почти манифест
Про космос, радикализацию и всех всех всех
Настоятельно рекомендую к прочтению, под катом скопирую самое важное.
Но лучше прочитать полностью, даже если вас (как меня) уже воротит от PR в ХХС
(ибо там про гораздо более важные вещи говориться).
Когда единственное, что объединяет людей - это «не забыть и не простить», а во всём остальном у них нет даже смутного представления о том, как оно должно быть. Что же будет тогда, когда все всем всё припомнят и все всем за всё отомстят?
Видно же, что тормозов нет даже у религиозных людей. Профанация достигла такого уровня, что христиане обращаются в суд с иском о возмещении морального ущерба (!), понесённого ими за Христа. Сколько я должен здесь поставить восклицательных знаков, чтобы выразить глубину этой профанации?
...
Тотальный контроль разрушителен для пафоса, на котором стоит Церковь. Вынуждает церковных иерархов лицемерить. Но лицемерие несовместимо ни с каким пафосом. А тем более с христианским пафосом, который берёт начало от Бога. Связь с Богом не может быть неискренней и всё тут. При любой неразрывности формальных связей, всякое неискреннее и напускное будет фактически отторгнуто от живой Церкви. Вот в чём состоит забота православных - не впасть в неискренность и лукавство даже в гневе и прочих искушениях. Слаб человек и чувства его притупляются в суете, но не настолько, чтобы не чувствовать эту грань.
Так, что лобызания Патриарха с Президентом ещё ни о чём не говорят. Православный пафос тоже оппозиционен и в этом вся штука. После внедрения УЭК Путин будет обниматься с незаземлённым громоотводом. Это главная причина, по которой так важно, чтобы оппозиционные силы не отождествляли МП и РПЦ. Что касается православных, то чем меньше будет нападок на православие, тем скорее они осознают, что Пуськи посягнули на этику, а система управления перетирает в порошок пафос. Само получится.
Много причин, по которым можно уверенно сказать, что из пафоса Пусси Риот не может вырасти никакая этика. У них такой дикий и дремучий пафос, что даже думать немыслимо о его возделывании. Слишком много надо труда, сил и времени, чтобы вырастить устойчивую культуру на такой почве. Степень асоциальности столь высока, что кроме разрушения этот пафос ни на что не способен. Кто ни будь видел электростанции, работающие на атмосферном электричестве?
...
Для того, чтобы травить и троллить друг друга совсем необязательно друг друга знать. И даже напротив - трудно троллить того, с кем рядом переживал физические потрясения. А для того, чтобы люди были готовы убивать друг за друга, им надо знать друг друга, видеть друг друга, стоять рядом физически. Реальная управляемость обеспечивается знанием человека (даже шапочным), а не знанием информации о человеке (сколь бы ни была полна и достоверна эта информация). Отсюда и растёт всякий окупай.
Вопрос только в том, куда он может расти. Оранжевые технологии заведомо бесперспективны. Других технологий я не вижу. Подставляться под дубинки - это хорошая медийная тактика, если есть хотя бы какой-то шанс на мирный переход власти или на вмешательство третьих сил. И очень плохая тактика, если такого шанса нет.
...
Увы, вся оппозиция рассчитывает на этот контроль. Дескать, придём к власти, учиним честные выборы и будем друг друга контролировать. Никто даже не думает о том, как демонтировать эту систему управления. Никому в голову не приходит, что пока эта система контроля работает, ни к какой власти никто прийти не может. Нетути её этой власти. Даже у Путина нет. Вся его бывшая вертикаль теперь в заложниках с самого низу аж до самого Кремля.
...
Я уж и не говорю о том, что Путин с этой системой контроля управляется лучше, чем все протестные силы вместе взятые. Ну и с чего бы этой системе управления менять Путина с его командой на новый обслуживающий персонал? Думаю ясно, что под системой управления следует понимать не государственную систему, а совокупность всех систем контроля от банков и социальных сетей до судебной власти и ростелекомовского портала госуслуг.
В России только одна политическая партия - партия контроля, в которой состоят как прокремлёвские, так и антикремлёвские силы. Другой партии пока нет. Кто бы ни пришёл в Кремль, результат будет то же, что и при Путине. Только хуже. Потому, что Путин, по крайней мере, знает, для чего эта система управления строилась и использует по назначению.
...
К этому всему я ещё и предельно политизирован. Настолько политизирован, что мне абсолютно всё равно, кто именно возьмётся за демонтаж этой системы управления. Левые, правые, националисты, коммунисты… Безразлично. У меня свой пафос. Я исхожу из того, что есть две действительно политические задачи:
1. Преодоление информационного невежества.
2. Демонтаж системы управления, которую построил Путин.
Кто бы ни взялся за решение этих задач, я буду рядом. Всё остальное - это баловство и игра в салочки. Так ведь не берётся никто. Никто даже актуальность этих задач не осознаёт.
...
Остаётся только тихонечко строить что-то жизнеспособное рядом. Такое, что имело бы иммунитет к идентификационным системам. Но это непонятно, неинтересно и малосовместимо с драйвовыми политтехнологиями. Несовместимо только лишь потому, что все эти технологии играют с системой управления в одни ворота и не видят никакой другой цели, кроме контроля.
...
Теперь наиболее актуальные северокавказские проблемы обсуждаются в Тбилиси. В самых представительных составах. Теперь настоящая будущая элита Северного Кавказа учится в грузинских вузах. Золотая молодёжь едет учиться в Москву и братается с московской золотой молодёжью (собственно для того и едет). А парни, которые действительно хотят учиться, едут в Тбилиси. Там дешевле и безопаснее. Там бесполезны папины связи. Там ни от кого не надо откупаться. Там к девушкам не попристаёшь и диплом не купишь. Там золотой молодёжи неуютно и вообще делать нечего. Туда едут другие. Те, с которыми надо будет разговаривать, когда перемены сдуют этих, как ветер морскую пену. Но с теми ещё рано разговаривать, а с этими уже поздно. С кем же разговаривать сейчас? Неужели с теми, кто десять лет назад ехал учиться в арабские страны? И как оппозиция представляет себе такой разговор?
...
Даже представить невозможно в какой хаос опрокинет общество несовместимость контролирующей системы с неконтролируемыми процессами. Надо либо отказаться от контроля (как основного средства управления), либо надо извести под корень всё неконтролируемое. Мы даже оглянуться не успеем, как кончится всякая управляемость. Система останется, а управляемости не будет. Без цели, без смысла и без возможности приспособить ошмётки старого для решения новых задач.
В этот раз будет намного фатальнее, быстрее и больнее, чем двадцать лет назад. А я не вижу даже намёка на готовность к иному способу обустройства отношений и иному способу управления. Люди, которые не умеют жить без паспортов, в случае перехода на УЭК окажутся в такой зависимости от системы управления, что крах этой системы станет катастрофой.
...
И пока я жизнерадостно бегал вверх и вниз по университетским лестницам, вся эта гуманитарная суета привела к тому, что космос кончился. И оказалось, что если люди не могут между собой разобраться как отношения обустроить, то никакой космос им не доктор. И я уехал, потому, что это невыносимо ничего не делать, когда люди между собой разобраться не могут. А делать, тем более невыносимо, поскольку сопряжено со способность и готовностью убивать. Ни в коем случае не осуждаю тех, кто в таких случаях оказывается способен и готов (к счастью, таких немного). Лишь отмечаю, что гореть в аду всякому, кто создаст хотя бы малейшее препятствие тем, кто бежит от войны. Отмечаю потому, что считаю это актуальным и вижу, насколько мало тех, кто это понимает.
Совокупная подлость всех пропагандистских машин (включая религиозные) в том, что детям с малых лет вдалбливается в голову, будто бы на войну идут для того, чтобы умирать. Об этом все книги, фильмы и прочая дребедень со всеми контекстами, мишурой и психологическими блёстками. Прям, праздник малодушия какой-то.
...
Это я к сведению тех, кто ходит на «сугубо мирные уличные акции». Тех, к кому Быков сегодня обращается со своим пафосом «один за всех». Одно из двух - или вы считаете, что это всё никчему не приведёт, или вы должны быть готовы к тому, что в один неприглядный день придётся выбирать между «убивать» и «слинять в сторону». Могу заверить, что это очень нелёгкий выбор.
Замечу ещё, что, если до этого дойдёт, то самые непростительные дела будут творить те, кто вместо слова «убивать» вставит слово «умирать». Готовность умереть - это не более, чем лицемерное облагораживание претензии на вседозволенность. Анестезирующая индульгенция. Кто его знает, каких бы я дел наворотил, если бы выбирал между «умирать» и «уехать». Очень может быть, что возвёл бы себя в герои и торжественно умер, предварительно насвинячив так, что всё равно жить было бы невыносимо. Проще обозначать себе выбор между «убивать» и «уехать» - такой выбор наступает раньше той точки, когда выбора уже нет. Спасибо деду. Я избежал участия, как минимум, в двух бессмысленных гражданских войнах.
...
Так или иначе, но в 1991 г. я уехал. А потом кончилась страна, которая способствовала тому, чтобы технические задачи ставились выше гуманитарных. Я даже и не знаю, к чему я был больше готов - к тому, что кончился космос или к тому, что кончилась страна. Вдруг выяснилось, что неказистая колокольня, с которой я тогда смотрел на мир, в действительности перевёрнута у меня в мозгу, как в камере обскура. И с этого перевёртыша обнаружилось, что страна важнее, хотя, космос интереснее. Впрочем, не было никакого смысла заходить далеко в этих размышлениях, т.к. почти синхронно кончилось и то, и другое.
...
Между тем, дальновидные люди не заморачивались законами. Дальновидные люди писали код. Но это я узнал гораздо позже. Приблизительно тогда, когда понял, что право, как институт, тоже со всей неизбежностью кончается. Перестаёт быть инструментом, позволяющим регулировать отношения.
...
Одной ногой мы всё глубже погружаемся в невежество новых тёмных веков так, что никто не знает, сколько времени и сил нужно, чтобы вырваться из этого гуманитарного болота. А другой ногой уже замахнулись шагнуть в такую технологическую даль, которую даже сами представить не можем. Ещё не шагнули, а уже штаны трещат.
Не зря так суетятся торговцы ценностями. Спешат. Понимают, что надо успеть впарить свой товар пока не началось. Знают, что ещё чуть-чуть и волна новых ценностей и новых задач сметёт их вместе с базаром. Старый пафос весь выдохся, в том числе и индустриальный. Никого уже не вдохновляет строительство грандиозных сооружений, равно как внедрение ультракомпактных технологий. Нет уже спроса на идеи вроде мультикультурализма и устойчивого развития. Не нужно оно никому это устойчивое развитие. Даже идея равенства воспринимается иначе.
...
Возвращение космоса - это не просто марсоход с красивыми картинками. Возвращение космоса - это, прежде всего, развитие автономных технологий. Тех самых технологий, развитие которых было заморожено в угоду контролю и подчинённости. Теперь на развитие автономных технологий работает также и индустрия войны, которая ранее, напротив, работала на становление распределённых зависимых сетевых технологий. Теперь и войностроительные технологии направлены не на разворачивание взаимодействующих широких управляемых фронтов, а на формирование мелких, автономных, практически самоуправляемых инициативных групп.
...
Ещё вчера государства могли поддерживать монополию на владение сверхсовременным оружием (просто потому, что террористы не могли пользоваться взлётными полосами и танками). Завтра государства попрощаются не только с монополией на владение, но и с монополией на производство подобных средств. Подпольный танковый завод - это фантастика, а подпольное производство беспилотников становится вполне реальным.
С космосом такая же трансформация. Было время, когда космос отошёл на пятидесятый план. Технологии контроля внедрялись с такой интенсивностью, что казалось, ещё чуть-чуть и даже спутниковая связь никому не будет нужна. Земля опутывалась толстенными оптоволоконными червями и наземными беспроводными сетями. И вообще непонятно было для чего нужны эти устаревшие орбитальные технологии, кроме обеспечения задачи позиционирования. Впрочем, и решение этой задачи на практике постепенно перехватывалась наземными сотовыми системами.
Космическая отрасль была в загоне только лишь потому, что по мере развития наземных систем, всё меньше способствовала решению главной задачи - задачи контроля. Иначе давно бы уже города на луне строили.
...
Теперь парадигмы и задачи будут меняться по всему спектру. И очень быстро. Мы увидим торжество автономных технологий (энергетических, сельскохозяйственных, строительных, образовательных, транспортных, расчётных и вообще любых). Отрыв от зависимых инфраструктурных решений, вместо упора на дублирование систем, обеспечивающих зависимость. В том числе и отрыв от интернета.
...
Возвращение космоса обнадёживает и пугают одновременно. Обнадёживает потому, что развитие космоса - это развитие автономных технологий, которые неизбежно выплеснутся в другие отрасли. Пугают потому, что мы к этому не готовы. Слишком зависимы от системы управления и не знаем, как мы могли бы жить, когда она внезапно кончится вслед за всеми, уничтоженными ею же институтами.
Настоятельно рекомендую к прочтению, под катом скопирую самое важное.
Но лучше прочитать полностью, даже если вас (как меня) уже воротит от PR в ХХС
(ибо там про гораздо более важные вещи говориться).
Когда единственное, что объединяет людей - это «не забыть и не простить», а во всём остальном у них нет даже смутного представления о том, как оно должно быть. Что же будет тогда, когда все всем всё припомнят и все всем за всё отомстят?
Видно же, что тормозов нет даже у религиозных людей. Профанация достигла такого уровня, что христиане обращаются в суд с иском о возмещении морального ущерба (!), понесённого ими за Христа. Сколько я должен здесь поставить восклицательных знаков, чтобы выразить глубину этой профанации?
...
Тотальный контроль разрушителен для пафоса, на котором стоит Церковь. Вынуждает церковных иерархов лицемерить. Но лицемерие несовместимо ни с каким пафосом. А тем более с христианским пафосом, который берёт начало от Бога. Связь с Богом не может быть неискренней и всё тут. При любой неразрывности формальных связей, всякое неискреннее и напускное будет фактически отторгнуто от живой Церкви. Вот в чём состоит забота православных - не впасть в неискренность и лукавство даже в гневе и прочих искушениях. Слаб человек и чувства его притупляются в суете, но не настолько, чтобы не чувствовать эту грань.
Так, что лобызания Патриарха с Президентом ещё ни о чём не говорят. Православный пафос тоже оппозиционен и в этом вся штука. После внедрения УЭК Путин будет обниматься с незаземлённым громоотводом. Это главная причина, по которой так важно, чтобы оппозиционные силы не отождествляли МП и РПЦ. Что касается православных, то чем меньше будет нападок на православие, тем скорее они осознают, что Пуськи посягнули на этику, а система управления перетирает в порошок пафос. Само получится.
Много причин, по которым можно уверенно сказать, что из пафоса Пусси Риот не может вырасти никакая этика. У них такой дикий и дремучий пафос, что даже думать немыслимо о его возделывании. Слишком много надо труда, сил и времени, чтобы вырастить устойчивую культуру на такой почве. Степень асоциальности столь высока, что кроме разрушения этот пафос ни на что не способен. Кто ни будь видел электростанции, работающие на атмосферном электричестве?
...
Для того, чтобы травить и троллить друг друга совсем необязательно друг друга знать. И даже напротив - трудно троллить того, с кем рядом переживал физические потрясения. А для того, чтобы люди были готовы убивать друг за друга, им надо знать друг друга, видеть друг друга, стоять рядом физически. Реальная управляемость обеспечивается знанием человека (даже шапочным), а не знанием информации о человеке (сколь бы ни была полна и достоверна эта информация). Отсюда и растёт всякий окупай.
Вопрос только в том, куда он может расти. Оранжевые технологии заведомо бесперспективны. Других технологий я не вижу. Подставляться под дубинки - это хорошая медийная тактика, если есть хотя бы какой-то шанс на мирный переход власти или на вмешательство третьих сил. И очень плохая тактика, если такого шанса нет.
...
Увы, вся оппозиция рассчитывает на этот контроль. Дескать, придём к власти, учиним честные выборы и будем друг друга контролировать. Никто даже не думает о том, как демонтировать эту систему управления. Никому в голову не приходит, что пока эта система контроля работает, ни к какой власти никто прийти не может. Нетути её этой власти. Даже у Путина нет. Вся его бывшая вертикаль теперь в заложниках с самого низу аж до самого Кремля.
...
Я уж и не говорю о том, что Путин с этой системой контроля управляется лучше, чем все протестные силы вместе взятые. Ну и с чего бы этой системе управления менять Путина с его командой на новый обслуживающий персонал? Думаю ясно, что под системой управления следует понимать не государственную систему, а совокупность всех систем контроля от банков и социальных сетей до судебной власти и ростелекомовского портала госуслуг.
В России только одна политическая партия - партия контроля, в которой состоят как прокремлёвские, так и антикремлёвские силы. Другой партии пока нет. Кто бы ни пришёл в Кремль, результат будет то же, что и при Путине. Только хуже. Потому, что Путин, по крайней мере, знает, для чего эта система управления строилась и использует по назначению.
...
К этому всему я ещё и предельно политизирован. Настолько политизирован, что мне абсолютно всё равно, кто именно возьмётся за демонтаж этой системы управления. Левые, правые, националисты, коммунисты… Безразлично. У меня свой пафос. Я исхожу из того, что есть две действительно политические задачи:
1. Преодоление информационного невежества.
2. Демонтаж системы управления, которую построил Путин.
Кто бы ни взялся за решение этих задач, я буду рядом. Всё остальное - это баловство и игра в салочки. Так ведь не берётся никто. Никто даже актуальность этих задач не осознаёт.
...
Остаётся только тихонечко строить что-то жизнеспособное рядом. Такое, что имело бы иммунитет к идентификационным системам. Но это непонятно, неинтересно и малосовместимо с драйвовыми политтехнологиями. Несовместимо только лишь потому, что все эти технологии играют с системой управления в одни ворота и не видят никакой другой цели, кроме контроля.
...
Теперь наиболее актуальные северокавказские проблемы обсуждаются в Тбилиси. В самых представительных составах. Теперь настоящая будущая элита Северного Кавказа учится в грузинских вузах. Золотая молодёжь едет учиться в Москву и братается с московской золотой молодёжью (собственно для того и едет). А парни, которые действительно хотят учиться, едут в Тбилиси. Там дешевле и безопаснее. Там бесполезны папины связи. Там ни от кого не надо откупаться. Там к девушкам не попристаёшь и диплом не купишь. Там золотой молодёжи неуютно и вообще делать нечего. Туда едут другие. Те, с которыми надо будет разговаривать, когда перемены сдуют этих, как ветер морскую пену. Но с теми ещё рано разговаривать, а с этими уже поздно. С кем же разговаривать сейчас? Неужели с теми, кто десять лет назад ехал учиться в арабские страны? И как оппозиция представляет себе такой разговор?
...
Даже представить невозможно в какой хаос опрокинет общество несовместимость контролирующей системы с неконтролируемыми процессами. Надо либо отказаться от контроля (как основного средства управления), либо надо извести под корень всё неконтролируемое. Мы даже оглянуться не успеем, как кончится всякая управляемость. Система останется, а управляемости не будет. Без цели, без смысла и без возможности приспособить ошмётки старого для решения новых задач.
В этот раз будет намного фатальнее, быстрее и больнее, чем двадцать лет назад. А я не вижу даже намёка на готовность к иному способу обустройства отношений и иному способу управления. Люди, которые не умеют жить без паспортов, в случае перехода на УЭК окажутся в такой зависимости от системы управления, что крах этой системы станет катастрофой.
...
И пока я жизнерадостно бегал вверх и вниз по университетским лестницам, вся эта гуманитарная суета привела к тому, что космос кончился. И оказалось, что если люди не могут между собой разобраться как отношения обустроить, то никакой космос им не доктор. И я уехал, потому, что это невыносимо ничего не делать, когда люди между собой разобраться не могут. А делать, тем более невыносимо, поскольку сопряжено со способность и готовностью убивать. Ни в коем случае не осуждаю тех, кто в таких случаях оказывается способен и готов (к счастью, таких немного). Лишь отмечаю, что гореть в аду всякому, кто создаст хотя бы малейшее препятствие тем, кто бежит от войны. Отмечаю потому, что считаю это актуальным и вижу, насколько мало тех, кто это понимает.
Совокупная подлость всех пропагандистских машин (включая религиозные) в том, что детям с малых лет вдалбливается в голову, будто бы на войну идут для того, чтобы умирать. Об этом все книги, фильмы и прочая дребедень со всеми контекстами, мишурой и психологическими блёстками. Прям, праздник малодушия какой-то.
...
Это я к сведению тех, кто ходит на «сугубо мирные уличные акции». Тех, к кому Быков сегодня обращается со своим пафосом «один за всех». Одно из двух - или вы считаете, что это всё никчему не приведёт, или вы должны быть готовы к тому, что в один неприглядный день придётся выбирать между «убивать» и «слинять в сторону». Могу заверить, что это очень нелёгкий выбор.
Замечу ещё, что, если до этого дойдёт, то самые непростительные дела будут творить те, кто вместо слова «убивать» вставит слово «умирать». Готовность умереть - это не более, чем лицемерное облагораживание претензии на вседозволенность. Анестезирующая индульгенция. Кто его знает, каких бы я дел наворотил, если бы выбирал между «умирать» и «уехать». Очень может быть, что возвёл бы себя в герои и торжественно умер, предварительно насвинячив так, что всё равно жить было бы невыносимо. Проще обозначать себе выбор между «убивать» и «уехать» - такой выбор наступает раньше той точки, когда выбора уже нет. Спасибо деду. Я избежал участия, как минимум, в двух бессмысленных гражданских войнах.
...
Так или иначе, но в 1991 г. я уехал. А потом кончилась страна, которая способствовала тому, чтобы технические задачи ставились выше гуманитарных. Я даже и не знаю, к чему я был больше готов - к тому, что кончился космос или к тому, что кончилась страна. Вдруг выяснилось, что неказистая колокольня, с которой я тогда смотрел на мир, в действительности перевёрнута у меня в мозгу, как в камере обскура. И с этого перевёртыша обнаружилось, что страна важнее, хотя, космос интереснее. Впрочем, не было никакого смысла заходить далеко в этих размышлениях, т.к. почти синхронно кончилось и то, и другое.
...
Между тем, дальновидные люди не заморачивались законами. Дальновидные люди писали код. Но это я узнал гораздо позже. Приблизительно тогда, когда понял, что право, как институт, тоже со всей неизбежностью кончается. Перестаёт быть инструментом, позволяющим регулировать отношения.
...
Одной ногой мы всё глубже погружаемся в невежество новых тёмных веков так, что никто не знает, сколько времени и сил нужно, чтобы вырваться из этого гуманитарного болота. А другой ногой уже замахнулись шагнуть в такую технологическую даль, которую даже сами представить не можем. Ещё не шагнули, а уже штаны трещат.
Не зря так суетятся торговцы ценностями. Спешат. Понимают, что надо успеть впарить свой товар пока не началось. Знают, что ещё чуть-чуть и волна новых ценностей и новых задач сметёт их вместе с базаром. Старый пафос весь выдохся, в том числе и индустриальный. Никого уже не вдохновляет строительство грандиозных сооружений, равно как внедрение ультракомпактных технологий. Нет уже спроса на идеи вроде мультикультурализма и устойчивого развития. Не нужно оно никому это устойчивое развитие. Даже идея равенства воспринимается иначе.
...
Возвращение космоса - это не просто марсоход с красивыми картинками. Возвращение космоса - это, прежде всего, развитие автономных технологий. Тех самых технологий, развитие которых было заморожено в угоду контролю и подчинённости. Теперь на развитие автономных технологий работает также и индустрия войны, которая ранее, напротив, работала на становление распределённых зависимых сетевых технологий. Теперь и войностроительные технологии направлены не на разворачивание взаимодействующих широких управляемых фронтов, а на формирование мелких, автономных, практически самоуправляемых инициативных групп.
...
Ещё вчера государства могли поддерживать монополию на владение сверхсовременным оружием (просто потому, что террористы не могли пользоваться взлётными полосами и танками). Завтра государства попрощаются не только с монополией на владение, но и с монополией на производство подобных средств. Подпольный танковый завод - это фантастика, а подпольное производство беспилотников становится вполне реальным.
С космосом такая же трансформация. Было время, когда космос отошёл на пятидесятый план. Технологии контроля внедрялись с такой интенсивностью, что казалось, ещё чуть-чуть и даже спутниковая связь никому не будет нужна. Земля опутывалась толстенными оптоволоконными червями и наземными беспроводными сетями. И вообще непонятно было для чего нужны эти устаревшие орбитальные технологии, кроме обеспечения задачи позиционирования. Впрочем, и решение этой задачи на практике постепенно перехватывалась наземными сотовыми системами.
Космическая отрасль была в загоне только лишь потому, что по мере развития наземных систем, всё меньше способствовала решению главной задачи - задачи контроля. Иначе давно бы уже города на луне строили.
...
Теперь парадигмы и задачи будут меняться по всему спектру. И очень быстро. Мы увидим торжество автономных технологий (энергетических, сельскохозяйственных, строительных, образовательных, транспортных, расчётных и вообще любых). Отрыв от зависимых инфраструктурных решений, вместо упора на дублирование систем, обеспечивающих зависимость. В том числе и отрыв от интернета.
...
Возвращение космоса обнадёживает и пугают одновременно. Обнадёживает потому, что развитие космоса - это развитие автономных технологий, которые неизбежно выплеснутся в другие отрасли. Пугают потому, что мы к этому не готовы. Слишком зависимы от системы управления и не знаем, как мы могли бы жить, когда она внезапно кончится вслед за всеми, уничтоженными ею же институтами.