Как Советская власть издевалась над писателями
К вопросу о невыразимых страданиях творческой интеллигенции под ярмом тоталитарного коммунистического режима.
http://www.terrahumana.ru/arhiv/12_01/12_01_20.pdf
Процедура подачи творческой заявки выразительно описана в воспоминаниях А.Г. Наймана «Славный конец бесславных поколений»:
«В Москве я пошел к главной редакторше “Пионера”, Ильиной. Это была пожилая дама, известная принципиальностью, с какой отстаивала перед начальством все, что собиралась опубликовать в журнале. Я сказал, что хочу написать очерк о биостанции на Белом море. Вид у нее был чужой, деловой, “ихний”, но интонации и голос приятные, почти домашние. Она написала у себя в блокноте “Белое море, билет до Архангельска”. “Три недели хватит? - и приписала “три недели”. - Спуститесь в бухгалтерию, получите деньги”.
Я вышел в коридор, ошеломленный простотой случившегося, а из-за этого и собственной бездарной жалкостью. Если всё так легко, то зачем мне барачная жизнь на продувном берегу, ныряние в резиновом холодном комбинезоне, казарменное питание и песни у костра? Я ничего этого не люблю, а люблю, наоборот, латинское море, люля-кебаб и местное вино.
Захваченный порывом и желанием настолько, что потерял всякий контроль над происходящим, я распахнул дверь кабинета и выпалил еще продолжавшей звонить в бухгалтерию Ильиной:
“Я спутал. Я хотел сказать, что напишу про биостанцию под Коктебелем. То есть на Черном море”. Она посмотрела на меня, как добрые умные люди смотрят на дрянных, но не дурных, - спокойно и прощая. Зачеркнула в блокноте “Белое” и написала над ним “Черное”, зачеркнула “Архангельск” и спросила: “Билет до Феодосии?..” - “До Феодосии”. - “Или, может быть, вы хотите до Севастополя, а оттуда до Феодосии морем?” - “Да, до Севастополя и морем”, - повторил я за ней. “Спуститесь в бухгалтерию и получите деньги”» [3, с. 89-90].
http://www.terrahumana.ru/arhiv/12_01/12_01_20.pdf
Процедура подачи творческой заявки выразительно описана в воспоминаниях А.Г. Наймана «Славный конец бесславных поколений»:
«В Москве я пошел к главной редакторше “Пионера”, Ильиной. Это была пожилая дама, известная принципиальностью, с какой отстаивала перед начальством все, что собиралась опубликовать в журнале. Я сказал, что хочу написать очерк о биостанции на Белом море. Вид у нее был чужой, деловой, “ихний”, но интонации и голос приятные, почти домашние. Она написала у себя в блокноте “Белое море, билет до Архангельска”. “Три недели хватит? - и приписала “три недели”. - Спуститесь в бухгалтерию, получите деньги”.
Я вышел в коридор, ошеломленный простотой случившегося, а из-за этого и собственной бездарной жалкостью. Если всё так легко, то зачем мне барачная жизнь на продувном берегу, ныряние в резиновом холодном комбинезоне, казарменное питание и песни у костра? Я ничего этого не люблю, а люблю, наоборот, латинское море, люля-кебаб и местное вино.
Захваченный порывом и желанием настолько, что потерял всякий контроль над происходящим, я распахнул дверь кабинета и выпалил еще продолжавшей звонить в бухгалтерию Ильиной:
“Я спутал. Я хотел сказать, что напишу про биостанцию под Коктебелем. То есть на Черном море”. Она посмотрела на меня, как добрые умные люди смотрят на дрянных, но не дурных, - спокойно и прощая. Зачеркнула в блокноте “Белое” и написала над ним “Черное”, зачеркнула “Архангельск” и спросила: “Билет до Феодосии?..” - “До Феодосии”. - “Или, может быть, вы хотите до Севастополя, а оттуда до Феодосии морем?” - “Да, до Севастополя и морем”, - повторил я за ней. “Спуститесь в бухгалтерию и получите деньги”» [3, с. 89-90].