Олифант Третий, ака Страшная месть: Вопль тринадцатый
Товарищ взвод и рота полк
таков солдатский первый долг
сперва товарища спаси
а после божий свет неси
король семья отчизна долг
всё это для солдата полк
кто друга защитил спиной
тот и солдат тот и герой
"Вот так писал наш прославленный поэт Эвальд Христиан фон Кляйст. Ваша Франция, Ваш воинский долг, Ваша честь - это Ваши соратники, друзья. Ваш друг Моро - где он сейчас? В ставке императора Александра", - фюрстин Амелия-Амалия смотрела на Шерпантье строго, прямо и с блеском в глазах.
"Моро - предатель, - поколебавшись, ответил генерал. - Он всегда был слабохарактерным".
" А Пишегрю!"
"Пишегрю был настоящим солдатом... - Шарпантье сурово свел брови над переносицей. - И другом".
"Он был убит по приказу того, верность которому Вы пытаетесь изобразить!"
"Неправда! - в голосе Шарпантье отразилось сильное волнение. - Он покончил с собой..."
Фюрстин рассмеялась сухим, гортанным смехом, похожим на клекот хищной птицы.
"Удавившись собственным галстуком, под который просунул деревяшку, шесть раз ее прокрутив?.. Вы солдат, генерал, Вы видели смерть и знаете, что может человек сделать с собой, а чего не может!"
"Откуда у Вас такие сведения?" - Шарпантье выглядел ошарашенным.
"Из письма генерала Моро. Он прислал его мне, когда узнал, что гарнизоном в Унтерганг-Обергангене командуете Вы. Вот, посмотрите сами - Вам же знаком его почерк. И прислушайтесь к его словам".
Шарпантье слегка дрогнувшей рукой взял протянутый ему листок бумаги и долго его читал. Затем, переменившись в лице, посмотрел на фюрстин с видом человека, делающего последнее, смертельное усилие.
"За рекой канонада... Испанцы и голландцы восстали... Я должен уже с полчаса как поднять моих солдат в ружье и пробиваться к мосту... Вы путаетесь меня смутить... Но я солдат, и я не предатель. Я не буду служить тем, кто воюет с Францией!"
"Этого от Вас никто и не требует. Рекомендательные письма от испанского или английского представителя при ставке императоров позволят Вам уехать в Америку или в Персию, где Вашему боевому опыту будут рады. Если, конечно, Вы не хотите просто сдаться в плен и переждать то немногое время, которое осталось до окончательной победы над узурпатором. После чего Вас возьмет на службу любая армия, в том числе и французская".
Шарпантье на миг закрыл глаза, а потом выпрямился с видом несгибаемой твердости.
"У Вас почти получилось, Ваша Светлость. Но я..."
И тут в комнату вошел никто иной, как Макс фон Бредов, бывший полковник саксонской армии фон Штирлиц, а ныне уже обладатель мундира русского генерал-майора. Его честное немецкое лицо расплылось в широкой улыбке под сверкнувшими в тусклом свете свечей очками.
"Простите, простите, я без доклада, но тут, некоторым образом, война, и вообще... Честь имею представиться, мсьё генерал, мое почтение Вашей Светлости... И я вижу, что совсем не всё еще потеряно!.."
таков солдатский первый долг
сперва товарища спаси
а после божий свет неси
король семья отчизна долг
всё это для солдата полк
кто друга защитил спиной
тот и солдат тот и герой
"Вот так писал наш прославленный поэт Эвальд Христиан фон Кляйст. Ваша Франция, Ваш воинский долг, Ваша честь - это Ваши соратники, друзья. Ваш друг Моро - где он сейчас? В ставке императора Александра", - фюрстин Амелия-Амалия смотрела на Шерпантье строго, прямо и с блеском в глазах.
"Моро - предатель, - поколебавшись, ответил генерал. - Он всегда был слабохарактерным".
" А Пишегрю!"
"Пишегрю был настоящим солдатом... - Шарпантье сурово свел брови над переносицей. - И другом".
"Он был убит по приказу того, верность которому Вы пытаетесь изобразить!"
"Неправда! - в голосе Шарпантье отразилось сильное волнение. - Он покончил с собой..."
Фюрстин рассмеялась сухим, гортанным смехом, похожим на клекот хищной птицы.
"Удавившись собственным галстуком, под который просунул деревяшку, шесть раз ее прокрутив?.. Вы солдат, генерал, Вы видели смерть и знаете, что может человек сделать с собой, а чего не может!"
"Откуда у Вас такие сведения?" - Шарпантье выглядел ошарашенным.
"Из письма генерала Моро. Он прислал его мне, когда узнал, что гарнизоном в Унтерганг-Обергангене командуете Вы. Вот, посмотрите сами - Вам же знаком его почерк. И прислушайтесь к его словам".
Шарпантье слегка дрогнувшей рукой взял протянутый ему листок бумаги и долго его читал. Затем, переменившись в лице, посмотрел на фюрстин с видом человека, делающего последнее, смертельное усилие.
"За рекой канонада... Испанцы и голландцы восстали... Я должен уже с полчаса как поднять моих солдат в ружье и пробиваться к мосту... Вы путаетесь меня смутить... Но я солдат, и я не предатель. Я не буду служить тем, кто воюет с Францией!"
"Этого от Вас никто и не требует. Рекомендательные письма от испанского или английского представителя при ставке императоров позволят Вам уехать в Америку или в Персию, где Вашему боевому опыту будут рады. Если, конечно, Вы не хотите просто сдаться в плен и переждать то немногое время, которое осталось до окончательной победы над узурпатором. После чего Вас возьмет на службу любая армия, в том числе и французская".
Шарпантье на миг закрыл глаза, а потом выпрямился с видом несгибаемой твердости.
"У Вас почти получилось, Ваша Светлость. Но я..."
И тут в комнату вошел никто иной, как Макс фон Бредов, бывший полковник саксонской армии фон Штирлиц, а ныне уже обладатель мундира русского генерал-майора. Его честное немецкое лицо расплылось в широкой улыбке под сверкнувшими в тусклом свете свечей очками.
"Простите, простите, я без доклада, но тут, некоторым образом, война, и вообще... Честь имею представиться, мсьё генерал, мое почтение Вашей Светлости... И я вижу, что совсем не всё еще потеряно!.."