Сказки папы Карло - 6
За гуманизм и дело мира
Смерть любимого дяди Чезаре Тьеполо наконец-то избавило семейство Гоцци от необходимости сражаться за существование - его сестра, "она же мать", стала единственной наследницей состояния богатой фамилии, и это закрыло последние дыры, еще не заштопанные ее более радивыми сыновьями Франческо и Карло. Так что последний мог передохнуть, снизив накал судебных тяжб и имущественных разборок, и заняться чем-нибудь для души. А поскольку с детства интересовался литературой и театром, неудивительно, что они и стали его "для душевными занятиями".
Венецианские пейзажи
В 1740 году группа людей, недовольных засилием "французских мод" на театрах и "огрублением" чистого литературного тосканского наречия, вытесняемого народным венецианским жаргоном, образовало что-то вроде литературного общества, названного "Академия Гранеллески". Всё оно была выстроено в бурлескно-гротескно-сатирическом ключе - президентом избран местный полоумный графоман Джузеппе Секеллари, участники брали себе шуточные прозвища и сочиняли произведения в "легких" жанрах - юмористические и сатирические поэмы, стихи на случай, эпиграммы, мадригалы, многие из которых имели успех, ибо людям всегда нравятся юмор, сатира и пародии.
Одним из "отцов-основателей" и активных участников "Академии Гранеллески" был Гаспаро Гоцци, и по его рекомендации в общество приняли его младшего брата Карло. Дабы отличиться на новом поприще и снискать одобрение соратников по кружку, Гоцци-мл. сочинил в 1756 году сатирическую поэму "Тартана [пагубных] влияний" (как он сам заявил, "в духе Пульчи"), в которой описал, как рыбацкая лодка (тартана) с "литературной чумой" вплывает в Венецию и заражает всё вокруг, а капитан судна, некий "флорентийский поэт, ныне забытый", по имени Бурчьелло (так назывался один из островков в Венецианской лагуне), пророчествовал о "всеобщем падении вкусов". Более всего доставалось Гольдони и Кьяри, которые объявлялись главными "орудиями чумы" и подвергались осмеянию и клеймению за "порчу языка".
Сам автор отнесся к своему опусу как к шутке для друзей - прочел в кругу собратьев по "Гранеллески" (которые приняли поэму тепло и похвалили) и дал "на погонять" рукопись одному из участников кружка, Даниэле Фарсетти. Но сей "хитрый друг", никого не спросясь, отослал рукопись в Париж, где та была напечатана, а тираж прислан обратно в Венецию, где Фарсетти пустил сочинение "по рукам". В считанные дни опус стал бестселлером, а Гоцци проснулся местной знаменитостью. Ученые филолУХи в Тоскане отметили "Тартану" как образцовое произведение и ставили ее автора в пример "подрастающей литературной молодежи".
Естественно, что обиженные корифеи не преминули ответить "дерзкому дилетанту": "Гольдони, помимо своей драматической плодовитости, располагал в своём организме каким-то мочегонным, под воздействием которого производил ежедневный дождь небольших поэм, песен, экспромтов, растекавшихся мутными и пошлыми ручьями, как из плохой прачечной... Он опубликовал сатирические терцеты, чтобы опровергнуть Бурчиелло и «Тартану». Введенный гневом в заблуждение, он назвал мою книжонку пеной, змеиной слизью, собачьим воем, невыносимой чушью. Он соизволил сравнить меня с завистником, беднягой, который тщетно ищет удачи, и наградил другими куртуазными выражениями".
Плавает оно...
Сам Гоцци не имел ни малейшего желания ввязываться в полемику с "титаном литературы" и "отцом венецианской драматургии". Но "академики Гранеллески" решили, что "замарана честь мундира истинных друзей итальянской словесности", и "собрат Солитарио" (Одиночка - прозвище, данное Карло при поступлении в общество) обязан либо ответить на "поносные стишки", либо ему будет "засчитан слив". Так родилась поэма "Предложение и аргумент". В ней Гоцци выдвигал тезисы, которые должны были посрамить Гольдони:
Мой ТелеЕлеграмМ - подписуйтесь, лайкайте и каментите.
Смерть любимого дяди Чезаре Тьеполо наконец-то избавило семейство Гоцци от необходимости сражаться за существование - его сестра, "она же мать", стала единственной наследницей состояния богатой фамилии, и это закрыло последние дыры, еще не заштопанные ее более радивыми сыновьями Франческо и Карло. Так что последний мог передохнуть, снизив накал судебных тяжб и имущественных разборок, и заняться чем-нибудь для души. А поскольку с детства интересовался литературой и театром, неудивительно, что они и стали его "для душевными занятиями".
Венецианские пейзажи
В 1740 году группа людей, недовольных засилием "французских мод" на театрах и "огрублением" чистого литературного тосканского наречия, вытесняемого народным венецианским жаргоном, образовало что-то вроде литературного общества, названного "Академия Гранеллески". Всё оно была выстроено в бурлескно-гротескно-сатирическом ключе - президентом избран местный полоумный графоман Джузеппе Секеллари, участники брали себе шуточные прозвища и сочиняли произведения в "легких" жанрах - юмористические и сатирические поэмы, стихи на случай, эпиграммы, мадригалы, многие из которых имели успех, ибо людям всегда нравятся юмор, сатира и пародии.
Одним из "отцов-основателей" и активных участников "Академии Гранеллески" был Гаспаро Гоцци, и по его рекомендации в общество приняли его младшего брата Карло. Дабы отличиться на новом поприще и снискать одобрение соратников по кружку, Гоцци-мл. сочинил в 1756 году сатирическую поэму "Тартана [пагубных] влияний" (как он сам заявил, "в духе Пульчи"), в которой описал, как рыбацкая лодка (тартана) с "литературной чумой" вплывает в Венецию и заражает всё вокруг, а капитан судна, некий "флорентийский поэт, ныне забытый", по имени Бурчьелло (так назывался один из островков в Венецианской лагуне), пророчествовал о "всеобщем падении вкусов". Более всего доставалось Гольдони и Кьяри, которые объявлялись главными "орудиями чумы" и подвергались осмеянию и клеймению за "порчу языка".
Сам автор отнесся к своему опусу как к шутке для друзей - прочел в кругу собратьев по "Гранеллески" (которые приняли поэму тепло и похвалили) и дал "на погонять" рукопись одному из участников кружка, Даниэле Фарсетти. Но сей "хитрый друг", никого не спросясь, отослал рукопись в Париж, где та была напечатана, а тираж прислан обратно в Венецию, где Фарсетти пустил сочинение "по рукам". В считанные дни опус стал бестселлером, а Гоцци проснулся местной знаменитостью. Ученые филолУХи в Тоскане отметили "Тартану" как образцовое произведение и ставили ее автора в пример "подрастающей литературной молодежи".
Естественно, что обиженные корифеи не преминули ответить "дерзкому дилетанту": "Гольдони, помимо своей драматической плодовитости, располагал в своём организме каким-то мочегонным, под воздействием которого производил ежедневный дождь небольших поэм, песен, экспромтов, растекавшихся мутными и пошлыми ручьями, как из плохой прачечной... Он опубликовал сатирические терцеты, чтобы опровергнуть Бурчиелло и «Тартану». Введенный гневом в заблуждение, он назвал мою книжонку пеной, змеиной слизью, собачьим воем, невыносимой чушью. Он соизволил сравнить меня с завистником, беднягой, который тщетно ищет удачи, и наградил другими куртуазными выражениями".
Плавает оно...
Сам Гоцци не имел ни малейшего желания ввязываться в полемику с "титаном литературы" и "отцом венецианской драматургии". Но "академики Гранеллески" решили, что "замарана честь мундира истинных друзей итальянской словесности", и "собрат Солитарио" (Одиночка - прозвище, данное Карло при поступлении в общество) обязан либо ответить на "поносные стишки", либо ему будет "засчитан слив". Так родилась поэма "Предложение и аргумент". В ней Гоцци выдвигал тезисы, которые должны были посрамить Гольдони:
- Свои первые комедии, принесшие ему успех у публики, тот писал на итальянские сюжеты, но потом "аки вероломный сын разорил свою мать", перейдя на "французщину", изгнав импровизацию и "высокий тосканский язык";
- Гольдони начинал с персонажами дель арте, но "предал" их ради "слезливой и беспородной драмы";
- Гольдони рисует в своих пьесах лишь "картины низменной жизни трактиров и рынков", вкладывая в уста персонажей "пошлый и вульгарный язык простолюдинов";
- Когда же он пытается изобразить "высокие чувства" и "приличных буржуа", у него получается грубо и напыщенно, а четырнадцатисложный мартеллианский стих просто ужасен;
- Персонажи Гольдони - жалкие, ничтожные и безнравственные личности, культивирующие "порок и разврат";
- "Италия, у которой есть свой собственный театр, не поставляет больше идей для других стран, и ей не остаётся более ничего другого, как жить за счет своих соседей, что отодвигает её в последние среди наций ряды в области литературы":
- Заявляя о том, что "следует по стопам Мольера", Гольдони на самом деле подражает его "третьесортным эпигонам".
Мой ТелеЕлеграмМ - подписуйтесь, лайкайте и каментите.