Термидоры и термидорки - 11
Культовый жрец (продолжение)
В Конвенте депутаты разделились на три большие политические группы. Жирондисты ("умеренные радикалы"), представлявшие в основном делегатов с богатого юга Франции (наиболее яркие - из департамента Жиронда, давшего имя группе), сразу же вцепились в глотку монтаньярам ("радикальным радикалам"), но вскоре проиграли борьбу и были в большинстве своем физически выпилены после восстания 2 июня 1793 года. Считается, что монтаньяры получили название от того, что садились на верхние ряды сидений, расположенных ярусами сверху вниз - на Гору (по-фрацузски "ля монтань", а "монтаньяры" - "горцы"). Однако есть и объяснение "более в духе" античности, от которой все французские революционеры неистово фанатели: в жизнеописании Солона историк-моралист Плутарх пишет, что в Аттике жители гор были склонны к демократии, равнин - к олигархии, а приморские обитатели тяготели к "третьему пути".
Предсмертный банкет жирондистов в тюрьме (очень тыц)
Отсюда-де появился не только термин Гора, но и Равнина (а более грубо - Болото), презрительно обозначавший тех депутатов, кто старался не проявлять свою политическую позицию по принципу "тише едешь - дальше будешь". Хотя потом, после 9 термидора, Болото превратилось в "Благородную Равнину", которая-де удерживалась на стезе умеренности и противилась "кГовавому теГГоГу"... В общем, Сийес поселился "в самые недра Болота". Особенно после того, как работал с жирондистами в комиссии над новой конституцией, а ее после переворота похерили и стали писать новую - якобинскую (жирондисты тоже были членами Якобинского клуба, но, понятное дело, после поражения их оттуда задним числом вычистили и с тех пор "никогда не считали"). Конечно, Сийеса взяли и в новую комиссию, подготовившую "Конституцию I года Республики", но ему пришлось-таки притворяться.
Например, фанатом Культа Разума, атеистическо-агрессивной пародии на религию, требовавшей "дехристианизации" (типа закрытия церквей, уничтожения икон и скульптур, разрушения могил королей и прелатов, служения "анти-месс" и пр.), которую пропагандировали наиболее радикальные якобинцы. (Робеспьер, кстати, Культ Разума не любил и пытался противопоставить ему пантеистически-деистический культ Верховного Существа, но по большому счету не находил понимания с этой "мутной философской хренью" даже у соратников.) Бывший аббат внезапно стал горячим приверженцем оной "религиозной системы", за что даже после революции подвергался нападкам и издевательским вопросам "а что ты делал во время террора?" - и отвечал своим вторым (после цитаты о третьем сословии) всемирно известным афоризмом: "Я оставался жив".
Гражданин Сийес - депутат Конвента
"На самом деле" Эмманюэль Жозеф всегда оставалася сторонником конституционно-ограниченной монархии - именно эта модель отвечала его бесстрастному и ровному характеру (бывший аббат продолжал соблюдать целибат и после "расстрижения", просто потому, что не нуждался в "этом виде стимулирования" - и так никогда и не женился) и математически-схоластическому уму философа Просвещения. Но тайны сии он до времени хранил в наглухо закупоренной бутылке, которая спрятана в сундуке, сундук на дереве - и далее по тексту...
В итоге Сийес своего добился - "слился с толпой" и "не отсвечивал". Максимильен Робеспьер иногда вспоминал о нем и патетически вещал о "мрачной тени Сийеса, таящей темные замыслы", но как-то быстро забывал - и не включал в "списки на гильотину". В итоге, когда отгремели речи, ружья, пушки и ножи гильотины после 9 термидора, на повестку дня "всплыл" вопрос о новой конституции - ибо с "царством террора" решено было покончить бесповоротно! Ну, а кто тут у нас знатный специалист аж по 2,5 конституциям (1791 и 1793 годов и "жирондистского проекта")? Правильно, гражданин Сийес. И наш герой снова начал "рулить" обсуждением нюансов будущего законодательства...
Сийес - таки участник Директории (тыц)
Правда, чем дальше, тем больше результаты обсуждения Сийеса не устраивали - вырисовывалась какая-то пародия на всё, цель у которой была одна, сохранить власть в руках группы лиц, называемых "термидорианцами". В 1795 году он даже уехал послом в Амстердам - в новообразованную после французской оккупации Батавскую республику, которая, кстати, нуждалась в новой "революционной" организации, каковая и происходила "под присмотром" крупного специалиста по "конституализации". А когда в конце 1795 года коллеги в новоизбранных Совете пятисот и Совете старейшин избрали Сийеса одним из пяти первых директоров - он отказался (и на его место, собственно, дополнительно проголосовали Лазара Карно). И продолжал дипломатическую карьеру - в 1798 году Эмманюэля Жозефа отправили посланником в Пруссию, чтобы склонить ее к военному союзу с Францией против формирующейся 2-й коалиции. Но "это уже было слишком", и тут он не преуспел.
Но если Родине надо - Родина призывает. В грозный 1799 год, когда полчища вражин наступали на Францию со всех концов (с итальянского, с голландского, с немецкого, с неаполитанского), в мае месяце из Директории "планово вычистили" Жана-Франсуа Рёбеля, и на его место был избран-таки Сийес - режим очень нуждался в авторитетных лидерах, пусть и с репутацией теневых манипуляторов. Впрочем, он уже "не очень особо" и скрывал, что готовит государственный переворот - чтобы установить в стране некое подобие любимой им ограниченной монархии, или, на худой конец, военной диктатуры. Бурбоны ему не подходили в принципе - и по "философским убеждениям", и "по жизни" (Эмманюэль Жозеф всё-таки умудрился в 1793 году голосовать за казнь Людовика XVI и угодил в "цареубийцы"), и потому, что он рассчитывал "найти себе шпагу", чтобы оставаться реальным правителем от "иного лица".
Генерал Жубер - "шпага" для Сийеса
На роль "шпаги" были последовательно рассмотрены (и отвергнуты) кандидатуры эрцгерцога Карла Людвига Йоганна Йозефа Лаурентиуса фон Хабсбурга и герцога Карла Вильхельма Фердинанда фон Брауншвайг-Люнебурга - в разгар войны как-то некомильфо было предлагать французам бывшего и действующего командующих армиями их врагов. Идеальным вариантом стал дивизионный генерал Бартелеми Катерин Жубер - герой кампаний под руководством Журдана, Моро и Буонапарте в 1796-1797 годах, 30-летний крОсавчЕГ и пылкий кумир своих солдат. А также достаточно неискушенный в политике и интригах, чтобы опытный "старший товарищ" мог им "немноШко руководиЙть"... Правда, его назначили командующим Итальянской армии, собирать пролитые там полимеры и поставить на место зарвавшегося противного старого пердуна - "наемника тираний" Александра Суворова. Но это было даже на руку Сийесу - вотЪ побьетЪ, воротится в Париж на белом коне, и тогда ни одна собака супротив передачи власти в руки народному герою ни слова не сбрехнетЪ, потому что побоится...
В Конвенте депутаты разделились на три большие политические группы. Жирондисты ("умеренные радикалы"), представлявшие в основном делегатов с богатого юга Франции (наиболее яркие - из департамента Жиронда, давшего имя группе), сразу же вцепились в глотку монтаньярам ("радикальным радикалам"), но вскоре проиграли борьбу и были в большинстве своем физически выпилены после восстания 2 июня 1793 года. Считается, что монтаньяры получили название от того, что садились на верхние ряды сидений, расположенных ярусами сверху вниз - на Гору (по-фрацузски "ля монтань", а "монтаньяры" - "горцы"). Однако есть и объяснение "более в духе" античности, от которой все французские революционеры неистово фанатели: в жизнеописании Солона историк-моралист Плутарх пишет, что в Аттике жители гор были склонны к демократии, равнин - к олигархии, а приморские обитатели тяготели к "третьему пути".
Предсмертный банкет жирондистов в тюрьме (очень тыц)
Отсюда-де появился не только термин Гора, но и Равнина (а более грубо - Болото), презрительно обозначавший тех депутатов, кто старался не проявлять свою политическую позицию по принципу "тише едешь - дальше будешь". Хотя потом, после 9 термидора, Болото превратилось в "Благородную Равнину", которая-де удерживалась на стезе умеренности и противилась "кГовавому теГГоГу"... В общем, Сийес поселился "в самые недра Болота". Особенно после того, как работал с жирондистами в комиссии над новой конституцией, а ее после переворота похерили и стали писать новую - якобинскую (жирондисты тоже были членами Якобинского клуба, но, понятное дело, после поражения их оттуда задним числом вычистили и с тех пор "никогда не считали"). Конечно, Сийеса взяли и в новую комиссию, подготовившую "Конституцию I года Республики", но ему пришлось-таки притворяться.
Например, фанатом Культа Разума, атеистическо-агрессивной пародии на религию, требовавшей "дехристианизации" (типа закрытия церквей, уничтожения икон и скульптур, разрушения могил королей и прелатов, служения "анти-месс" и пр.), которую пропагандировали наиболее радикальные якобинцы. (Робеспьер, кстати, Культ Разума не любил и пытался противопоставить ему пантеистически-деистический культ Верховного Существа, но по большому счету не находил понимания с этой "мутной философской хренью" даже у соратников.) Бывший аббат внезапно стал горячим приверженцем оной "религиозной системы", за что даже после революции подвергался нападкам и издевательским вопросам "а что ты делал во время террора?" - и отвечал своим вторым (после цитаты о третьем сословии) всемирно известным афоризмом: "Я оставался жив".
Гражданин Сийес - депутат Конвента
"На самом деле" Эмманюэль Жозеф всегда оставалася сторонником конституционно-ограниченной монархии - именно эта модель отвечала его бесстрастному и ровному характеру (бывший аббат продолжал соблюдать целибат и после "расстрижения", просто потому, что не нуждался в "этом виде стимулирования" - и так никогда и не женился) и математически-схоластическому уму философа Просвещения. Но тайны сии он до времени хранил в наглухо закупоренной бутылке, которая спрятана в сундуке, сундук на дереве - и далее по тексту...
В итоге Сийес своего добился - "слился с толпой" и "не отсвечивал". Максимильен Робеспьер иногда вспоминал о нем и патетически вещал о "мрачной тени Сийеса, таящей темные замыслы", но как-то быстро забывал - и не включал в "списки на гильотину". В итоге, когда отгремели речи, ружья, пушки и ножи гильотины после 9 термидора, на повестку дня "всплыл" вопрос о новой конституции - ибо с "царством террора" решено было покончить бесповоротно! Ну, а кто тут у нас знатный специалист аж по 2,5 конституциям (1791 и 1793 годов и "жирондистского проекта")? Правильно, гражданин Сийес. И наш герой снова начал "рулить" обсуждением нюансов будущего законодательства...
Сийес - таки участник Директории (тыц)
Правда, чем дальше, тем больше результаты обсуждения Сийеса не устраивали - вырисовывалась какая-то пародия на всё, цель у которой была одна, сохранить власть в руках группы лиц, называемых "термидорианцами". В 1795 году он даже уехал послом в Амстердам - в новообразованную после французской оккупации Батавскую республику, которая, кстати, нуждалась в новой "революционной" организации, каковая и происходила "под присмотром" крупного специалиста по "конституализации". А когда в конце 1795 года коллеги в новоизбранных Совете пятисот и Совете старейшин избрали Сийеса одним из пяти первых директоров - он отказался (и на его место, собственно, дополнительно проголосовали Лазара Карно). И продолжал дипломатическую карьеру - в 1798 году Эмманюэля Жозефа отправили посланником в Пруссию, чтобы склонить ее к военному союзу с Францией против формирующейся 2-й коалиции. Но "это уже было слишком", и тут он не преуспел.
Но если Родине надо - Родина призывает. В грозный 1799 год, когда полчища вражин наступали на Францию со всех концов (с итальянского, с голландского, с немецкого, с неаполитанского), в мае месяце из Директории "планово вычистили" Жана-Франсуа Рёбеля, и на его место был избран-таки Сийес - режим очень нуждался в авторитетных лидерах, пусть и с репутацией теневых манипуляторов. Впрочем, он уже "не очень особо" и скрывал, что готовит государственный переворот - чтобы установить в стране некое подобие любимой им ограниченной монархии, или, на худой конец, военной диктатуры. Бурбоны ему не подходили в принципе - и по "философским убеждениям", и "по жизни" (Эмманюэль Жозеф всё-таки умудрился в 1793 году голосовать за казнь Людовика XVI и угодил в "цареубийцы"), и потому, что он рассчитывал "найти себе шпагу", чтобы оставаться реальным правителем от "иного лица".
Генерал Жубер - "шпага" для Сийеса
На роль "шпаги" были последовательно рассмотрены (и отвергнуты) кандидатуры эрцгерцога Карла Людвига Йоганна Йозефа Лаурентиуса фон Хабсбурга и герцога Карла Вильхельма Фердинанда фон Брауншвайг-Люнебурга - в разгар войны как-то некомильфо было предлагать французам бывшего и действующего командующих армиями их врагов. Идеальным вариантом стал дивизионный генерал Бартелеми Катерин Жубер - герой кампаний под руководством Журдана, Моро и Буонапарте в 1796-1797 годах, 30-летний крОсавчЕГ и пылкий кумир своих солдат. А также достаточно неискушенный в политике и интригах, чтобы опытный "старший товарищ" мог им "немноШко руководиЙть"... Правда, его назначили командующим Итальянской армии, собирать пролитые там полимеры и поставить на место зарвавшегося противного старого пердуна - "наемника тираний" Александра Суворова. Но это было даже на руку Сийесу - вотЪ побьетЪ, воротится в Париж на белом коне, и тогда ни одна собака супротив передачи власти в руки народному герою ни слова не сбрехнетЪ, потому что побоится...