про дверь
В одном пивном ресторане, слишком большом и солидным для паба, слишком пивным для просто ресторана и слишком респектабельным для простой пивной в подвале под лестницей, ведущей в мужскую комнату есть маленькая даерца.
Иногда, может быть нескольо раз в год, а может и раз в месяц, никто не знает, она открывается изнутри.
Это бывает тогда, когда в ночь на понедельник официанты ставят стульям ножками к верху и швабрами трутпол, когда гасят почти весь свет, а на кухне начинают шуршать мыши, когда уличные кошки давно разодрали мешки с объедками, выставленные на задний двор, а машина управляющего урча мотором выезжает из пустого переулка. пропуская припозднившийся или наоборот вставший спозаранку трамвай.
Когда свет рассвета или электрических фонарей уравнивается с подсветкой барной стойки, почему-то не выключенной, несколько маленьких человечков, ростом с кавалерийский сапог, если кто-то ещё помнит какой он высоты, поднимаются по лестнице и идут к барной стойке.
Почему дверь, откуда они выходят находится в этом месте, потомучто в таких местах никогда не бывает детей и бывает вкусное горькое и тёмное пиво.
Почему бармен не выключил свет у стойки, потому что он откуда-то знает что будут ещё посетители.
Они здороваются с ним, проходя по барной стойке, потом проходят к окну.
Они встают в ряд между занавесками и стеклом и смотрят. Смотрят на тот самый трамвай, от прохода которого почти неслышно чуть дрожат стекла, на редкое такси, на собаку, пробежавшую в подворотню напротив по своим собачьим делам, на фонари, из-за которых совсем не видно звёзд и на луну, что может выглянуть из-за угла какого-то высокого стеклянного дома.
Потом они садятся на кожаный диван, включают телевизор и закуривают трубки.
Бармен принесет им пива и орехи, они любят орехи, солёные как море и кровь,и пиво, тёмное как ночь, густое как туман и горькое как правда.
По телевизору они смотрят про спорт и путешествия, но не футбол и не теннис и даже не бокс и не про аэоропорты, такси и гостиницы.
Они смотрят как люди прыгают с парашютом или забираются на самые высокие в мире горы или ныряют в глубокие моря.
Про тех, кто проходит в одиночку континенты или перплывает на маленькой надувной лодке моря.
Допив пиво, тогда когда становится светлее и фонари гаснут, они тихо уходят вниз по лестнице, а бармен спускается за ними, а потом пряяет где-то под стойкой в ящик маленький латунный ключ на цепочке, что надевают на шею, и которую никогда не сможет надеть сам, она всего в полторы ладони длинной.
Иногда, может быть нескольо раз в год, а может и раз в месяц, никто не знает, она открывается изнутри.
Это бывает тогда, когда в ночь на понедельник официанты ставят стульям ножками к верху и швабрами трутпол, когда гасят почти весь свет, а на кухне начинают шуршать мыши, когда уличные кошки давно разодрали мешки с объедками, выставленные на задний двор, а машина управляющего урча мотором выезжает из пустого переулка. пропуская припозднившийся или наоборот вставший спозаранку трамвай.
Когда свет рассвета или электрических фонарей уравнивается с подсветкой барной стойки, почему-то не выключенной, несколько маленьких человечков, ростом с кавалерийский сапог, если кто-то ещё помнит какой он высоты, поднимаются по лестнице и идут к барной стойке.
Почему дверь, откуда они выходят находится в этом месте, потомучто в таких местах никогда не бывает детей и бывает вкусное горькое и тёмное пиво.
Почему бармен не выключил свет у стойки, потому что он откуда-то знает что будут ещё посетители.
Они здороваются с ним, проходя по барной стойке, потом проходят к окну.
Они встают в ряд между занавесками и стеклом и смотрят. Смотрят на тот самый трамвай, от прохода которого почти неслышно чуть дрожат стекла, на редкое такси, на собаку, пробежавшую в подворотню напротив по своим собачьим делам, на фонари, из-за которых совсем не видно звёзд и на луну, что может выглянуть из-за угла какого-то высокого стеклянного дома.
Потом они садятся на кожаный диван, включают телевизор и закуривают трубки.
Бармен принесет им пива и орехи, они любят орехи, солёные как море и кровь,и пиво, тёмное как ночь, густое как туман и горькое как правда.
По телевизору они смотрят про спорт и путешествия, но не футбол и не теннис и даже не бокс и не про аэоропорты, такси и гостиницы.
Они смотрят как люди прыгают с парашютом или забираются на самые высокие в мире горы или ныряют в глубокие моря.
Про тех, кто проходит в одиночку континенты или перплывает на маленькой надувной лодке моря.
Допив пиво, тогда когда становится светлее и фонари гаснут, они тихо уходят вниз по лестнице, а бармен спускается за ними, а потом пряяет где-то под стойкой в ящик маленький латунный ключ на цепочке, что надевают на шею, и которую никогда не сможет надеть сам, она всего в полторы ладони длинной.