Святой Александр и его семейство - 21
Баскаки и наскоки
Кроме длительного покаяния Александра Ярославича в Ростове (см. предыдущую серию), в 1260 году ничего особо выдающегося не произошло - Новгородская летопись собщает, что "в лето 6768 была тишина всё лето". Следующий 1261 год отмечен только рождением последнего сына князя: "Родился у Александра сын, и нарекли имя ему Даниил". Это показательно потому, что даты рождения предыдущих сыновей нам неизвестны и рассчитаны приблизительно - Василий (до 1245 года), Дмитрий (ок. 1250), Андрей (ок. 1255). Чем так глянулся летописцам младенец Даниил, будущий самый никчемный и бесполезный сын ХраброВА-НевскоВА - великое ХЗ. Ну разве еще преставился в Угличе тамошний князь Андрей Владимирович, сын Владимира Константиновича - и князем стал его брат Роман. Всё самое бурное и интересное случилось в следующем 1262 году...
Хубилай
Лаврентьевская летопись сообщает: "...Не стерпев насилия поганых, собрали вече и выгнали из городов: из Ростова, из Владимира, из Суздаля, из Ярославля. Ибо откупали те окаянные басурмане дани и от того великую пагубу людям творили, порабощая за резы и многие души христианские в разные [земли] уводя... Ибо приехал тогда Титям от царя татарского Кутлубия, злой басурманин, и с его помощью окаянный отступник чинил христианам великую досаду, предавая поруганию крест и святые церкви". Во Владимирской Руси появились бесермены (мусульмане) - откупщики, заплатившие положенную по "числу" (см. предыдущую серию) дань великому каану, а теперь собиравшие ее в размере "кто сколько сможет унести". Подчинялись они не правившему в Орде хану Берке, а великому каану Хубилаю (Кутлубию), выбранному на курулае 1260 года после смерти в 1259 году Мунке.
Поскольку откупщики вели себя по обычаю всех откупщиков в любые времена, они драли с урусов по три-четыре шкуры, утверждая, что "нетЪ, исчо не всё пиринесли, шайтан-сабак, неси исчо!". Чем и вызвали в итоге народные восстания в крупнейших городах. А поскольку сам Берке был с Хубилаем в контрах, он закрыл на всё это глаза пальцами и смотрел сквозь них - ему гораздо выгоднее было, когда "число" собирали сами князья и возили ему в Сарай-Берке. Хотя по другой версии сами князья и организовали изгон бесермен-баскаков "не с нашего раёна" - как утверждает Никоновская летопись, "князья же русские договорились между собой и изгнали татар из градов своих; было же от них насилие, ибо откупали богатые у татар дани и сами обогащались, а многие люди убогие за проценты в рабство шли. И так изгнали князья русские татар, а иных убили, а иные крестились". В любом случае, Хубилаю было далеко (он перенес столицу из Каракорума в Ханбалык, ныне Пекин) и не до собачек - до 1264 года он боролся за власть с братом Ариг-Бугой, а позиция Берке обрисована выше.
Развалина замка в Новогрудке, резиденции Миндовга
В том же 1262 году обострилась ситуация на противоположных границах Руси. К тому времени совсем не вся лыцва объединилася под дланью короля Миндовга - а токмо половина. Гордые жемайты (а по-руссиянски говоря - жмудь) отбивались и от "отца родноВА", и от кржижаносцев. 13 июля 1260 года самогиты разгромили объединенное войско Тевтонского ордена, датчан, шведов и присобачивавших им куршей, ливов и латгалов (летьголы) у озера Дурба. 3 февраля 1261 года они же погромили ливонцев, датчан и вассалов рижского архиепископа у Лиелварде. Но перИспектива махаться со всеми кржыжаносцами Прибалтики жмудзинам не улыбалась - в конце лета того же 1261 года они притекли к Миндовгу и попросились в его подданство взамен союза в войне супротив ливонцев. Соблазняло короля и то, что свой меч предлагал его племяник Треньота (Тренята, ака Тройнат), сын его сестры, князь жемайтов - погромилец кржыжаносцев в двух битвищах, тогда как сам Миндовг и его сын Войшелк выдающимися полководцами не были.
Давно вожделенная Жмудь, лучший полководец - всего этого очень хотелось, но даже с ними идти супротив ордена было сцыкотно. И потому в голове у Миндовга родилась блестящая идея - заключить союз с руссиянами. Послы короля слетали во Владимир, ударили по рукам и условились крепко вздуть немцетву вместе. Так что летом 1262 года лыцва во главе с Миндовгом и Треньотой пошла на Венден (Цесис), будучи твердо уверена, что встретит там русскую рать. И... не встретила - никто не пришел. Руссияские исторЕГи отмазывают Александра Ярославича антибесерменскими бунтами (см. выше) - дескать, внезапно стало не до собачек. Не поддержали Миндовга и окрестные ливы с летьголой, так что пришлось возвращаться обратно, несолоно хлебавши. "Ливонская рифмованная хроника" издевается, приводя вымышленный монолог Миндовга: "Скажи мне, Транята, ты, злодей и настоящий лжец, как случилось, что русские меня обманули?"
Новгородская печать 1264 года
Видимо, чтобы как-то оправдаться, русские рати таки выбежали осенью 1262 года на Дерпт: "Того же лета, осенью, пошли новгородцы с князем Дмитрием Александровичем великим полком под Юрьев; были тогда и князь Константин [Ростиславич Смоленский], зять Александров, и Ярослав, брат Александров, со своими мужами, и полоцкий князь Товтивил, с ним полочан и литвы 500 [человек], а новгородского полка без числа, только Бог весть. И был град Юрьев тверд, в три стены, и множество людей в нем всяких, и пристроили себе на граде броню крепкую. Но сила честного креста и Святой Софии всегда ниспровергает неправду имеющих: так же и сей град - ни во что же та твердость была, но помощью Божией в один приступ взят был. Люди многие града того одни убиты, а другие живыми взяты, а иные огнем пожжены, и жены их, и дети; и взяли товара без числа и полона. А мужа доброго застрелили с города, и Петра убили Мясниковича". Никоновская летопись добавляет: "...и храброго Якова гвоздочника убили, и Илью Дехтярева убили, и Измаила кузнеца убили - весьма храбрых и вельми удалых мужей".
"Ливонская рифмованная хроника" рисует менее героическую картину - не доблестная победа, а удачный набег: "...Русское войско было замечено, Внутрь страны к Дорпату идущее. Это магистру стало известно. Он сразу послал туда братьев И других героев... Когда к Дорпату они подошли, Русских силы большие У города встретили. Они спешили очень... Прежде, чем в бой войско вступило, Русские многих успели В тот день несчастными сделать. Дорпат они захватили И тогда же сожгли Город почти дотла. Рядом был замок: Кто в него попал, тот спасся... Русское войско было очень большим... Вот братья в бой вступили. На русских стрелы они обрушили... Русские очень раздосадованы были, Что их так сильно обстреливают. Часто в ответ их лучники стреляли. От замка они отступили, Были они походом довольны. Пленных и добычу они захватили И спешно вернулись в свою страну. Магистр разослал приказ По всем своим землям. Людей к нему без числа Со многими храбрыми братьями пришло... Во главе войска пришел он К Дорпату, собираясь Русское войско проучить. Но желание его исполнить не удалось: Русские были уже в своей стране".
В общем, разнообразные тревоги терзали русского князЯ... Закончился же муторный 1262 год вообще плачевно - Берке призвал Александра себе в Орду, дабы стрясти с Владимирской Руси еще одну дань, "натурою". Поскольку ордынцы начинали "войну народную, священную войну" супротив ильхана (мунгальского правителя Ирана) Хулагу, хан (посрамшись с Хубилаем, Берке первым из правителей улуса взял сей титул, производный от каана - но не "великого всея мунгалов", а "просто хан") хотел смобилизовать войска урусов для похода в Закавказье. И практически весь 1263 год князь провел в ставке Берке. Ему таки удалось увернуться от мобилизации, но, видимо, стрессы и плохие условия жизни в степях подкосили его здоровье - назад он выехал уже больным.
"В лето 6771 [1263]. Пришел князь Александр осенью из Татар, весьма нездоров. И пришел на Городец, и принял пострижение в 14-й [день] месяца ноября, на память святого апостола Филиппа. Той же ночью и преставился, и повезли его во Владимир, и положили его в монастыре Рождества Святой Богородицы. И, собравшись, епископы и игумены с митрополитом Кириллом, и со всем иерейским чином, и с черноризцами, и со всеми суздальцами с честью погребли его в 23 [день] того же месяца, на святого Амфилохия, в пятницу". Таким образом, 21 ноября 1263 года Александр Ярославич, великий князь Владимирский и Киевский, преставился - либо в Городце-Волжском, либо в Городце-Мещерском (ныне Касимов), исторЕГи до сих пор спорят.
Кроме длительного покаяния Александра Ярославича в Ростове (см. предыдущую серию), в 1260 году ничего особо выдающегося не произошло - Новгородская летопись собщает, что "в лето 6768 была тишина всё лето". Следующий 1261 год отмечен только рождением последнего сына князя: "Родился у Александра сын, и нарекли имя ему Даниил". Это показательно потому, что даты рождения предыдущих сыновей нам неизвестны и рассчитаны приблизительно - Василий (до 1245 года), Дмитрий (ок. 1250), Андрей (ок. 1255). Чем так глянулся летописцам младенец Даниил, будущий самый никчемный и бесполезный сын ХраброВА-НевскоВА - великое ХЗ. Ну разве еще преставился в Угличе тамошний князь Андрей Владимирович, сын Владимира Константиновича - и князем стал его брат Роман. Всё самое бурное и интересное случилось в следующем 1262 году...
Хубилай
Лаврентьевская летопись сообщает: "...Не стерпев насилия поганых, собрали вече и выгнали из городов: из Ростова, из Владимира, из Суздаля, из Ярославля. Ибо откупали те окаянные басурмане дани и от того великую пагубу людям творили, порабощая за резы и многие души христианские в разные [земли] уводя... Ибо приехал тогда Титям от царя татарского Кутлубия, злой басурманин, и с его помощью окаянный отступник чинил христианам великую досаду, предавая поруганию крест и святые церкви". Во Владимирской Руси появились бесермены (мусульмане) - откупщики, заплатившие положенную по "числу" (см. предыдущую серию) дань великому каану, а теперь собиравшие ее в размере "кто сколько сможет унести". Подчинялись они не правившему в Орде хану Берке, а великому каану Хубилаю (Кутлубию), выбранному на курулае 1260 года после смерти в 1259 году Мунке.
Поскольку откупщики вели себя по обычаю всех откупщиков в любые времена, они драли с урусов по три-четыре шкуры, утверждая, что "нетЪ, исчо не всё пиринесли, шайтан-сабак, неси исчо!". Чем и вызвали в итоге народные восстания в крупнейших городах. А поскольку сам Берке был с Хубилаем в контрах, он закрыл на всё это глаза пальцами и смотрел сквозь них - ему гораздо выгоднее было, когда "число" собирали сами князья и возили ему в Сарай-Берке. Хотя по другой версии сами князья и организовали изгон бесермен-баскаков "не с нашего раёна" - как утверждает Никоновская летопись, "князья же русские договорились между собой и изгнали татар из градов своих; было же от них насилие, ибо откупали богатые у татар дани и сами обогащались, а многие люди убогие за проценты в рабство шли. И так изгнали князья русские татар, а иных убили, а иные крестились". В любом случае, Хубилаю было далеко (он перенес столицу из Каракорума в Ханбалык, ныне Пекин) и не до собачек - до 1264 года он боролся за власть с братом Ариг-Бугой, а позиция Берке обрисована выше.
Развалина замка в Новогрудке, резиденции Миндовга
В том же 1262 году обострилась ситуация на противоположных границах Руси. К тому времени совсем не вся лыцва объединилася под дланью короля Миндовга - а токмо половина. Гордые жемайты (а по-руссиянски говоря - жмудь) отбивались и от "отца родноВА", и от кржижаносцев. 13 июля 1260 года самогиты разгромили объединенное войско Тевтонского ордена, датчан, шведов и присобачивавших им куршей, ливов и латгалов (летьголы) у озера Дурба. 3 февраля 1261 года они же погромили ливонцев, датчан и вассалов рижского архиепископа у Лиелварде. Но перИспектива махаться со всеми кржыжаносцами Прибалтики жмудзинам не улыбалась - в конце лета того же 1261 года они притекли к Миндовгу и попросились в его подданство взамен союза в войне супротив ливонцев. Соблазняло короля и то, что свой меч предлагал его племяник Треньота (Тренята, ака Тройнат), сын его сестры, князь жемайтов - погромилец кржыжаносцев в двух битвищах, тогда как сам Миндовг и его сын Войшелк выдающимися полководцами не были.
Давно вожделенная Жмудь, лучший полководец - всего этого очень хотелось, но даже с ними идти супротив ордена было сцыкотно. И потому в голове у Миндовга родилась блестящая идея - заключить союз с руссиянами. Послы короля слетали во Владимир, ударили по рукам и условились крепко вздуть немцетву вместе. Так что летом 1262 года лыцва во главе с Миндовгом и Треньотой пошла на Венден (Цесис), будучи твердо уверена, что встретит там русскую рать. И... не встретила - никто не пришел. Руссияские исторЕГи отмазывают Александра Ярославича антибесерменскими бунтами (см. выше) - дескать, внезапно стало не до собачек. Не поддержали Миндовга и окрестные ливы с летьголой, так что пришлось возвращаться обратно, несолоно хлебавши. "Ливонская рифмованная хроника" издевается, приводя вымышленный монолог Миндовга: "Скажи мне, Транята, ты, злодей и настоящий лжец, как случилось, что русские меня обманули?"
Новгородская печать 1264 года
Видимо, чтобы как-то оправдаться, русские рати таки выбежали осенью 1262 года на Дерпт: "Того же лета, осенью, пошли новгородцы с князем Дмитрием Александровичем великим полком под Юрьев; были тогда и князь Константин [Ростиславич Смоленский], зять Александров, и Ярослав, брат Александров, со своими мужами, и полоцкий князь Товтивил, с ним полочан и литвы 500 [человек], а новгородского полка без числа, только Бог весть. И был град Юрьев тверд, в три стены, и множество людей в нем всяких, и пристроили себе на граде броню крепкую. Но сила честного креста и Святой Софии всегда ниспровергает неправду имеющих: так же и сей град - ни во что же та твердость была, но помощью Божией в один приступ взят был. Люди многие града того одни убиты, а другие живыми взяты, а иные огнем пожжены, и жены их, и дети; и взяли товара без числа и полона. А мужа доброго застрелили с города, и Петра убили Мясниковича". Никоновская летопись добавляет: "...и храброго Якова гвоздочника убили, и Илью Дехтярева убили, и Измаила кузнеца убили - весьма храбрых и вельми удалых мужей".
"Ливонская рифмованная хроника" рисует менее героическую картину - не доблестная победа, а удачный набег: "...Русское войско было замечено, Внутрь страны к Дорпату идущее. Это магистру стало известно. Он сразу послал туда братьев И других героев... Когда к Дорпату они подошли, Русских силы большие У города встретили. Они спешили очень... Прежде, чем в бой войско вступило, Русские многих успели В тот день несчастными сделать. Дорпат они захватили И тогда же сожгли Город почти дотла. Рядом был замок: Кто в него попал, тот спасся... Русское войско было очень большим... Вот братья в бой вступили. На русских стрелы они обрушили... Русские очень раздосадованы были, Что их так сильно обстреливают. Часто в ответ их лучники стреляли. От замка они отступили, Были они походом довольны. Пленных и добычу они захватили И спешно вернулись в свою страну. Магистр разослал приказ По всем своим землям. Людей к нему без числа Со многими храбрыми братьями пришло... Во главе войска пришел он К Дорпату, собираясь Русское войско проучить. Но желание его исполнить не удалось: Русские были уже в своей стране".
В общем, разнообразные тревоги терзали русского князЯ... Закончился же муторный 1262 год вообще плачевно - Берке призвал Александра себе в Орду, дабы стрясти с Владимирской Руси еще одну дань, "натурою". Поскольку ордынцы начинали "войну народную, священную войну" супротив ильхана (мунгальского правителя Ирана) Хулагу, хан (посрамшись с Хубилаем, Берке первым из правителей улуса взял сей титул, производный от каана - но не "великого всея мунгалов", а "просто хан") хотел смобилизовать войска урусов для похода в Закавказье. И практически весь 1263 год князь провел в ставке Берке. Ему таки удалось увернуться от мобилизации, но, видимо, стрессы и плохие условия жизни в степях подкосили его здоровье - назад он выехал уже больным.
"В лето 6771 [1263]. Пришел князь Александр осенью из Татар, весьма нездоров. И пришел на Городец, и принял пострижение в 14-й [день] месяца ноября, на память святого апостола Филиппа. Той же ночью и преставился, и повезли его во Владимир, и положили его в монастыре Рождества Святой Богородицы. И, собравшись, епископы и игумены с митрополитом Кириллом, и со всем иерейским чином, и с черноризцами, и со всеми суздальцами с честью погребли его в 23 [день] того же месяца, на святого Амфилохия, в пятницу". Таким образом, 21 ноября 1263 года Александр Ярославич, великий князь Владимирский и Киевский, преставился - либо в Городце-Волжском, либо в Городце-Мещерском (ныне Касимов), исторЕГи до сих пор спорят.