Очередной отрывок из мемуаров П.П.Заварзина.
Оригинал взят у corporatelie в Очередной отрывок из мемуаров П.П.Заварзина.
Очередной отрывок из мемуаров генерал-майора ОКЖ П.П.Заварзина Жандармы и революционеры : Воспоминания Париж, 1930., показавшийся мне любопытным.
Филеры охранного отделения ведут наблюдение за молодой студенткой(оперативная кличка "Быстрая", настящее имя Анна Данина), замеченной в контактах с революционерами(в данном случае с эсдеками), 1905 или 1906 год.
"На следующий день “Быстрая” встретилась с Маней на Страстном бульваре. Там же были и студент, оказавшийся впоследствии Петровым, по партийной кличке "Григорий."
Девушки и студент начали оживленно беседовать, гуляя по бульвару, а когда начали прощаться, то Петров передал Анне Даниной какую-то бумагу. “Вероятно, коносамент",- подумал наблюдающий издали филер Перцов и сосредоточил свое внимание на действиях девушки. На следующий день в 9 часов утра “Быстрая” вышла из дому, поехала на извозчике на станцию Лосиноостровскую и пошла в багажное отделение.
Через некоторое время она вышла с носильщиком, который нес большой ящик, который и установил на извозчика “Быстрой”. Филеру удалось узнать, что ящик был помечен в железнодорожном консаменте как “домашние вещи”. Данина поехала прямо на Никитский бульвар, к мебелированным комнатам, где ее встретил “Григорий”, очевидно поджидавший ее у входа на улице. Он быстро схватил ящик и внес его внутрь дом, а Данина, расплатившись с извозчиком, отправилась в Голицынскую больницу. Полиция тотчас явилась на обыск и обнаружила привезенный ящик в комнате Петрова, где он, сестра его Маня и студент Петухов были занятны распределением по пачкам прокламаций. Их арестовали. Была арестована и Данина; маленькая и хрупкая, она сидела передо мною, отказываясь отвечать на вопросы; судорожное дыхание и постоянно наплонявшиеся слезами глаза выдавали ее большое горе.
Вскоре после опроса Даниной мне доложили, что меня хочет видеть ее отец. Вошел огромного роста элегантный мужчина, гладко выбритый, с зачесанными назад седеющими волосами. Отрекомендовавшись мне доктором Даниным,он сказал:
Я хочу поговорить с вами, полковник, о моей дочери- тут его голос дрогнул и оборвался.
Я попросил его сесть и он как-то неловко и тяжело опустился в кресло.
- Я только шесть месяцев как овдовел,- начал он,- моя старшая дочь, теперь рарестованная, заменила мать для моих маленьких детей, и весь дом лежит на ней… да и мне без Нюры…- Затем, искренно и правдиво, он стал говорить о дочери, подтверждая уже создавшееся у меня впечатление.
Анна Данина любила семью, хорошо училась и была вне всяких политических партий, вполне разделяя взгляды своего отца, конституционалиста-эволюциониста.
Я человек науки,- говорил он,- природа все создает эволюцией, а не ураганами, Нюра тоже понимала это. Петрова, ее подруга по факультету, сыграла на ее товарищеском чувстве, прося ее съездить за багажом, которого будто не могла получить лично, не объясняя, что в нем находится. Несомненно, что дочь подозревала или знала о принадлежности Петрвой к революционной партии и что находилось в ящике. Отказаться исполнить такую просьбу было бы, по мнению Нюры, не только не по-товарищески, но могло быть истолковано трусостью, чего дочери не хотелось. Тяжела была ей мысль заслужить презрительный взгляд или едкую насмешку решительной и авторитетной в студенческих кругах Петровой; словом, она не отдавала себе отчета в последствиях своего поступка для себя и семьи…
В заключении он сказал:”Не разбивайте нашей семьи, не губите молодой жизни. Из нее выйдет полезный для родины человек, хороший врач и нежная мать”. Прокуратура вошла в положение Даниной, и она была освобождена от следствия."
Очередной отрывок из мемуаров генерал-майора ОКЖ П.П.Заварзина Жандармы и революционеры : Воспоминания Париж, 1930., показавшийся мне любопытным.
Филеры охранного отделения ведут наблюдение за молодой студенткой(оперативная кличка "Быстрая", настящее имя Анна Данина), замеченной в контактах с революционерами(в данном случае с эсдеками), 1905 или 1906 год.
"На следующий день “Быстрая” встретилась с Маней на Страстном бульваре. Там же были и студент, оказавшийся впоследствии Петровым, по партийной кличке "Григорий."
Девушки и студент начали оживленно беседовать, гуляя по бульвару, а когда начали прощаться, то Петров передал Анне Даниной какую-то бумагу. “Вероятно, коносамент",- подумал наблюдающий издали филер Перцов и сосредоточил свое внимание на действиях девушки. На следующий день в 9 часов утра “Быстрая” вышла из дому, поехала на извозчике на станцию Лосиноостровскую и пошла в багажное отделение.
Через некоторое время она вышла с носильщиком, который нес большой ящик, который и установил на извозчика “Быстрой”. Филеру удалось узнать, что ящик был помечен в железнодорожном консаменте как “домашние вещи”. Данина поехала прямо на Никитский бульвар, к мебелированным комнатам, где ее встретил “Григорий”, очевидно поджидавший ее у входа на улице. Он быстро схватил ящик и внес его внутрь дом, а Данина, расплатившись с извозчиком, отправилась в Голицынскую больницу. Полиция тотчас явилась на обыск и обнаружила привезенный ящик в комнате Петрова, где он, сестра его Маня и студент Петухов были занятны распределением по пачкам прокламаций. Их арестовали. Была арестована и Данина; маленькая и хрупкая, она сидела передо мною, отказываясь отвечать на вопросы; судорожное дыхание и постоянно наплонявшиеся слезами глаза выдавали ее большое горе.
Вскоре после опроса Даниной мне доложили, что меня хочет видеть ее отец. Вошел огромного роста элегантный мужчина, гладко выбритый, с зачесанными назад седеющими волосами. Отрекомендовавшись мне доктором Даниным,он сказал:
Я хочу поговорить с вами, полковник, о моей дочери- тут его голос дрогнул и оборвался.
Я попросил его сесть и он как-то неловко и тяжело опустился в кресло.
- Я только шесть месяцев как овдовел,- начал он,- моя старшая дочь, теперь рарестованная, заменила мать для моих маленьких детей, и весь дом лежит на ней… да и мне без Нюры…- Затем, искренно и правдиво, он стал говорить о дочери, подтверждая уже создавшееся у меня впечатление.
Анна Данина любила семью, хорошо училась и была вне всяких политических партий, вполне разделяя взгляды своего отца, конституционалиста-эволюциониста.
Я человек науки,- говорил он,- природа все создает эволюцией, а не ураганами, Нюра тоже понимала это. Петрова, ее подруга по факультету, сыграла на ее товарищеском чувстве, прося ее съездить за багажом, которого будто не могла получить лично, не объясняя, что в нем находится. Несомненно, что дочь подозревала или знала о принадлежности Петрвой к революционной партии и что находилось в ящике. Отказаться исполнить такую просьбу было бы, по мнению Нюры, не только не по-товарищески, но могло быть истолковано трусостью, чего дочери не хотелось. Тяжела была ей мысль заслужить презрительный взгляд или едкую насмешку решительной и авторитетной в студенческих кругах Петровой; словом, она не отдавала себе отчета в последствиях своего поступка для себя и семьи…
В заключении он сказал:”Не разбивайте нашей семьи, не губите молодой жизни. Из нее выйдет полезный для родины человек, хороший врач и нежная мать”. Прокуратура вошла в положение Даниной, и она была освобождена от следствия."