Пушкин
К НАТАЛЬЕ.
Pourquoi craindrais-je de le dire?
C’est Margot qui fixe mon goût.
Так и мне узнать случилось,
Что за птица Купидон;
Сердце страстное пленилось;
Признаюсь - и я влюблён!
Пролетело счастья время,
Как, любви не зная бремя,
Я живал да попевал,
Как в театре и на балах,
На гуляньях иль в воксалах Лёгким зефиром летал;
Как, смеясь во зло Амуру,
Я писал карикатуру
На любезный женский пол;
Но напрасно я смеялся,
Наконец и сам попался,
Сам, увы! с ума сошел.
Смехи, вольность - всё под лавку,
Из Катонов я в отставку,
И теперь я - Селадон!
Миловидной жрицы Тальи
Видел прелести Натальи,
И уж в сердце - Купидон!
Так, Наталья! признаюся,
Я тобою полонён,
В первый раз ещё, стыжуся,
В женски прелести влюблён.
Целый день, как ни верчуся,
Лишь тобою занят я;
Ночь придет - и лишь тебя
Вижу я в пустом мечтанье,
Вижу, в лёгком одеянье
Будто милая со мной;
Робко, сладостно дыханье,
Белой груди колебанье,
Снег затмившей белизной,
И полуотверсты очи,
Скромный мрак безмолвной ночи -
Дух в восторг приводят мой!..
Я один в беседке с нею,
Вижу… девственну лилею,
Трепещу, томлюсь, немею…
И проснулся… вижу мрак
Вкруг постели одинокой!
Испускаю вздох глубокой,
Сон ленивый, томноокой
Отлетает на крылах.
Страсть сильнее становится,
И, любовью утомясь,
Я слабею всякий час.
Всё к чему-то ум стремится,
А к чему? - никто из нас
Дамам вслух того не скажет,
А уж так и сяк размажет.
Я - по-свойски объяснюсь.
Все любовники желают
И того, чего не знают;
Это свойство их - дивлюсь!
Завернувшись балахоном,
С хватской шапкой набекрень
Я желал бы Филимоном
Под вечер, как всюду тень,
Взяв Анюты нежну руку,
Изъяснять любовну муку,
Говорить: она моя!
Я желал бы, чтоб Назорой
Ты старалася меня
Удержать умильным взором.
Иль седым Опекуном
Лёгкой, миленькой Розины,
Старым пасынком судьбины,
В епанче и с париком,
Дерзкой пламенной рукою
Белоснежну, полну грудь…
Я желал бы… да ногою
Моря не перешагнуть,
И, хоть по уши влюблённый,
Но с тобою разлучённый,
Всей надежды я лишён.
Но, Наталья! ты не знаешь,
Кто твой нежный Селадон,
Ты ещё не понимаешь,
Отчего не смеет он
И надеяться? - Наталья!
Выслушай ещё меня:
Не владетель я Сераля.
Не арап, не турок я.
За учтивого китайца,
Грубого американца,
Почитать меня нельзя,
Не представь и немчурою,
С колпаком на волосах,
С кружкой, пивом налитою,
И с цигаркою в зубах.
Не представь кавалергарда
В каске, с длинным палашом.
Не люблю я бранный гром:
Шпага, сабля, алебарда
Не тягчат моей руки
За Адамовы грехи.
- Кто же ты, болтун влюбленный? -
Взглянь на стены возвышенны,
Где безмолвья вечный мрак;
Взглянь на окна загражденны,
На лампады там зажженны…
Знай, Наталья! - я… монах!
1813
Что не так со стихом?
Загадка, загаданная Пушкиным
Официально датируется 1813 годом, предположительно серединой года.
Впервые опубликовано В. А. Жуковским в посмертном издании сочинений Пушкина, т. IX, 1841, стр. 261-263, с пропуском тридцати четырех стихов (51-78, 99, 101-105) и без эпиграфа. Выпущенные стихи впервые напечатаны лишь в 1905 г. К. Я. Гротом в «Журнале Министерства народного просвещения», № 10, стр. 236-238.
Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 16 т. - М.: Художественная литература, 1937. - Т. 1. Лицейские стихотворения. - С. 5-8.
И всё вроде бы понятно. Однако... Давайте разбираться: всё ли тут понятно.
Начнём с другого конца. Точнее не со стиха начнём, а с предположения, что Пушкин не погиб на дуэли, а был вынужден тайно бежать за границу. А причиной тому было недоброжелательство царя, и в то же время чрезмерное внимание царя к Наталье (Опять Наталья! Какое совпадение!), супруге Пушкина. Да, Наталья приглянулась царю, а Пушкин оказался третьим лишним. Пушкин должен был умереть. Для этого и была затеяна дуэль. И он умер. Или нет? Или тяжело раненый бежал за границу воспользовавшись помощью друзей, которые инсцинировали похороны Пушкина. Есть версия (не я её автор) что Александр Дюма это и есть Пушкин. И мы будем придерживаться этой версии.
Итак... К Наталье
Я полагаю, что этот стих был написан вовсе не в 1813 году, а значительно позже, а именно тогда, когда официально Пушкин был уже мёртв. Вероятно тогда, когда Дюма был в России, он подбросил этот стих Наталье, бывшей своей супруге указав там дату 1813 год. Этот год был выбран не случайно. Это и чёртова дюжина (а стихи эти были своего рода посланием с того света). Это и отсылка к другому стихотворению Пушкина, которое было написано как раз в 1813 году. И не случайно эпиграфом к стихотворению "К Наталье" взяты строка из послания к Марго Шодерло де Лакло являющегося сатирой на королевскую фаворитку Дюбарри (1774). :
Pourquoi craindrais-je de le dire?
C’est Margot qui fixe mon goût.
И стихотворение "К Наталье" это тоже послание, а именно послание "с того" света от "покойного" Пушкина к Наталье.
Эпиграф гласит:"К чему скрывать мне это? Марго мне приглянулась."
А вот полное четверостишие откуда взят этот эпиграф:
"К чему скрывать мне это? Марго мне приглянулась:
Да, Марго! Вас это смешит?
Что имя? Главное - вещь"
Вот и будем разбираться, что что это за вещь такая, послание "К Наталье".
Начинается стихотворение со следующих строк:
Так и мне узнать случилось,
Что за птица Купидон;
Сердце страстное пленилось;
Признаюсь - и я влюблён!
Здесь Пушкин отсылает Наталью (коль скоро ей адресовано послание) к тому времени, когда он впервые испытал любовь к ней, то есть к самому началу их истории.
Читаем дальше:
Пролетело счастья время,
Как, любви не зная бремя,
Я живал да попевал,
Это в четырнадцать лет?
Как в театре и на балах,
На гуляньях иль в воксалах
Лёгким зефиром летал;
«Воксалы» - это увеселительные сады с помещением для концертов и балов.
Как, смеясь во зло Амуру,
Я писал карикатуру
На любезный женский пол;
И это в четырнадцать?
Но напрасно я смеялся,
Наконец и сам попался,
Сам, увы! с ума сошел.
Смехи, вольность - всё под лавку,
Из Катонов я в отставку,
И теперь я - Селадон!
Селадон (Céladon) - герой французского романа «Astrée» («Астрея», 1607-1618) французского писателя Оноре д’Юрфе (d’Urfé, 1568-1625), где Селадон - имя томного, чувствительного, сентиментального влюбленного; в XVIII-XIX вв. имя это сделалось нарицательным для обозначения томящегося любовника, волокиты, любителя «поволочиться за женскими юбками».
Миловидной жрицы Тальи
Видел прелести Натальи,
И уж в сердце - Купидон!
Талия, Фалия (греч. Θαλία, Θαλεία от θάλλω - цвету, разрастаюсь) - в греческой мифологии муза комедии и легкой поэзии, дочь Зевса и Мнемосины. Изображалась с комической маской в руках и венком плюща на голове.
Так, Наталья! признаюся,
Я тобою полонён,
В первый раз ещё, стыжуся,
В женски прелести влюблён.
Целый день, как ни верчуся,
Лишь тобою занят я;
Ночь придет - и лишь тебя
Вижу я в пустом мечтанье,
Вижу, в лёгком одеянье
Будто милая со мной;
Робко, сладостно дыханье,
Белой груди колебанье,
Снег затмившей белизной,
И полуотверсты очи,
Скромный мрак безмолвной ночи -
Дух в восторг приводят мой!..
Я один в беседке с нею,
Вижу… девственну лилею,
(а лилия ещё и клеймо у Миледи из "Трёх мушкетёров" Дюма)
Трепещу, томлюсь, немею…
И проснулся… вижу мрак
Вкруг постели одинокой!
Испускаю вздох глубокой,
Сон ленивый, томноокой
Отлетает на крылах.
Страсть сильнее становится,
И, любовью утомясь,
Я слабею всякий час.
Всё к чему-то ум стремится,
А к чему? - никто из нас
Дамам вслух того не скажет,
А уж так и сяк размажет.
Я - по-свойски объяснюсь.
Дамам вслух того не скажет... , все любовники желают... И это не похоже на 14 лет
Все любовники желают
И того, чего не знают;
Это свойство их - дивлюсь!
Завернувшись балахоном,
С хватской шапкой набекрень,
Я желал бы Филимоном
Под вечер, как всюду тень,
Взяв Анюты нежну руку,
Изъяснять любовну муку,
Говорить: она моя!
«Филимон» и «Анюта» - действующие лица популярной оперы Соколовского на текст Аблесимова «Мельник - колдун, обманщик и сват».
Я желал бы, чтоб Назорой
Ты старалася меня
Удержать умильным взором.
«Назора» персонаж из оперы Саккини «Осмеянный скупец»;
Иль седым Опекуном
Лёгкой, миленькой Розины,
Старым пасынком судьбины,
В епанче и с париком,
«Опекун» (доктор Бартоло) и «Розина» - персонажи оперы Паэзиелло «Севильский цирюльник» по комедии Бомарше.
Дерзкой пламенной рукою
Белоснежну, полну грудь…
Я желал бы… да ногою
Ого! Очень двусмысленно это звучит! Вы не находите? И очень понятно, когда это Пушкин-Дюма.
Моря не перешагнуть,
И, хоть по уши влюблённый,
Но с тобою разлучённый,
Всей надежды я лишён.
Но, Наталья! ты не знаешь,
Кто твой нежный Селадон,
Ты ещё не понимаешь,
Отчего не смеет он
И надеяться? - Наталья!
Выслушай ещё меня:
Не владетель я Сераля,
«Владетель... Сераля» вероятно, намёк на оперу Моцарта «Похищение из сераля», 1782.
Не арап, не турок я.
За учтивого китайца,
«Учтивого китайца» намёк на оперу В. А. Пашкевича «Февей» (1786) на текст Екатерины II.
Грубого американца,
«Грубого американца» намёк на оперу композитора Фомина «Американцы», либретто И. А. Крылова и Клушина, 1788 г.
Почитать меня нельзя,
Не представь и немчурою,
С колпаком на волосах,
С кружкой, пивом налитою,
И с цигаркою в зубах.
«Немчурою… с кружкой, пивом налитою (грубого американца)» намёк на оперу неизвестных авторов «Пивовар, или Кроющийся дух», 1789 г.
Не представь кавалергарда
В каске, с длинным палашом.
Не люблю я бранный гром:
Шпага, сабля, алебарда
Не тягчат моей руки
За Адамовы грехи.
- Кто же ты, болтун влюбленный? -
Взглянь на стены возвышенны,
Где безмолвья вечный мрак;
Взглянь на окна загражденны,
На лампады там зажженны…
Знай, Наталья! - я… монах!
«Я… монах» - Пушкин уподоблял лицей монастырю, а себя - монаху. Однако, это ещё и отсылка к своему же стихотворению "Монах", которое написано как раз в 1813 году.
Ну, и как вам версия? Убедительно?
Pourquoi craindrais-je de le dire?
C’est Margot qui fixe mon goût.
Так и мне узнать случилось,
Что за птица Купидон;
Сердце страстное пленилось;
Признаюсь - и я влюблён!
Пролетело счастья время,
Как, любви не зная бремя,
Я живал да попевал,
Как в театре и на балах,
На гуляньях иль в воксалах Лёгким зефиром летал;
Как, смеясь во зло Амуру,
Я писал карикатуру
На любезный женский пол;
Но напрасно я смеялся,
Наконец и сам попался,
Сам, увы! с ума сошел.
Смехи, вольность - всё под лавку,
Из Катонов я в отставку,
И теперь я - Селадон!
Миловидной жрицы Тальи
Видел прелести Натальи,
И уж в сердце - Купидон!
Так, Наталья! признаюся,
Я тобою полонён,
В первый раз ещё, стыжуся,
В женски прелести влюблён.
Целый день, как ни верчуся,
Лишь тобою занят я;
Ночь придет - и лишь тебя
Вижу я в пустом мечтанье,
Вижу, в лёгком одеянье
Будто милая со мной;
Робко, сладостно дыханье,
Белой груди колебанье,
Снег затмившей белизной,
И полуотверсты очи,
Скромный мрак безмолвной ночи -
Дух в восторг приводят мой!..
Я один в беседке с нею,
Вижу… девственну лилею,
Трепещу, томлюсь, немею…
И проснулся… вижу мрак
Вкруг постели одинокой!
Испускаю вздох глубокой,
Сон ленивый, томноокой
Отлетает на крылах.
Страсть сильнее становится,
И, любовью утомясь,
Я слабею всякий час.
Всё к чему-то ум стремится,
А к чему? - никто из нас
Дамам вслух того не скажет,
А уж так и сяк размажет.
Я - по-свойски объяснюсь.
Все любовники желают
И того, чего не знают;
Это свойство их - дивлюсь!
Завернувшись балахоном,
С хватской шапкой набекрень
Я желал бы Филимоном
Под вечер, как всюду тень,
Взяв Анюты нежну руку,
Изъяснять любовну муку,
Говорить: она моя!
Я желал бы, чтоб Назорой
Ты старалася меня
Удержать умильным взором.
Иль седым Опекуном
Лёгкой, миленькой Розины,
Старым пасынком судьбины,
В епанче и с париком,
Дерзкой пламенной рукою
Белоснежну, полну грудь…
Я желал бы… да ногою
Моря не перешагнуть,
И, хоть по уши влюблённый,
Но с тобою разлучённый,
Всей надежды я лишён.
Но, Наталья! ты не знаешь,
Кто твой нежный Селадон,
Ты ещё не понимаешь,
Отчего не смеет он
И надеяться? - Наталья!
Выслушай ещё меня:
Не владетель я Сераля.
Не арап, не турок я.
За учтивого китайца,
Грубого американца,
Почитать меня нельзя,
Не представь и немчурою,
С колпаком на волосах,
С кружкой, пивом налитою,
И с цигаркою в зубах.
Не представь кавалергарда
В каске, с длинным палашом.
Не люблю я бранный гром:
Шпага, сабля, алебарда
Не тягчат моей руки
За Адамовы грехи.
- Кто же ты, болтун влюбленный? -
Взглянь на стены возвышенны,
Где безмолвья вечный мрак;
Взглянь на окна загражденны,
На лампады там зажженны…
Знай, Наталья! - я… монах!
1813
Что не так со стихом?
Загадка, загаданная Пушкиным
Официально датируется 1813 годом, предположительно серединой года.
Впервые опубликовано В. А. Жуковским в посмертном издании сочинений Пушкина, т. IX, 1841, стр. 261-263, с пропуском тридцати четырех стихов (51-78, 99, 101-105) и без эпиграфа. Выпущенные стихи впервые напечатаны лишь в 1905 г. К. Я. Гротом в «Журнале Министерства народного просвещения», № 10, стр. 236-238.
Пушкин А. С. Собрание сочинений: В 16 т. - М.: Художественная литература, 1937. - Т. 1. Лицейские стихотворения. - С. 5-8.
И всё вроде бы понятно. Однако... Давайте разбираться: всё ли тут понятно.
Начнём с другого конца. Точнее не со стиха начнём, а с предположения, что Пушкин не погиб на дуэли, а был вынужден тайно бежать за границу. А причиной тому было недоброжелательство царя, и в то же время чрезмерное внимание царя к Наталье (Опять Наталья! Какое совпадение!), супруге Пушкина. Да, Наталья приглянулась царю, а Пушкин оказался третьим лишним. Пушкин должен был умереть. Для этого и была затеяна дуэль. И он умер. Или нет? Или тяжело раненый бежал за границу воспользовавшись помощью друзей, которые инсцинировали похороны Пушкина. Есть версия (не я её автор) что Александр Дюма это и есть Пушкин. И мы будем придерживаться этой версии.
Итак... К Наталье
Я полагаю, что этот стих был написан вовсе не в 1813 году, а значительно позже, а именно тогда, когда официально Пушкин был уже мёртв. Вероятно тогда, когда Дюма был в России, он подбросил этот стих Наталье, бывшей своей супруге указав там дату 1813 год. Этот год был выбран не случайно. Это и чёртова дюжина (а стихи эти были своего рода посланием с того света). Это и отсылка к другому стихотворению Пушкина, которое было написано как раз в 1813 году. И не случайно эпиграфом к стихотворению "К Наталье" взяты строка из послания к Марго Шодерло де Лакло являющегося сатирой на королевскую фаворитку Дюбарри (1774). :
Pourquoi craindrais-je de le dire?
C’est Margot qui fixe mon goût.
И стихотворение "К Наталье" это тоже послание, а именно послание "с того" света от "покойного" Пушкина к Наталье.
Эпиграф гласит:"К чему скрывать мне это? Марго мне приглянулась."
А вот полное четверостишие откуда взят этот эпиграф:
"К чему скрывать мне это? Марго мне приглянулась:
Да, Марго! Вас это смешит?
Что имя? Главное - вещь"
Вот и будем разбираться, что что это за вещь такая, послание "К Наталье".
Начинается стихотворение со следующих строк:
Так и мне узнать случилось,
Что за птица Купидон;
Сердце страстное пленилось;
Признаюсь - и я влюблён!
Здесь Пушкин отсылает Наталью (коль скоро ей адресовано послание) к тому времени, когда он впервые испытал любовь к ней, то есть к самому началу их истории.
Читаем дальше:
Пролетело счастья время,
Как, любви не зная бремя,
Я живал да попевал,
Это в четырнадцать лет?
Как в театре и на балах,
На гуляньях иль в воксалах
Лёгким зефиром летал;
«Воксалы» - это увеселительные сады с помещением для концертов и балов.
Как, смеясь во зло Амуру,
Я писал карикатуру
На любезный женский пол;
И это в четырнадцать?
Но напрасно я смеялся,
Наконец и сам попался,
Сам, увы! с ума сошел.
Смехи, вольность - всё под лавку,
Из Катонов я в отставку,
И теперь я - Селадон!
Селадон (Céladon) - герой французского романа «Astrée» («Астрея», 1607-1618) французского писателя Оноре д’Юрфе (d’Urfé, 1568-1625), где Селадон - имя томного, чувствительного, сентиментального влюбленного; в XVIII-XIX вв. имя это сделалось нарицательным для обозначения томящегося любовника, волокиты, любителя «поволочиться за женскими юбками».
Миловидной жрицы Тальи
Видел прелести Натальи,
И уж в сердце - Купидон!
Талия, Фалия (греч. Θαλία, Θαλεία от θάλλω - цвету, разрастаюсь) - в греческой мифологии муза комедии и легкой поэзии, дочь Зевса и Мнемосины. Изображалась с комической маской в руках и венком плюща на голове.
Так, Наталья! признаюся,
Я тобою полонён,
В первый раз ещё, стыжуся,
В женски прелести влюблён.
Целый день, как ни верчуся,
Лишь тобою занят я;
Ночь придет - и лишь тебя
Вижу я в пустом мечтанье,
Вижу, в лёгком одеянье
Будто милая со мной;
Робко, сладостно дыханье,
Белой груди колебанье,
Снег затмившей белизной,
И полуотверсты очи,
Скромный мрак безмолвной ночи -
Дух в восторг приводят мой!..
Я один в беседке с нею,
Вижу… девственну лилею,
(а лилия ещё и клеймо у Миледи из "Трёх мушкетёров" Дюма)
Трепещу, томлюсь, немею…
И проснулся… вижу мрак
Вкруг постели одинокой!
Испускаю вздох глубокой,
Сон ленивый, томноокой
Отлетает на крылах.
Страсть сильнее становится,
И, любовью утомясь,
Я слабею всякий час.
Всё к чему-то ум стремится,
А к чему? - никто из нас
Дамам вслух того не скажет,
А уж так и сяк размажет.
Я - по-свойски объяснюсь.
Дамам вслух того не скажет... , все любовники желают... И это не похоже на 14 лет
Все любовники желают
И того, чего не знают;
Это свойство их - дивлюсь!
Завернувшись балахоном,
С хватской шапкой набекрень,
Я желал бы Филимоном
Под вечер, как всюду тень,
Взяв Анюты нежну руку,
Изъяснять любовну муку,
Говорить: она моя!
«Филимон» и «Анюта» - действующие лица популярной оперы Соколовского на текст Аблесимова «Мельник - колдун, обманщик и сват».
Я желал бы, чтоб Назорой
Ты старалася меня
Удержать умильным взором.
«Назора» персонаж из оперы Саккини «Осмеянный скупец»;
Иль седым Опекуном
Лёгкой, миленькой Розины,
Старым пасынком судьбины,
В епанче и с париком,
«Опекун» (доктор Бартоло) и «Розина» - персонажи оперы Паэзиелло «Севильский цирюльник» по комедии Бомарше.
Дерзкой пламенной рукою
Белоснежну, полну грудь…
Я желал бы… да ногою
Ого! Очень двусмысленно это звучит! Вы не находите? И очень понятно, когда это Пушкин-Дюма.
Моря не перешагнуть,
И, хоть по уши влюблённый,
Но с тобою разлучённый,
Всей надежды я лишён.
Но, Наталья! ты не знаешь,
Кто твой нежный Селадон,
Ты ещё не понимаешь,
Отчего не смеет он
И надеяться? - Наталья!
Выслушай ещё меня:
Не владетель я Сераля,
«Владетель... Сераля» вероятно, намёк на оперу Моцарта «Похищение из сераля», 1782.
Не арап, не турок я.
За учтивого китайца,
«Учтивого китайца» намёк на оперу В. А. Пашкевича «Февей» (1786) на текст Екатерины II.
Грубого американца,
«Грубого американца» намёк на оперу композитора Фомина «Американцы», либретто И. А. Крылова и Клушина, 1788 г.
Почитать меня нельзя,
Не представь и немчурою,
С колпаком на волосах,
С кружкой, пивом налитою,
И с цигаркою в зубах.
«Немчурою… с кружкой, пивом налитою (грубого американца)» намёк на оперу неизвестных авторов «Пивовар, или Кроющийся дух», 1789 г.
Не представь кавалергарда
В каске, с длинным палашом.
Не люблю я бранный гром:
Шпага, сабля, алебарда
Не тягчат моей руки
За Адамовы грехи.
- Кто же ты, болтун влюбленный? -
Взглянь на стены возвышенны,
Где безмолвья вечный мрак;
Взглянь на окна загражденны,
На лампады там зажженны…
Знай, Наталья! - я… монах!
«Я… монах» - Пушкин уподоблял лицей монастырю, а себя - монаху. Однако, это ещё и отсылка к своему же стихотворению "Монах", которое написано как раз в 1813 году.
Ну, и как вам версия? Убедительно?