Дубнов. "Позорный декрет"
В промежуток времени между созывом и роспуском собрания депутатов отношения императора к евреям колебалось, но под конец взяла верх неприязнь. Император не любил церемониться с конституцией там, где она препятствовала его нраву. И вот 17 марта 1808 года он издаёт декрет, который своею суровостью "преступил все границы справедливости" (выражение комиссара Пакье) или, проще выражаясь, грубо нарушил принцип равенства граждан, установленной великой революцией.
Два декрета были подписаны Наполеоном в день 17 марта. В одном утверждён выработанный собранием депутатов "регламент" относительно консисториального устройства еврейских общин. Согласно этому регламенту, в каждом департаменте или группе департаментов, имеющих 2000 еврейских жителей, учреждается местная консистория, а в Париже - центральная консистория. И выборщики, и избираемые члены консисторий должны быть утверждаемы местной или центральной властью. Задачи консисторий следующие: наблюдать, чтобы раввины разъясняли законы иудейства не иначе, как в духе "нового Талмуда" решений - парижского синедриона; поддерживать порядок в синагогах; поощрять евреев к "полезным занятиям", в особенности к военной службе, и сообщать властям ежегодно о числе молодых евреев данного округа, подлежащих призыву в армию... Так была создана организация еврейских чиновников, призванных служить политическим и даже полицейским видам правительства, а не осуществлять задачи свободного самоуправления.
Императорский декрет, утвердивший эту общинную консисторию, считался "милостивым". Это был единственный организационный акт, созданный совокупными усилиями еврейских нотаблей и наполеоновского правительства. Другая "реформа" состояла в том, что в официальных актах стали часто употреблять изобретённое парижским синедрионом слово "Israelites" вместо слова "Juifs", с которым в обиходной речи связывалось нечто обидное, родственное русскому "жиды". В официальных актах первой империи эти два термина употребляются ещё параллельно, но в позднейшее время "израильтяне" окончательно вытесняют иудеев.
Но очень далёким от реформы оказался другой декрет Наполеона от той же роковой даты, декрет, регулирующий экономическую жизнь евреев. В трёх разделах этого акта, изданного без согласия Государственного Совета, император расправился с евреями по военному. Первый раздел регулирует кредитные операции. Взамен декрета 1806 года о временной приостановке платежей евреям, установлены драконовские правила: недействительны все долговые обязательства, выданные евреям лицами военного звания, женщинами и несовершеннолетними без разрешения начальства, мужей и родителей; вексель, предъявленный евреем к лицу неторгового класса, удовлетворяется судом лишь по преставлении истцом доказательства, что капитальная сумма выдана должнику сполна, без вычетов; ссуды, по которым взимается более 10% , считаются ростовщическими и не подлежащими взысканию через суд.
Таким образом, одним росчерком пера были нарушены имущественные права многих тысяч граждан, виновных только в том, что они ещё не успели вырваться из круга экономических отношений, сложившихся под гнётом веков. Но император не удовольствовался экспроприацией торговцев деньгами: он отменил свободу торговли промыслов вообще.
Второй раздел декрета содержит ряд статей, запрещающих евреям заниматься какой бы то ни было торговлей без особого "патента" от префекта своего департамента; такой патент выдаётся только по предъявлению свидетельства от муниципального совета и окружной консистории о нравственной и торговой благонадёжности данного лица и ежегодно должен быть возобновляем; все торговые сделки непатентованных евреев недействительны. Идя далее по этому пути, Наполеон отменил и элементарное право гражданина - свободу передвижения.
Третий раздел декрета запрещает евреям вновь селиться в департаментах Верхнего и Нижнего Рейна (Эльзас); в других же департаментах империи новое поселение разрешается лишь евреям, которые приобретут там землю для личной обработки, но отнюдь не для коммерческих целей. В деле отбывания воинской повинности вводится специальное ограничение: еврей обязан служить в армии лично, без права замещения себя охотником, которое предоставлялось рекрутам-христианам. Декрет 17 марта оканчивается двумя "общими распоряжениями": а) декрет издаётся только на десятилетний срок, ибо правительство надеется, что по прошествии этого срока, евреи, благодаря принятым мерам, "не будут отличаться от прочих граждан"; в противном же случае, действие репрессий будет продолжено; б) все установленные декретом правоограничения не распространяются на евреев Бордо и департаментов Жиронды и Ланд, которые "не подавали повода к жалобам и не занимались недозволенными промыслами".
Таким образом, совершился наполеоновский coup d'etat в еврейском вопросе. Вместо того чтобы путём реформ постепенно изменить сложившийся веками ненормальный экономический строй, император приказал сразу изменить его путём разорения тысяч семейств. Вместо того чтобы лечить болезнь, приказано было избить больного. На скверные кредитные операции одной части еврейского населения император ответил скверной военно-хирургической операцией, коснувшейся почти всех частей этого населения.
Была совершена одна из тех экспроприаций, к которым так привык смелый полководец в своих походах, но ведь декрет 17 марта был издан не в военном лагере, а во дворце Тюильри в Париже, где ещё не был отменён гражданский кодекс, образцовый Code civil того же Наполеона... Был нарушен не только гражданский кодекс: основные статьи конституции были грубо попраны этой суспенсией гражданского равноправия евреев, установленного актом эмансипации 1791 года.
На десять лет у большей части французских граждан-евреев были отняты свобода промыслов, свобода передвижения, а у многих также личные имущественные права... Последствия официальной экспроприации были ужасны: в Эльзасе христиане-должники отказывались платить евреям даже капитал по бесспорным и честным займам. Мэры многих городов оглашали декрет Наполеона с нарочитой торжественностью, при барабанном бое, и христианское население делало из этого парада надлежащий вывод: еврей стоит вне гражданского закона. Торговые занятия евреев были опутаны системой "патентов", а лишение свободы передвижения причиняло неисчислимые бедствия подвижному еврейскому населению.
Тягостнее материального разорения был моральный удар, нанесённый декретом народу, освобождённому революцией, потратившему немало сил в борьбе за свободу и проливавшему кровь даже в военных жертвоприношениях Наполеона. Декрет 17 марта остался в истории под именем "decret infame" (позорный декрет). Его гнусный характер особенно поразил тех "нотаблей", которые ещё недавно верили в любовь Наполеона к евреям и видели в нём героя еврейского "возрождения". Когда незадолго до 17 марта бывший президент собрания депутатов Фуртадо и некоторые другие видные члены узнали о готовящемся декрете, они поспешили в резиденцию императора, Фонтенбло, с целью выразить свой протест против беззакония; но им было отказано в аудиенции.
Наполеон теперь уже не нуждался в услугах еврейских нотаблей: он взял с них всё, что было возможно, под флагом мира и дружбы, а потом произвёл внезапное нападение. Наполеон не "обманул евреев", как думают некоторые историки, но евреи обманулись в нём, приняв его театральные декорации за действительность. Император остался верен себе: двумя годами раньше он говорил в Государственном совете, что к евреям нужно применять не гражданский, а "политический" кодекс, и он теперь применил к ним свой международный кодекс - войны и экспроприации.
Незакономерность и насильственный характер "позорного декрета" делали крайне трудным его применение. Посыпались жалобы от евреев разных департаментов, в особенности итальянских и южно-французских, которых Наполеон в своём широком размахе уравнял в бесправии с "провинившимися" в рейнских провинциях. Правительству пришлось сделать ряд "изъятий" (exceptions) из действия закона 1808 года. Прежде всего, было сделано изъятие в пользу еврейских жителей города Парижа (26 апреля 1808), о которых министр внутренних дел Кретэ дал очень хороший отзыв (среди 2543 евреев оказалось только четыре ростовщика, на военной же службе состояло в тот момент 150 парижских евреев).
Затем были освобождены от репрессий евреи города Ливорно и двадцати департаментов южной Франции и Италии. В 1810 году император уполномочил министра внутренних дел представить к изъятию те города, еврейское население которых окажется достойным такой милости. В июле 1812 года, когда ангел смерти уже веял над великою наполеоновскою армией в России, император отменил, и запрет евреям-рекрутам посылать за себя и охотников из своих соплеменников. Он видел еврейских солдат, умиравших на поле сражения в рядах обречённой армии, и здесь, может быть, понял завоеватель всю гнусность своего нападения на народ, вверивший ему свою судьбу.
Униженное, граждански ограбленное еврейство не могло громко протестовать против нарушения основной догмы равноправия; но косвенное порицание насильственного акта слышалось во всеподданнейших докладах министров о том, что евреи, по донесениям префектов и консисторий, быстро "исправляются". "Возрождение евреев уже заметно, - докладывает министр внутренних дел императору в 1811 году. - Везде они стремятся быть достойными отеческой доброты вашего величества, надеясь добиться изъятий из действия декрета". Многие префекты доносят, что евреи всё более предаются полезным занятиям и добросовестно исполняют рекрутскую повинность. В итальянских департаментов радостно отмечается начало "полного растворения евреев в массе французов".
Восхваляется и патриотическая деятельность консисторий, внушающих евреям в синагогах долг повиновения распоряжениям правительства. В июне 1810 года центральная консистория в Париже представила министру внутренних дел обширный доклад о положении евреев во Франции, составленный на основании донесений провинциальных консисторий.
Еврейские чиновники говорят здесь тем же рабьим языком, который был ещё извинителен в устах членов недавних еврейских парламентов, но являлся постыдным после "позорного декрета". Величая Наполеона "героем-законодателем" и "благодетелем", консисторские деятели докладывают начальству о "возрождении израильтян": увеличивается число землевладельцев, фабрикантов, лиц свободных профессий, военнослужащих, ремесленников, учащихся в общих школах. По сведениям консисторий, на всё еврейское население французской империи (до 80 тысяч душ, не считая населения автономных королевств) приходилось в 1810 г.: 1232 земледельца, 797 военнослужащих, 2360 детей посещающих общеобразовательные школы или "готовящихся к полезным занятиям"; фабрик, содержащихся евреями, было 250. Это возрождение еврейства шло бы ещё быстрее, - робко замечает центральная консистория, если бы были сняты путы, наложенные суровым декретом 1808 года.
Путы, однако, не были сняты. В 44 из 68 департаментов французской империи ещё действовало исключительное положение созданное "позорным декретом". И должен был пасть Наполеон, должна была совершиться реставрация для того, чтобы это положение прекратилось.
ДУБНОВ Шимен Меерович (Семён Маркович) - российский еврейский историк, публицист и общественный деятель, один из классиков и создателей научной истории еврейского народа. Дубнов принимал активное участие в общественной жизни России конца XIX - начала XX вв. После погрома 1903 года в Кишинёве Дубнов был одним из тех, кто призывал к созданию активной еврейской самообороны. Дубнов энергично выступал за участие евреев в выборах в Государственную думу (1905) и основал еврейскую секцию партии конституционалистов-демократов (кадеты). В 1922 году эмигрировал в Германию. Здесь на склоне лет он решил завершить труд своей жизни - десятитомную историю еврейского народа. Приход к власти Гитлера заставил С. М. Дубнова покинуть Германию. Он имел приглашение в Палестину и в США, но принял роковое решение и в августе 1933 года переехал в Латвию. В Риге застала С. М. Дубнова немецкая оккупация в 1941 году. Существует ряд легенд о последних днях его жизни. Рассказывают, что когда его уводили латышские полицейские, престарелый историк кричал на идише: «Идн, шрайбт ун фаршрайбт…» («Евреи! Записывайте, всё записывайте!»). Доподлинно известно лишь, что его убили в декабре 1941 года в одной из первых акций по уничтожению Рижского гетто.
КРОВАВЫЙ НАВЕТЪ