Пополняя коллекцию популярных интеллигентских глупостей
Как справедливо заметил в своё время писатель Владимир Войнович: «Наша интеллигенция, во всяком случае, творческая, довольно глупа». Причём глупость её весьма разносторонняя и многообразная. Так, в последнее время я всё чаще слышу, будто фраза «уважать себя заставил» из поэмы «Евгений Онегин» означает «умер».
В принципе, чтобы понять вздорность такой «трактовки», достаточно просто внимательно прочитать текст поэмы. А для тех, кто сомневается:
Оригинал взят у dolboeb в Уважать себя заставил: точки над ï
Вот в этом видеофрагменте В.В. Познер объясняет студентам журфака МГУ, что фраза «уважать себя заставил» по-русски означает «умер». Или означала когда-то там, в пушкинские времена. О чём ныне известно только эрудитам, владеющим тайным знанием.
В качестве источника сей эксклюзивной информации тёзка Маяковского и Путина ссылается на комментарии В.В. Набокова к «Евгению Онегину».
А совершенно зря, потому что у Набокова ни в онегинских переводах, ни в комментариях к первой строфе пушкинского романа, нет ничего даже отдалённо напоминающего этот безграмотный школярский апокриф, поверить в который можно, лишь не читав или не поняв первого четверостишия «Онегина». Вот тут, например, можно видеть сорок английских переводов первой онегинской строфы, включая две набоковских редакции - и из всех совершенно очевидно, что дядя не умер, а лишь серьёзно заболел, чем и заставил всех претендентов на наследство себя «уважать», читай: ухаживать за немощным и хворым.
Вот как Набоков в том самом комментарии, на который якобы ссылается Познер, пересказывает эти мысли героя в прозе:
«My uncle... man of principle... Krïlov's donkey of principle... un parfait honnête homme... a perfect gentleman, but, after all, a fool... commands respect only now, when he had sickened not in jest... il ne pouvait trouver mieux! this is all he could devise in the way of universal esteem... too late... good lesson for others... I, too, may end up thus...»
Где тут сказано, что дядя умер?! Где хоть намёк на такое прочтение слов про "уважать себя заставил"?!
Думаю, что подлинным источником этой интерпретации является роман М.Е. Салтыкова-Щедрина «Унтер-офицерская вдова» (прижизненное издание под ред. маркиза де Сада).
А вот ещё интересная статья по теме:
Кое-что о первой строфе Евгения Онегина
В принципе, чтобы понять вздорность такой «трактовки», достаточно просто внимательно прочитать текст поэмы. А для тех, кто сомневается:
Оригинал взят у dolboeb в Уважать себя заставил: точки над ï
Вот в этом видеофрагменте В.В. Познер объясняет студентам журфака МГУ, что фраза «уважать себя заставил» по-русски означает «умер». Или означала когда-то там, в пушкинские времена. О чём ныне известно только эрудитам, владеющим тайным знанием.
В качестве источника сей эксклюзивной информации тёзка Маяковского и Путина ссылается на комментарии В.В. Набокова к «Евгению Онегину».
А совершенно зря, потому что у Набокова ни в онегинских переводах, ни в комментариях к первой строфе пушкинского романа, нет ничего даже отдалённо напоминающего этот безграмотный школярский апокриф, поверить в который можно, лишь не читав или не поняв первого четверостишия «Онегина». Вот тут, например, можно видеть сорок английских переводов первой онегинской строфы, включая две набоковских редакции - и из всех совершенно очевидно, что дядя не умер, а лишь серьёзно заболел, чем и заставил всех претендентов на наследство себя «уважать», читай: ухаживать за немощным и хворым.
Вот как Набоков в том самом комментарии, на который якобы ссылается Познер, пересказывает эти мысли героя в прозе:
«My uncle... man of principle... Krïlov's donkey of principle... un parfait honnête homme... a perfect gentleman, but, after all, a fool... commands respect only now, when he had sickened not in jest... il ne pouvait trouver mieux! this is all he could devise in the way of universal esteem... too late... good lesson for others... I, too, may end up thus...»
Где тут сказано, что дядя умер?! Где хоть намёк на такое прочтение слов про "уважать себя заставил"?!
Думаю, что подлинным источником этой интерпретации является роман М.Е. Салтыкова-Щедрина «Унтер-офицерская вдова» (прижизненное издание под ред. маркиза де Сада).
А вот ещё интересная статья по теме:
Кое-что о первой строфе Евгения Онегина