы уже выяснили в прошлой серии, не в состоянии даже сказать, чем закончилось сражение при Малевентуме. Остается только «прикидывать на пальцАх» и гадать по цикориевой гуще. Видимо, окончательно поняв, что с такими победами быстрее закончится его отважная армия, чем романи, басилеос решил, что игра не стоит свечных огарков. Либо же, как и на Сицилии, столкнулся с трагическим непониманием менталитета «демократического великогрека» и пришел в «аТСральный дисбаланс» со своими союзниками, неготовыми становиться рабами лампы вместо рабов Ромы - способность вызывать у людей симпатию и доверие вообще не была скиллом нашего героя, он с удручающим постоянством «фукал» любовь и македонян, и греков. А может, сразу «и того, и другого». Юстинос, Павсаниос и Полиэнос (автор сочинения «Стратагемы») пишут, что в качестве последнего средства Пиррос обратился с посланиями о «спасении эллинизма перед лицом грядущего варвара» к басилеосу Македонии Антигоносу II и басилеосу Сирии Антиохосу I - но они его «проигнорили».
Монета Антигоноса II с Афиною
Оставалось только возвращаться домой, несолоно хлебавши. В качестве какой-то смутной надежды на будущее в Тарасе был оставлен гарнизон, стратег Милон и сын басилеоса Геленос (самый младший и ни на что не претендующий). Остальная армия вернулась в Эпир. И первой целью для не унявшегося и терзаемого стыдом и желанием отомстить Пирроса совершенно естественно стал басилеос Македонии Антигонос II Гонатос. Помимо собственно Македонии, он контролировал и Грецию с помощью трех крепостей, расположенных в стратегически важных точках (называемых «оковы Эллады») - порт Деметриада в Фессалии, основная база флота Гонатоса, цитадель Пиреуса и Акрокоринф на Истме. К тому же Антигонос был уже достаточно нагл и самоуверен - отправь он подмогу в Италию, как его просили, задержал бы там Пирроса еще на пару лет, но, видимо, решил, что «и так сойдет».
Из Италии, как утверждает Казаров, Пиррос прибыл с 8 000 человек пехоты и 500 кавалеристами. Перезимовав в Эпире и набрав кельтских наемников (останки ордищ, разорявших Грецию и Македонию несколько лет назад) в 374 году вторгся в соседнее государство. Среди исторЕГов идут срачедискуссии о том, действовал ли он в союзе с воевавшим против Гонатоса фараоном Птулмисом II, или нет. Но так, или не так, никакой осязаемой источнЕГами помощи из ЕгипЕДа он не получил. При первом же натиске эпиротам сдались пограничные города, и 2 000 воинов перебежали на их сторону. В некоем неизвестном нам месте Пиррос настиг драпающую армию Антигоноса и напал на ея арьергард, тоже состоявший из кельтских наемников (им было срать - они в сортах греков не разбирались, кто плОтит, тот и босс), и перебил бОльшую часть их, а также захватил слонов врага. Македонянская фаланга стояла сбоку, откровенно саботируя бой, и эпирот начал окликать по именам ея командиров, склонив их в итоге к предательству.
Антигонос II и его муттер Фила - фреска в Помпеях
Происходило сие уже в Фессалии (то есть, Македония сдалась практически без боя) - другой отряд эпиротов под командою спартанского наемника Клеонимоса захватил Эдессу, сам Гонатас окопался в Фессалонике, контролируя только несколько гаваней на побережье. Однако один раз - незнание, два раза - упрямство, три - тупость. Пиррос опять вел себя уже даже не как «божьей милостью тсар и фелики кнезе», а как злобный оккупант - его гарнизоны грабили Македонию и Фессалию, особенно отличились кельты, растащившие усыпальницу древних басилеосов в городе Эге (следы их хуёжеств нашли даже археологи, раскопавшие гробницы). Возможно, он сам не верил, что сможет удержаться тут надолго - исторЕГи спорят, провозгласили ли его новым басилеосом Македонии, или таки нет? Спор дурацкий, ибо источнЕГи молчат.
Но пока Пирросу везло - посланный вдогонку Антигоносу его старший сын Птолемеос догнал того и снова побил. Воодушевленный Пиррос зимой 374-373 годов вызвал Геленоса из Тараса (но Милона оставил). После чего басилеос решил… рвануть на Пелопоннес и напасть на Спарту. ИсторЕГи в основном крутят пальцами у висков и рассуждают о «прогрессирующем авантюризме головного мозга». В источнЕГах есть только рассказ Плутархоса всё о том же Клеонимосе - он-де был из правящего рода (то есть, Агеад или Еврипонтид), но в архагетесы его не выбрали из-за «дурноВА карахтера», вот он и подговорил Пирроса отмстить неразумным сограждам»… Впрочем, не всё так печально - для броска на Пелопоннес было как минимум два вполне рациональных объяснения. Во-первых, после захвата полуострова остававшиеся в руках у Гонатаса в Греции территории съеживались до Средней Греции - Фессалия и Македония на севере, Пелопоннес на юге, стратегические клещи. К тому же, хоть, может, и не союзный, но совсем не враждебный египеДский флот становился виден и осязаем.
Во-вторых, Спарта всё еще оставалась «местом мистической силы», последним «островом греческой свободы» - она не покорялась ни Филиппосу II, ни Алекандросу III, никому из диадохов. В основном, конечно, по «принципу неуловимого Джо», ибо после пообища при Левктре не имела особого веса и влияния за пределами полуострова, но таки ж. Захват ее мог прибавить «+100 к харизме и ауторитэту» и здорово прославить полководца - сам Филиппос II не смог, Александрос Мегас не смог, а он смог! Человек, униженный «шестилеткой неудач» в Италии и на Сицилии как раз мог стремиться к чему-то подобному для самоутверждения и обретения былой веры в собственные силы, да и соратники бы заметно приободрились… Так ли, иначе ли, но Пиррос отправился на Пелопоннес.
Почему Пиррос эвакуировался из Италии - снова великая загадка. ИсточнЕГи ответов не дают - они, как мы уже выяснили в прошлой серии, не в состоянии даже сказать, чем закончилось сражение при Малевентуме. Остается только «прикидывать на пальцАх» и гадать по цикориевой гуще. Видимо, окончательно поняв, что с такими победами быстрее закончится его отважная армия, чем романи, басилеос решил, что игра не стоит свечных огарков. Либо же, как и на Сицилии, столкнулся с трагическим непониманием менталитета «демократического великогрека» и пришел в «аТСральный дисбаланс» со своими союзниками, неготовыми становиться рабами лампы вместо рабов Ромы - способность вызывать у людей симпатию и доверие вообще не была скиллом нашего героя, он с удручающим постоянством «фукал» любовь и македонян, и греков. А может, сразу «и того, и другого». Юстинос, Павсаниос и Полиэнос (автор сочинения «Стратагемы») пишут, что в качестве последнего средства Пиррос обратился с посланиями о «спасении эллинизма перед лицом грядущего варвара» к басилеосу Македонии Антигоносу II и басилеосу Сирии Антиохосу I - но они его «проигнорили».
Монета Антигоноса II с Афиною
Оставалось только возвращаться домой, несолоно хлебавши. В качестве какой-то смутной надежды на будущее в Тарасе был оставлен гарнизон, стратег Милон и сын басилеоса Геленос (самый младший и ни на что не претендующий). Остальная армия вернулась в Эпир. И первой целью для не унявшегося и терзаемого стыдом и желанием отомстить Пирроса совершенно естественно стал басилеос Македонии Антигонос II Гонатос. Помимо собственно Македонии, он контролировал и Грецию с помощью трех крепостей, расположенных в стратегически важных точках (называемых «оковы Эллады») - порт Деметриада в Фессалии, основная база флота Гонатоса, цитадель Пиреуса и Акрокоринф на Истме. К тому же Антигонос был уже достаточно нагл и самоуверен - отправь он подмогу в Италию, как его просили, задержал бы там Пирроса еще на пару лет, но, видимо, решил, что «и так сойдет».
Из Италии, как утверждает Казаров, Пиррос прибыл с 8 000 человек пехоты и 500 кавалеристами. Перезимовав в Эпире и набрав кельтских наемников (останки ордищ, разорявших Грецию и Македонию несколько лет назад) в 374 году вторгся в соседнее государство. Среди исторЕГов идут срачедискуссии о том, действовал ли он в союзе с воевавшим против Гонатоса фараоном Птулмисом II, или нет. Но так, или не так, никакой осязаемой источнЕГами помощи из ЕгипЕДа он не получил. При первом же натиске эпиротам сдались пограничные города, и 2 000 воинов перебежали на их сторону. В некоем неизвестном нам месте Пиррос настиг драпающую армию Антигоноса и напал на ея арьергард, тоже состоявший из кельтских наемников (им было срать - они в сортах греков не разбирались, кто плОтит, тот и босс), и перебил бОльшую часть их, а также захватил слонов врага. Македонянская фаланга стояла сбоку, откровенно саботируя бой, и эпирот начал окликать по именам ея командиров, склонив их в итоге к предательству.
Антигонос II и его муттер Фила - фреска в Помпеях
Происходило сие уже в Фессалии (то есть, Македония сдалась практически без боя) - другой отряд эпиротов под командою спартанского наемника Клеонимоса захватил Эдессу, сам Гонатас окопался в Фессалонике, контролируя только несколько гаваней на побережье. Однако один раз - незнание, два раза - упрямство, три - тупость. Пиррос опять вел себя уже даже не как «божьей милостью тсар и фелики кнезе», а как злобный оккупант - его гарнизоны грабили Македонию и Фессалию, особенно отличились кельты, растащившие усыпальницу древних басилеосов в городе Эге (следы их хуёжеств нашли даже археологи, раскопавшие гробницы). Возможно, он сам не верил, что сможет удержаться тут надолго - исторЕГи спорят, провозгласили ли его новым басилеосом Македонии, или таки нет? Спор дурацкий, ибо источнЕГи молчат.
Но пока Пирросу везло - посланный вдогонку Антигоносу его старший сын Птолемеос догнал того и снова побил. Воодушевленный Пиррос зимой 374-373 годов вызвал Геленоса из Тараса (но Милона оставил). После чего басилеос решил… рвануть на Пелопоннес и напасть на Спарту. ИсторЕГи в основном крутят пальцами у висков и рассуждают о «прогрессирующем авантюризме головного мозга». В источнЕГах есть только рассказ Плутархоса всё о том же Клеонимосе - он-де был из правящего рода (то есть, Агеад или Еврипонтид), но в архагетесы его не выбрали из-за «дурноВА карахтера», вот он и подговорил Пирроса отмстить неразумным сограждам»… Впрочем, не всё так печально - для броска на Пелопоннес было как минимум два вполне рациональных объяснения. Во-первых, после захвата полуострова остававшиеся в руках у Гонатаса в Греции территории съеживались до Средней Греции - Фессалия и Македония на севере, Пелопоннес на юге, стратегические клещи. К тому же, хоть, может, и не союзный, но совсем не враждебный египеДский флот становился виден и осязаем.
Во-вторых, Спарта всё еще оставалась «местом мистической силы», последним «островом греческой свободы» - она не покорялась ни Филиппосу II, ни Алекандросу III, никому из диадохов. В основном, конечно, по «принципу неуловимого Джо», ибо после пообища при Левктре не имела особого веса и влияния за пределами полуострова, но таки ж. Захват ее мог прибавить «+100 к харизме и ауторитэту» и здорово прославить полководца - сам Филиппос II не смог, Александрос Мегас не смог, а он смог! Человек, униженный «шестилеткой неудач» в Италии и на Сицилии как раз мог стремиться к чему-то подобному для самоутверждения и обретения былой веры в собственные силы, да и соратники бы заметно приободрились… Так ли, иначе ли, но Пиррос отправился на Пелопоннес.