Олифант Третий, ака Страшная месть: Вопль восьмой
Мой дядя славился честью
и правила свято чтил
и даже во время болезни
он уважаем был
пусть будет другим примером
мой дядя Ансельм Магрэ...
"Дальше я еще не написал, финал нужен сильный и четкий, ничего пока в голову не приходит. Надо попросить мсьё Шатобриана, может быть, он найдет нужные слова".
Фюрст Луидольф-Станицлаус фон дер цу Унтерганг-Оберганген встопорщил седые усы.
"Когда двадцать лет назад я в чине риттмайстера командовал эскадроном на Рейне в имперской армии, знал одного де Шатобрианда из корпуса принца Конде - здоров он был пить, зараза, и в карты все время выигрывал, не иначе мухлевал. С ним один валлонский офицер за это на дуэли дрался, так Шатобрианд его проткнул шпагой насквозь, как тыкву".
Комиссар Магрэ, очень молодой человек с лицом, утомленным непосильным трудом и заботами, покачал головой.
"Нет, это не тот Шатобриан".
Фюрст пыхнул здоровенным облаком кнапстера из глиняной трубки.
"Жаль, мы с тем Шатобриандом неплохо проводили время - он был забавным малым для лягуш... пхы-пхы!.. для француза".
Магрэ внимательно поглядел на Луидольфа-Станицлауса.
"Так вот, известен всем мой дядя, комиссал Жюль Жозеф Ансельм Магрэ. Но он совсем недавно скоропостижно скончался - все мы, родные, до сих пор в трауре и скорбим. Я по его стопам пошел по комиссариатской части и кое-чего в свои скромные еще весьма годы сумел добиться. Так что у меня важное и ответственное поручение к генералу Шарпантье, которого мне срочно нужно видеть. А поскольку он не тут, в Унтергангене, а за мостом, в Обергангене, я и пришел к Вам - мост охраняет караул Ваших гвардейцев и без приказа никого не пропускает".
Фюрст выпустил еще одно облако кнапстера, больше прежнего.
"Да я-то что. Я-то разрешение могу дать хоть сейчас. Только на другом конце моста Вас встретит караул из его бригады, который никого не пропустит без приказа самого генерала. Вот такие вот порядки завел он у нас в Унтергангене и Обергангене. У покойного короля Фридриха Великого был бы первым фельдфебелем, да".
"И что, до возвращения Шарпантье в Унтерганген ничего нельзя сделать?"
Луидольф-Станицлаус вновь встопорщил усы.
"Ну, я уже послал к моей... пхы-пхы!.. супруге, фюрстин Амелии-Амалии. У нее, знаете ли, особенный талант разрешать всякие трудные дела. Будь она мужчиной - при покойном короле Фридрихе Великом была бы генерал-фельдмаршалом. Или бы он ее посадил в крепость - как Йорка. Нрава он был крутого и непредсказуемого - мне отец рассказывал, он в чине риттмайстера эскадроном командовал в имперской армии у Россбаха".
В дверь постучали, а затем в комнату вошла девица фон Энгельфедер.
"Госпожа велели..."
Увидев комиссара Магрэ, девица внезапно побледнела, как мел, вскрикнула и рухнула на пол. Фюрст поперхнулся очередной порцией кнапстера, а француз встал, как вкопанный, не отрывая глаз от лежавшей на полу дамы. К чести старого вояки, нашелся тот быстро:
"Ну, я побегу, кликну слуг... доктора... сейчас разберемся!"
Луидольф-Станицлаус выбежал из комнаты, и тут девица фон Энгельсфедер внезапно вскочила, как ужаленная, и проверещала:
"Аврелиан!?"
Магрэ провел рукой по похолодевшему и покрывшемуся каплями пота лбу:
"Аглая?!"
и правила свято чтил
и даже во время болезни
он уважаем был
пусть будет другим примером
мой дядя Ансельм Магрэ...
"Дальше я еще не написал, финал нужен сильный и четкий, ничего пока в голову не приходит. Надо попросить мсьё Шатобриана, может быть, он найдет нужные слова".
Фюрст Луидольф-Станицлаус фон дер цу Унтерганг-Оберганген встопорщил седые усы.
"Когда двадцать лет назад я в чине риттмайстера командовал эскадроном на Рейне в имперской армии, знал одного де Шатобрианда из корпуса принца Конде - здоров он был пить, зараза, и в карты все время выигрывал, не иначе мухлевал. С ним один валлонский офицер за это на дуэли дрался, так Шатобрианд его проткнул шпагой насквозь, как тыкву".
Комиссар Магрэ, очень молодой человек с лицом, утомленным непосильным трудом и заботами, покачал головой.
"Нет, это не тот Шатобриан".
Фюрст пыхнул здоровенным облаком кнапстера из глиняной трубки.
"Жаль, мы с тем Шатобриандом неплохо проводили время - он был забавным малым для лягуш... пхы-пхы!.. для француза".
Магрэ внимательно поглядел на Луидольфа-Станицлауса.
"Так вот, известен всем мой дядя, комиссал Жюль Жозеф Ансельм Магрэ. Но он совсем недавно скоропостижно скончался - все мы, родные, до сих пор в трауре и скорбим. Я по его стопам пошел по комиссариатской части и кое-чего в свои скромные еще весьма годы сумел добиться. Так что у меня важное и ответственное поручение к генералу Шарпантье, которого мне срочно нужно видеть. А поскольку он не тут, в Унтергангене, а за мостом, в Обергангене, я и пришел к Вам - мост охраняет караул Ваших гвардейцев и без приказа никого не пропускает".
Фюрст выпустил еще одно облако кнапстера, больше прежнего.
"Да я-то что. Я-то разрешение могу дать хоть сейчас. Только на другом конце моста Вас встретит караул из его бригады, который никого не пропустит без приказа самого генерала. Вот такие вот порядки завел он у нас в Унтергангене и Обергангене. У покойного короля Фридриха Великого был бы первым фельдфебелем, да".
"И что, до возвращения Шарпантье в Унтерганген ничего нельзя сделать?"
Луидольф-Станицлаус вновь встопорщил усы.
"Ну, я уже послал к моей... пхы-пхы!.. супруге, фюрстин Амелии-Амалии. У нее, знаете ли, особенный талант разрешать всякие трудные дела. Будь она мужчиной - при покойном короле Фридрихе Великом была бы генерал-фельдмаршалом. Или бы он ее посадил в крепость - как Йорка. Нрава он был крутого и непредсказуемого - мне отец рассказывал, он в чине риттмайстера эскадроном командовал в имперской армии у Россбаха".
В дверь постучали, а затем в комнату вошла девица фон Энгельфедер.
"Госпожа велели..."
Увидев комиссара Магрэ, девица внезапно побледнела, как мел, вскрикнула и рухнула на пол. Фюрст поперхнулся очередной порцией кнапстера, а француз встал, как вкопанный, не отрывая глаз от лежавшей на полу дамы. К чести старого вояки, нашелся тот быстро:
"Ну, я побегу, кликну слуг... доктора... сейчас разберемся!"
Луидольф-Станицлаус выбежал из комнаты, и тут девица фон Энгельсфедер внезапно вскочила, как ужаленная, и проверещала:
"Аврелиан!?"
Магрэ провел рукой по похолодевшему и покрывшемуся каплями пота лбу:
"Аглая?!"