М.П. Драгоманов о русской литературе
Из книги: Драгоманов М.П. Лiтературно-публiцистичнi працi. Киев, 1973. Т.1 С. 106, 107 ("Лiтература россiйска, великоруська, украiнська и галицька"): «А так как центр государства, до которого по кускам присоединялся народ малорусский, находился в Великой Руси, то сближение литературы и культуры русской с местными элементами потянулось к элементу великорусскому; это делалось так постепенно, что малорусы почти и не замечали этого, а как стали замечать, то с самого начала не нашли в этом ничего неестественного.
Так заложен был фонд той русской литературе и культуре в России, говорю в России, т.е. в Российской империи, и искючаю Галичину из всего того, что буду говорить здесь, т.к. Галичина, не попавши в XVII -ом веке в союз с Москвой, а в XVIII-ом в. не попавши в Россию, а отошедше в совсем другое политично-культурное тело, не могла принять участие в том социальном и культурном процессе, в который вступила Великороссия, Малороссия и Белорусия. Эта литература de fakto стала общей всей руссой России и там, у нас, зовется просто русскою. И ее-то у вас зовут российскою, и это бы еще ничего, а то и великорусскою, хоть в ней приняли участие и малорусы, давши, кроме массы мелких работников, Димитрия Ростовского (первого в Московщине живого писателя из духовных), Феофана Прокоповича (первого там же светского оратора и публициста из духовных), Богдановича, автора перой повести, которую прочитала публика в России с занимательностью), Гнедича (первого, кто показал в России правдивый классицизм и перевод всемирного гения - Гомера), Гоголя - отца реализма и живой народности в литературе российской, Остроградского, первого из русских ученых, заслужившего себе европейскую репутацию, Костомарова, первого после Карамзина историка, которого, помимо ученых, читает с интересом и публика, писателя, у которого, в котором небывалым до сих пор способом соединился не только ученый, публицист и художник, но и патриот, и космополит, и федералист в двойном смысле этого слова (союз и автономия). Правда, что этот процесс литературы в России все больше отклонял ее от языка малорусского, тогда как влияние языка великорусского все больше росло и ростет по мере того, как ростет чувство нородности, - но я не думаю, чтобы те великие имена, которые я выписал выше, не занесли с собой в литературу российскую и духа, а часом и слова укаинского - это было бы противоестественно».
Так заложен был фонд той русской литературе и культуре в России, говорю в России, т.е. в Российской империи, и искючаю Галичину из всего того, что буду говорить здесь, т.к. Галичина, не попавши в XVII -ом веке в союз с Москвой, а в XVIII-ом в. не попавши в Россию, а отошедше в совсем другое политично-культурное тело, не могла принять участие в том социальном и культурном процессе, в который вступила Великороссия, Малороссия и Белорусия. Эта литература de fakto стала общей всей руссой России и там, у нас, зовется просто русскою. И ее-то у вас зовут российскою, и это бы еще ничего, а то и великорусскою, хоть в ней приняли участие и малорусы, давши, кроме массы мелких работников, Димитрия Ростовского (первого в Московщине живого писателя из духовных), Феофана Прокоповича (первого там же светского оратора и публициста из духовных), Богдановича, автора перой повести, которую прочитала публика в России с занимательностью), Гнедича (первого, кто показал в России правдивый классицизм и перевод всемирного гения - Гомера), Гоголя - отца реализма и живой народности в литературе российской, Остроградского, первого из русских ученых, заслужившего себе европейскую репутацию, Костомарова, первого после Карамзина историка, которого, помимо ученых, читает с интересом и публика, писателя, у которого, в котором небывалым до сих пор способом соединился не только ученый, публицист и художник, но и патриот, и космополит, и федералист в двойном смысле этого слова (союз и автономия). Правда, что этот процесс литературы в России все больше отклонял ее от языка малорусского, тогда как влияние языка великорусского все больше росло и ростет по мере того, как ростет чувство нородности, - но я не думаю, чтобы те великие имена, которые я выписал выше, не занесли с собой в литературу российскую и духа, а часом и слова укаинского - это было бы противоестественно».