Как-то на прогулке Ленин расчувствовался и начал рассуждать о том, что российский революционер - это, в сущности, тот же самый сверхчеловек, только в новом, социалистическом издании.
"Ну бот посмотги, - убеждал он Крупского. - даже б псебдонимах тобагищей это бидно. Леб у нас Каменеб, тбегдый и пгочный. Якоб у нас Сбегдлов - остгый и пгонзительный. Коба у нас Сталин - закаленый и негжабеющий. Дзегжинский - железный Феликс..."
"Угу, - промычал Крупский, - а Николай вообще - Бухарин!"