Война слов
Сегодня война идет на всех фронтах. Воюет даже язык. Разве не так? Живая, ясная, образная речь всюду вытесняется смайликами, интернетной «феней», канцеляризмами, американизмами и прочими «измами». В спешке жизни нам не до красивой речи. В результате мы привыкаем к сухому, черствому, грубому изложению жизни, к штампам. Такая речь уже не выполняет одной из главных своих задач: не тренирует эмоциональность человека, не заставляет его сопереживать, не направляет в русло человечности. Написанное на бумаге мы называем безликим словом «текст», приравнивая роман и поэму к инструкции или бессвязному потоку сознания. Размывание языка происходит по многим направлениям. Но я хочу заострить внимание на одном из них. Речь пойдет об американизмах.
Поток иностранных слов, главным образом американизмов, до основания смывает толстый пласт многозначных, сочных, русских слов, оставляя вместо богатого русского словесного чернозема тонкую пленку чужеродных слов и клише. Русская речь превращается в дурную кальку иностранного языка, где уже нет места для русской жизни. Есть только жизнь туземных слов. Скажут: Да бросьте, какая ещё война! Язык меняется постоянно. Согласна. Разные языки мирно сосуществуют. Временами они, как люди, выясняют отношения в неизбежных спорах-стычках, болеют вирусными болезнями. Всегда иностранные слова проникали в чужие наречия. В одном языке «чихнули» новым словом, в другом - получили его новое преломление, порой - точное копирование.
На первый взгляд такой довод разумен. Да и многие лингвисты настаивают на том, что никакой войны нет, просто скорость изменения языка, говорят они, время от времени меняется. Например, языковед М.А.Кронгауз, профессор, автор учебника «Семантика», катализатором резкого изменения русского языка в последние годы считает внешние причины. Он их озвучивает. По его мнению, их две: перестройка как социальный слом и слом технологический в виде появления интернета.
Конечно, новые иностранные слова проникают в нашу речь с развитием техники, с появлением новых предметов, новых явлений. Но не всегда есть необходимость вводить иностранное слово, потому что уже существует его аналог. Иногда новое слово более короткое и в силу этого вытесняет старый, неуклюжий вариант. Так, например, «принтер» вытеснил «печатающее устройство».
Такие замены происходят по закону языка. Всегда и всюду. А вот если наоборот? Пример? Пожалуйста! Человек с ограниченными возможностями здоровья вместо инвалида. Афроамериканец или чернокожий вместо негра. Чувствуете общий посыл таких замен? Все они лежат в области социального моделирования. Параллельно с тенденцией, когда длинные слова навязывают нам вместо коротких, идет процесс обычной замены слов, с небольшим уточнением. Привычные русские слова заменяются американизмами. И этот процесс тоже лежит в области общественного устройства. Например, менеджер вместо директора, управляющего, руководителя, начальника.
Почему остается одно из двух, почему прежнее вытесняется? Разве подобные замены происходят в результате некоего «договора о мирном существовании» двух слов? Я уверена, что идет самая настоящая лингвистическая война. А на войне есть две стороны: враг и мы. И не надо сейчас меня спрашивать, кто конкретно это враг. В данном случае я занимаюсь не поиском ведьм, а улавливаю, выявляю и озвучиваю происходящие процессы.
Нужное врагу слово навязывается нам, проталкивается, запихивается в наше сознание путем многократного повторения через СМИ. Разве не так? Разве мы сами выбираем? «Ха! Да зачем это нужно врагу? - спросит меня читатель. - Какая разница, как мы будем обозначать предмет?» Оказывается, разница есть. Новое слово вместе с прикрепленным к нему значением несет в себе и особую, иную окраску, требует от произносящего слово-замену смотреть на мир особым взглядом. Ради такой окраски и происходит подмена слова. Приведу пример.
Начиная с перестроечных времен слово «модель» вытеснило слово «манекенщица». Казалось бы, почему бы не оставить старое понятное всем «манекенщица»? Что за нужда была его менять? Конечно, можно сказать, что по закону языка длинное слово вытеснилось коротким. Но это аргумент притянут за уши, ибо слово вытеснилось мгновенно, через несколько десятилетий его употребления. При этом подобные длинные слова, не взламывающие наш социум, остались в обиходе. Например, учительница, писательница. Так что ж за нужда была заталкивать в язык «модель»?
Давайте разбираться, предварительно отметив, что любое обозначающее профессию слово - из разряда социальных. Во-первых, модель может быть и мужского рода, и ребенком, и животным, и (внимание!) любым предметом. Новая модель автомобиля, телевизора, туфлей. В той картине мира, которая выстраивается в том числе и словом «модель», человек приравнивается к товару. Во-вторых, используя это новое слово, мы отодвигаем в сторону все ассоциации, связанные с работой манекенщицы. Работа манекенщицы в СССР была плохо оплачиваемой и не имела престижного ореола. Она - подсобный рабочий в процессе создания одежды. Поэтому манекенщица не вписывается в модный бомонд, не становится частью богемы и новой элиты. А ведь стояла на очереди задача смены элиты, ее переформатирования: перевод из интеллектуальной плоскости в область шоу и потребления.
Современная эпоха получила колоссальные по силе воздействия на человека средства массовой информации. Если бы такой инструмент был в руках предыдущих элит и хозяев мира, то уже тогда велась бы полноценная языковая война. Согласна, что язык обязан обслуживать новые появляющиеся потребности. Для того и вводит враг свои словечки, чтобы ими закрепить необходимость этих потребностей.
Новый мир очерчивается и конструируется новыми словами. «Модель» вкупе с другими подобными словами обосновывает необходимость жить по законам общества спектакля. «Универсам» и «универмаг» не нацеливают на гиперпотребление, процветающее в потребительском обществе, поэтому их вытесняют гипер и супермаркеты. «Коммерсант» и «бизнесмен» вместо отброшенного «спекулянта» расчищают поляну для криминального капитализма. «Бойфренд» смотрит свысока на «сожителя» с его негативным подтекстом.
В XX веке началась настоящая экспансия: с появлением тотальных СМИ, интернета, ТВ и радио. Так что же делать?
Продолжение следует…