О ненадёжности «хитрых планов»
Вот что происходит, когда вместо присоединения территорий пытаются посадить там якобы «дружественных» правителей:
Конгресс тянулся с января 1743 г. В феврале Императрица повелела русским вельможам (их было 21 чел.) подать свои мнения об условиях мира со Швецией. Большинство высказалось за присоединение Финляндии. Из этих мнений заслуживают внимания следующие. Фельдмаршал кн. Долгорукий находил, что из Финляндии можно уступить только каменистую, отдалённую, нехлебородную Эстерботнию. К этому мнению примкнул и фельдмаршал Ласси. Если же риксдаг изберёт в наследники престола герцога Голштинского, епископа Любекского, - то ещё Абоскую область. Фельдмаршал кн. Трубецкой держался того воззрения, что следовало удержать всю Финляндию. Этого требовали слава оружия, а также благополучие и безопасность Империи. Опасность исходила от близости границы. Уступить Финляндию значило в следующей войне опять иметь против себя финнов. Во всяком случае он требовал Гельсингфорса и Нейшлота. Такое решение было по душе также адмиралу Головину, в том случае, если нельзя установить живую границу по Ботническому заливу...
...Тайный советник Бреверн был против присоединения Финляндии, находя, что Швеция вновь будет добиваться её возвращения, а другие державы не останутся равнодушными к такому расширению русских границ. Для защиты Финляндии нужно будет содержать в ней много войска, в виду её обширности, а в то же время она не в состоянии прокормить их; на финские же войска надеяться нечего. Граф Михаил Бестужев советовал поступить по примеру Петра Великого: удержать Финляндию, уплатив за неё деньги.
Уступленная России область равнялась 226 кв. геогр. милям, была бедна и во время войны совершенно истощена... Россия, таким образом, никаких существенных выгод не приобрела: три ничтожные крепости и земельные приобретения, конечно, вознаградить её не могли. Положения своего в международном отношении она этой войной не подняла.
Вся Финляндия находилась в наших руках. Но о безопасности Петербурга мы не позаботились, а заняты были обеспечением шведского престола. Родственный русскому двору претендент был водворён, но он же явился главным тормозом всей нашей политики в Швеции. Чтобы поддержать голштинскую партию, пришлось подкупать и интриговать, т.е. действовать неразборчивыми средствами, вследствие чего симпатии нации не были приобретены. Представители же Голштинии, заняв престол, не могли поддерживать интересов России, так как нельзя было забыть, что она явилась виновницей недавних унижений Швеции...
Вслед за ратификацией мира, русские войска начали выходить из Финляндии и в первых числах октября (1743 г.) они очистили страну...
С уходом Кейта [генерал, командовавший русским отрядом, - И.П.] из Стокгольма политика Швеции резко стала меняться не в пользу России. Государственный Совет Швеции не пожелал более следовать указаниям из Петербурга. Ставленник России - Адольф Фридрих - поддержал Совет. Слабевший король Фридрих I потерял всякое значение. Центром политической жизни сделался молодой двор, в котором выдающуюся роль стал играть изящный гр. Карл Густав Тессин. Партия шляп вновь подняла голову, а с ней усилилось неприязненное отношение к России.
(Бородкин М.М. История Финляндии. Время Елизаветы Петровны. СПб., 1910)
В результате Финляндию пришлось завоёвывать вновь в 1808-1809 гг., в условиях, когда отношение местного населения к России значительно ухудшилось.
Конгресс тянулся с января 1743 г. В феврале Императрица повелела русским вельможам (их было 21 чел.) подать свои мнения об условиях мира со Швецией. Большинство высказалось за присоединение Финляндии. Из этих мнений заслуживают внимания следующие. Фельдмаршал кн. Долгорукий находил, что из Финляндии можно уступить только каменистую, отдалённую, нехлебородную Эстерботнию. К этому мнению примкнул и фельдмаршал Ласси. Если же риксдаг изберёт в наследники престола герцога Голштинского, епископа Любекского, - то ещё Абоскую область. Фельдмаршал кн. Трубецкой держался того воззрения, что следовало удержать всю Финляндию. Этого требовали слава оружия, а также благополучие и безопасность Империи. Опасность исходила от близости границы. Уступить Финляндию значило в следующей войне опять иметь против себя финнов. Во всяком случае он требовал Гельсингфорса и Нейшлота. Такое решение было по душе также адмиралу Головину, в том случае, если нельзя установить живую границу по Ботническому заливу...
...Тайный советник Бреверн был против присоединения Финляндии, находя, что Швеция вновь будет добиваться её возвращения, а другие державы не останутся равнодушными к такому расширению русских границ. Для защиты Финляндии нужно будет содержать в ней много войска, в виду её обширности, а в то же время она не в состоянии прокормить их; на финские же войска надеяться нечего. Граф Михаил Бестужев советовал поступить по примеру Петра Великого: удержать Финляндию, уплатив за неё деньги.
Уступленная России область равнялась 226 кв. геогр. милям, была бедна и во время войны совершенно истощена... Россия, таким образом, никаких существенных выгод не приобрела: три ничтожные крепости и земельные приобретения, конечно, вознаградить её не могли. Положения своего в международном отношении она этой войной не подняла.
Вся Финляндия находилась в наших руках. Но о безопасности Петербурга мы не позаботились, а заняты были обеспечением шведского престола. Родственный русскому двору претендент был водворён, но он же явился главным тормозом всей нашей политики в Швеции. Чтобы поддержать голштинскую партию, пришлось подкупать и интриговать, т.е. действовать неразборчивыми средствами, вследствие чего симпатии нации не были приобретены. Представители же Голштинии, заняв престол, не могли поддерживать интересов России, так как нельзя было забыть, что она явилась виновницей недавних унижений Швеции...
Вслед за ратификацией мира, русские войска начали выходить из Финляндии и в первых числах октября (1743 г.) они очистили страну...
С уходом Кейта [генерал, командовавший русским отрядом, - И.П.] из Стокгольма политика Швеции резко стала меняться не в пользу России. Государственный Совет Швеции не пожелал более следовать указаниям из Петербурга. Ставленник России - Адольф Фридрих - поддержал Совет. Слабевший король Фридрих I потерял всякое значение. Центром политической жизни сделался молодой двор, в котором выдающуюся роль стал играть изящный гр. Карл Густав Тессин. Партия шляп вновь подняла голову, а с ней усилилось неприязненное отношение к России.
(Бородкин М.М. История Финляндии. Время Елизаветы Петровны. СПб., 1910)
В результате Финляндию пришлось завоёвывать вновь в 1808-1809 гг., в условиях, когда отношение местного населения к России значительно ухудшилось.