Анархия-мать и Махно-бать - 18
«Темные силы нас злобно гнетут»
На самом пике могущества и роста на РПАУ обрушились проблемы, и как раз от многочисленности - снабжать продовольствием такую ораву оказалось тяжко, а осенние дожди в окопах неожиданно обернулись свирепой эпидемией тифа. Партизанить, носясь на лихих тачанках и выгребая чужие склады, оказалось проще, чем строить регулярную армию с опором на собственные тылы - без промышленности и инфраструктуры (в госпиталях, например, не хватало лекарств и грамотного персонала). И вообще, «вольные повстанцы» погрязли в пучине строительства «альтернативного государства». Потому Слащёв понял, что бессмысленно пытаться «окружать» атамана - тот и так был в тылу «добровольцев», и со всех сторон окружен врагами. Да и бессмысленно пытаться со всех сторон 15 тысячами солдат пытаться «объять» на 28 тысяч. Следовало ударить в самый центр сосредоточения врага - и он либо вынужден будет драться за то, что уже успел построить, либо бросит всё и снова ускачет в степи…
Иеронимас Уборевичюс
Но Махно не был обычным бандитским «бацкой», он не мог вот так бросить всё то, что в последние месяцы создавал, и утечь «в курмыши». Хотя «идея витала в воздухе» - часть командиров предлагали «бросить всё нафинг» и рвануть в Крым - заделать там вольную республику!.. К тому же в рядах РПАУ случилась исчо одна неприятность, отколовшая ряд бойцов. Кто не забыл - летом 1919 года в ряды махновцев влились тысячи бойцов Красной армии (из 58-й дивизии и группы Якира). Среди них, как бы парадоксально сие не звучало, было много коммунистов и им сочувствовавших - просто они не разделяли точку зрения «старших товарищей» и руководства УССР на «бацку» и вполне соглашались бить с ним «добровольцев». Даже в Реввоенсовете РПАУ имелись два коммуниста, а их «партайгеноссе» Михаил Полонский командовал 3-м Крымским кавалерийским полком. Именно его «полуподпольный» Екатеринославский ревком КП(б)У решил сделать своим «красным Бонапартом для 18 брюмера»…
История сия весьма мутна, и даже простое изложение фактуры вызывает вопросы. Некий человек, представившийся представителем ЦК КП(б)У Захаровым, проник на тайное заседание, где, якобы, большевики обсуждали план увода части повстанцев в Красную армию, ключевую роль в котором отводили командиру 3-го Крымского кавполка. А поскольку, «вероятно что», товариСЧ «Захаров» был сотрудником контрразведки РПАУ, на следующий день 2 декабря 1919 года Полонского с женой пригласили на вечеринку, в ходе которой Каретников, Чубенко и сотрудник КР Григорий Василевский вывели комполка «на холод» и застрелили, а жену Татьяну арестовали. Согласно иной версии, Полонский сам зазвал к себе Махно и его штаб, дабы отравить всех, но вместо «бацки» нагряла контрразведка.
Иона Якир
В Реввоенсовете большевики и «сочувствующие» подняли крик о «тайном убийстве» вместо «законного суда», начались «политические трения». Волин вспоминает, что как-то раз пьяный Махно зашел в РВС и «угрожал наганом, а потом вышел». Пил обычно рьяный поборник трезвости Нестор тогда, когда не знал, правильно ли поступает, и что делать дальше… В общем, «надвигался кризис» в лице войск Слащёва, который 17 декабря ударил кулаком на Пятихатки, прорвал фронт и стремительно продвигался к Екатеринославу, возле которого был уже 21 декабря. Лихой атакой «добровольцы» взяли город, и на следующий день уже намечалась церемония раздачи наград и парад, как внезапная контратака повстанцев едва не спутала все планы - пришлось слащёвцам перегруппироваться и окружить прорвавшихся, заставив сдаться.
Но ночью Махно снова атаковал, продолжились атаки и весь день 23 декабря. «Белые» устояли и 24 декабря перешли в контратаку, разгромив основные силы РПАУ, тщетно пытавшиеся вернуть Екатеринослав. Закончилось же всё 1 января 1920 года - пришел «красный» лесник, захватил город и всех прогнал. Слащёв ушел со своим корпусом в Крым, который «спас» от такого же внезапного наступления «красных», став -Крымским. Многие махновцы таки ж перебежали в ряды РККА - проходили повсеместные братания. Сам «бацка» засел в Александровске и Гуляйполе, наблюдая, «що дальше будет». 7 января Реввоенсовет опубликовал постановление, в котором приписал основную заслугу в разгроме «добровольцев» в Украине повстанцам, и обрисовал «программу действий»: советы без коммунистов, роспуск ЧК и ревкомов, свобода слова, собраний и организаций etc.
Фишель Левензон
Всё это раздражало руководство УССР и РККА. Еще 4 января командарм-14 Иероним[ас] Уборевич[юс] отдал приказ «принять все меры к разоружению населения и уничтожению банд Махно», но его держали в секрете, и только после декларации 7 января Уборевич… издал распоряжение РПАУ проследовать через Чернигов и Ковель на Польский фронт. Никто, конечно, всерьез не собирался «брать Махно на довольствие» и включать в состав РККА - сам Уборевич писал своему командиру Ионе Якиру: «Соответствующее отношение Махно к этому приказу даст нам возможность иметь определенный материал для нашего дальнейшего поведения… Приказ является известным политическим маневром, и только, мы меньше всего рассчитываем на положительные результаты в смысле его выполнения Махно…». Якир, уже имевший дело с повстанцами (см. предыдущие серии), ответил: «Я лично, зная Махно, полагаю, что он ни в коем случае не согласится».
Махно ответил предсказуемо: с какого перепугу, я вам чо, красный командир? приказ выполнить невозможно, ибо «50 % бойцов, весь штаб и командующий армией больны тифом». 9 января 133-я стрелковая бригада «красного командира» Филиппа (Фиш[е]ля) Левензона напала на штаб РПАУ в Александровске. Повстанческие части были рассеяны неожиданной атакой, но никто из руководителей не был схвачен. Штаб прорубился из города вместе с «бацькиной сотней», а сам Махно выехал из города на телеге, переодевшись в крестьянское платье. Левензон докладАл, что с «ватаманом» в Гуляйполе ушло всего 300 человек. 31 января штаб 13-й армии сообщал о ликвидации «последних махновцев» в районе Гуляйполя. Сообщалось о трофеях: 13 орудий, 8 пулеметов, 120 винтовок, 60 лошадей, 50 седел, полевой телефон, 100 сабель, 4 пишущие машинки и 300 пленных…
На самом пике могущества и роста на РПАУ обрушились проблемы, и как раз от многочисленности - снабжать продовольствием такую ораву оказалось тяжко, а осенние дожди в окопах неожиданно обернулись свирепой эпидемией тифа. Партизанить, носясь на лихих тачанках и выгребая чужие склады, оказалось проще, чем строить регулярную армию с опором на собственные тылы - без промышленности и инфраструктуры (в госпиталях, например, не хватало лекарств и грамотного персонала). И вообще, «вольные повстанцы» погрязли в пучине строительства «альтернативного государства». Потому Слащёв понял, что бессмысленно пытаться «окружать» атамана - тот и так был в тылу «добровольцев», и со всех сторон окружен врагами. Да и бессмысленно пытаться со всех сторон 15 тысячами солдат пытаться «объять» на 28 тысяч. Следовало ударить в самый центр сосредоточения врага - и он либо вынужден будет драться за то, что уже успел построить, либо бросит всё и снова ускачет в степи…
Иеронимас Уборевичюс
Но Махно не был обычным бандитским «бацкой», он не мог вот так бросить всё то, что в последние месяцы создавал, и утечь «в курмыши». Хотя «идея витала в воздухе» - часть командиров предлагали «бросить всё нафинг» и рвануть в Крым - заделать там вольную республику!.. К тому же в рядах РПАУ случилась исчо одна неприятность, отколовшая ряд бойцов. Кто не забыл - летом 1919 года в ряды махновцев влились тысячи бойцов Красной армии (из 58-й дивизии и группы Якира). Среди них, как бы парадоксально сие не звучало, было много коммунистов и им сочувствовавших - просто они не разделяли точку зрения «старших товарищей» и руководства УССР на «бацку» и вполне соглашались бить с ним «добровольцев». Даже в Реввоенсовете РПАУ имелись два коммуниста, а их «партайгеноссе» Михаил Полонский командовал 3-м Крымским кавалерийским полком. Именно его «полуподпольный» Екатеринославский ревком КП(б)У решил сделать своим «красным Бонапартом для 18 брюмера»…
История сия весьма мутна, и даже простое изложение фактуры вызывает вопросы. Некий человек, представившийся представителем ЦК КП(б)У Захаровым, проник на тайное заседание, где, якобы, большевики обсуждали план увода части повстанцев в Красную армию, ключевую роль в котором отводили командиру 3-го Крымского кавполка. А поскольку, «вероятно что», товариСЧ «Захаров» был сотрудником контрразведки РПАУ, на следующий день 2 декабря 1919 года Полонского с женой пригласили на вечеринку, в ходе которой Каретников, Чубенко и сотрудник КР Григорий Василевский вывели комполка «на холод» и застрелили, а жену Татьяну арестовали. Согласно иной версии, Полонский сам зазвал к себе Махно и его штаб, дабы отравить всех, но вместо «бацки» нагряла контрразведка.
Иона Якир
В Реввоенсовете большевики и «сочувствующие» подняли крик о «тайном убийстве» вместо «законного суда», начались «политические трения». Волин вспоминает, что как-то раз пьяный Махно зашел в РВС и «угрожал наганом, а потом вышел». Пил обычно рьяный поборник трезвости Нестор тогда, когда не знал, правильно ли поступает, и что делать дальше… В общем, «надвигался кризис» в лице войск Слащёва, который 17 декабря ударил кулаком на Пятихатки, прорвал фронт и стремительно продвигался к Екатеринославу, возле которого был уже 21 декабря. Лихой атакой «добровольцы» взяли город, и на следующий день уже намечалась церемония раздачи наград и парад, как внезапная контратака повстанцев едва не спутала все планы - пришлось слащёвцам перегруппироваться и окружить прорвавшихся, заставив сдаться.
Но ночью Махно снова атаковал, продолжились атаки и весь день 23 декабря. «Белые» устояли и 24 декабря перешли в контратаку, разгромив основные силы РПАУ, тщетно пытавшиеся вернуть Екатеринослав. Закончилось же всё 1 января 1920 года - пришел «красный» лесник, захватил город и всех прогнал. Слащёв ушел со своим корпусом в Крым, который «спас» от такого же внезапного наступления «красных», став -Крымским. Многие махновцы таки ж перебежали в ряды РККА - проходили повсеместные братания. Сам «бацка» засел в Александровске и Гуляйполе, наблюдая, «що дальше будет». 7 января Реввоенсовет опубликовал постановление, в котором приписал основную заслугу в разгроме «добровольцев» в Украине повстанцам, и обрисовал «программу действий»: советы без коммунистов, роспуск ЧК и ревкомов, свобода слова, собраний и организаций etc.
Фишель Левензон
Всё это раздражало руководство УССР и РККА. Еще 4 января командарм-14 Иероним[ас] Уборевич[юс] отдал приказ «принять все меры к разоружению населения и уничтожению банд Махно», но его держали в секрете, и только после декларации 7 января Уборевич… издал распоряжение РПАУ проследовать через Чернигов и Ковель на Польский фронт. Никто, конечно, всерьез не собирался «брать Махно на довольствие» и включать в состав РККА - сам Уборевич писал своему командиру Ионе Якиру: «Соответствующее отношение Махно к этому приказу даст нам возможность иметь определенный материал для нашего дальнейшего поведения… Приказ является известным политическим маневром, и только, мы меньше всего рассчитываем на положительные результаты в смысле его выполнения Махно…». Якир, уже имевший дело с повстанцами (см. предыдущие серии), ответил: «Я лично, зная Махно, полагаю, что он ни в коем случае не согласится».
Махно ответил предсказуемо: с какого перепугу, я вам чо, красный командир? приказ выполнить невозможно, ибо «50 % бойцов, весь штаб и командующий армией больны тифом». 9 января 133-я стрелковая бригада «красного командира» Филиппа (Фиш[е]ля) Левензона напала на штаб РПАУ в Александровске. Повстанческие части были рассеяны неожиданной атакой, но никто из руководителей не был схвачен. Штаб прорубился из города вместе с «бацькиной сотней», а сам Махно выехал из города на телеге, переодевшись в крестьянское платье. Левензон докладАл, что с «ватаманом» в Гуляйполе ушло всего 300 человек. 31 января штаб 13-й армии сообщал о ликвидации «последних махновцев» в районе Гуляйполя. Сообщалось о трофеях: 13 орудий, 8 пулеметов, 120 винтовок, 60 лошадей, 50 седел, полевой телефон, 100 сабель, 4 пишущие машинки и 300 пленных…