На правах тоста
Выход из трудного периода жизни, который у нас именуется «мушел жас» - это всегда ожидание нового, перемен, роста, удачи. Тревожный этап позади, можно расслабиться до сорока восьми и отпустить себя на волю стихий.
Макс, с Днём рождения тебя! Наши отношения (исключительно виртуальные, в жизни нам не довелось пока ещё встретиться, но какие наши годы!) были разными. Но я реально рад, что ты сделал это, жму руку.
Максим Гринкевич читает свои рассказы на встрече с читателями в магазине "Меломан", Алматы.
Времена года Максима Гринкевича, или Деконструкция детства
Написать и издать книгу, пусть даже тиражом в сотню-другую экземпляров, стало в последнее время если не idée fixe, то вполне себе модным поветрием. Пишут художники и артисты, чиновники и спортсмены, ветераны битв за урожай и просто одарённые творческие личности с богатым внутренним миром. Однако изменившийся книгопечатный рынок, как и сама привычка наших соотечественников к чтению, коренным образом переделали этот некогда огромный мир, сжавшийся до неприличных размеров квартальчика, двора, коммунальной кухни. Все опосредованно друг друга знают, вращаются на схожих эшелонах, редкая птица пробьет энергетический уровень на пару-тройку значений вверх, догорая флуоресцирующими обломками полгода в социальных сетях и пуская круги по застоявшейся воде условного болота. Ни заработать, ни прославиться, ни стяжать иных осязаемых благ этим затратным увлечением (время = деньги) - нельзя. Разве что после можно к титулам и регалиям на визитной карточке добавить нескромное «писатель». А ещё пригласят в ток-шоу на ТВ, где хлопать принято по команде помрежа с табличкой.
Вовсе не таков наш «новоиспечённый» автор. Ведь сколько я себя помню, писал Максим всегда, начиная ещё со времён расцвета Живого Журнала. Сколько же лет прошло: десять, пятнадцать? Может именно эти годы позволяют ему в немного ворчливом тоне именовать себя старым и пожившим человеком, заставшим времена исторического материализма и когда деревья были большими.
Одно дело блоги и ёрнический трёп в комментариях. Совсем иной коленкор ощущается кончиками пальцев, когда добираешься до текстов. И пусть многие вещи ты уже видел, читал, обсуждал, пролистывал на бегу - при вдумчивом и спокойном рассмотрении перед нами предстаёт глубокий и интересный человек. Многие его зарисовки и были-небыли начинаешь примерять на себя: одни дословно случались с тобой в юности, другие происходили с приятелями, о третьих ты тоже задумывался в минуты грусти или ностальгии. Но схвачены и деликатно описаны они не тобой, увы. Даже в самом построении этого разорванного, на первый взгляд, лоскутного повествования, есть некий квест, путешествие сквозь время. Вот ещё жива мама, едва только родился первенец. Или тёплые воспоминания о рыбалке с отцом, дворы детства, какие-то смешные школьные зарисовки, когда ты так и не стал известным боксёром, пловцом, велосипедистом. У моих дочерей самой частой просьбой-требованием можно считать тягучее перед сном: «Пап, а расскажи историю из детства, когда ты был маленьким». Так и наш герой - вырос, стал взрослым, но сумел бережно сохранить цветные осколки из просыпавшегося калейдоскопа. Он пускается вниз, нанизывая бусины этих рассказов на цельную нитку, которая придаёт смысл дню нынешнему, будущему году. Ведь так быстро растут его собственные дети, для которых он рассказывает свои забавные и нелепые истории, почти ничего не придумывая. Стало общим местом, что в современных литературных упражнениях обязательно должно быть крепкое солёное словцо, драйв, обнажение, эпатаж. Без этого не видать продаж и не сыскать славы мастера прозы. Я же поймал себя на мысли, что эту книгу с лёгкостью могу дать прочесть своим детям.
Совершенно не пытаюсь натянуть на себя одежд литературного критика, пишу эти строчки как рядовой читатель. Есть определённый кайф в том, когда читаешь что-то первым, пользуясь правом подобной рецензии. Книжка только ещё случится. Увидит свет на бумаге, соберёт отзывы специалистов или попадёт под критику акул. В ней не всё ровно, есть слабые места, может добавленные для объёма, есть штампы, есть самоповторы. Но во всём этом есть цельный автор, показывающий свой потенциал, взгляд, опыт. По плечу Максиму и повесть, и роман, и десятки других рассказов, живых наблюдений, очерков. Это я ещё не упоминаю его длительной кулинарной практики, жанра пусть и богатого, но не приближающегося в своей восторженной описательности к литературе суровой повседневности. Реконструируя детство в Мехпосёлке, заново проживая юность, описывая победы и горькие неудачи, автор словно собирает себя нового, нынешнего. Ворчит, борется, не сдаётся, живёт, «понимая всё и не понимает, что с этим всем делать».
Купить и прочесть книгу Максима Гринкевича "Было: Не было. Хроники среднего возраста" вы можете здесь:
Было: Не было - Хроники среднего возраста - Максим Гринкевич - Ridero
ridero.ru
ЖЖ именинника -
Заметки на полях Интернета
мысли: умные и не очень
pacifisttt.livejournal.com