Угорь Хью Лори
Один маленький журнал заказал мне статью. Точнее несколько циклов статей. О знаменитостях, как это ни банально. За дёшево, как и положено провинциальному глянцу. Я им предложила начать с трёх Хью: Лори, Джекмана и Гранта. Редактор, вполне ожидаемо, при упоминании Лори экстатически задакала.
Месяц в моей голове раздражителем и отвлекателем от важных дел работало постоянное напоминание о том, что надо собирать материал. Потом я запустила программу заставляния меня читать переводную и оригинальную чушь, которая не различалась набором фактов и цитат. Не различалась до одной из пятниц.
Тогда я в одном французском журнале в долгой и ненужной прелюдии к интервью с Лори, опубликованном за большие деньги от L’Oréal (в рекламе которого актёр согласился участвовать ради постройки на гонорар школы в бедном африканском селении), наткнулась на слова, приписанные знаменитой актрисе и однокашнице Хью - Эмме Томпсон. Перевожу с французского: «Хью - один из немногих людей, умудряющихся быть скорбно сексуальным, как угорь в период спаривания». И вспоминаю, что видела сравнение с угрём в какой-то книге типа «От «Дживса и Вустера» до «Доктора Хауса», но в иной интерпретации. И пошлость прочитанного ранее варианта не оставила меня равнодушной. Это был переведённый текст, вынесенный даже в заголовок главки: «Мрачно-сексуальный, с отлично подвешенным угрём». Как вам?
В куче электронного хлама я разыскала сомнительный источник, посмотрела, да, именно так там и было написано. Разумеется, мне захотелось во что бы то ни стало найти оригинал. Но ни одна поисковая система не обнаруживала имени и фамилии автора книги в разных вероятных и невероятных сочетаниях английских букв, производимых мной на основе того, что мне было представлено неизвестным переводчиком в русской транскрипции и кириллическом написании.
Не стану уж говорить, какие ресурсы мне попались на глаза при поиске через заведение по-английски словосочетаний с мрачным, сексуальным, подвешенным угрём. Думаю, где-то между строк, только не выберу каких именно, стоит заметить, что я способна добыть интересующую меня или просто нужную информацию не то чтобы везде, но всегда - это точно. То есть не было случая, когда поставленная задача оставалась не выполненной.
Дедлайн неумолимо приближался. Провайдер тупил и тормозил. Угорь лишил меня сна и возможности работать. Ненависть к переводчикам и журналистам рушила гармонию внутри меня. И среди ночи я подумала, почему бы не спросить самого Хью Лори: как именно выразилась Эмма. Тем более, что в книге был дан комментарий актёра на это высказывание, что-то вроде: «А что, угрей подвешивают?».
За час мне удалось найти адрес проживания жены Лори Джо Грин, её домашний телефон, адреса электронной почты и номера мобильных телефонов агентов актёра Брендта Джоела и Джейсона Хеймана, но не его самого. Внутреннее журналистское чутьё мне подсказывало, что эти ребята поговорят со мной вежливо, но только посмеются. А о разговорах с жёнами я вообще никогда не помышляю, ни в работе, ни… Я закрывала глаза и в мозгу возникали буквы Hugh Laurie.
Утром меня осенило: Стивен Фрай! Я с юношества была покорена Дживсом в его исполнении. Потом мне пришлось преклониться перед его долголетним браком с каким-то симпатягой. Немного была разочарована тем, что на пятнадцатом году совместной жизни 53-летний Фрай влюбился в 26-летнего актёра и разрушил хоть и нетрадиционную, но всё-таки семью. Но англичане, они чтят Фрая за иное, он признан носителем эталонного английского духа, у него уникальный, необыкновенно изысканный классический английский выговор, его считают носителем безупречного английского языка. И ещё он лучший друг Хью Лори со студенчества.
И этому человеку я рискнула писать письмо. Я старалась. Не только не делать ошибок, но и вкраплять личные шутки, как мне кажется, английского юмора. Не знаю, но думаю, тонкость иронии в объяснении причины необходимости мне поговорить с Хью об угрях он оценил. В ответе Стивен сообщил, что мог бы мне точно сказать, что имела ввиду Эмма, но коли журналиста-ихтиолога-антрополога заинтересовали трудности перевода, то пусть Хью, кстати антрополог по специальности, всё мне сам и объяснит.
Я просила только адрес электронки Лори. Фрай дал мне номер телефона своего друга, но сказал, что услуги связи пока сравнимы с услугами авиаперевозчиков. И сказал, что я могу подумать, а он может устроить встречу через два дня, по прилёту Хью из Лос-Анджелеса. Думать я не стала. Yes - это всё, что заполняло мою голову.
Кредитная карта с лимитом в 90 тысяч и недельный больничный на основном месте работы, в органе государственной власти Богом забытого края, помогли бы мне не колеблясь совершить два перелёта: в Москву и в Лондон. И когда мой разум включился, то я поняла, что это «бы» в предыдущем предложении означает наличие жесточайшего визового режима.
При написании очередного сообщения Стивену, я чувствовала себя полной идиоткой. А он в ответ прислал четыре смайлика, как джентльмен извинился, что забыл сразу написать: встреча может состояться только в городе Денпасара на Бали, по приезду туда Хью из Лос-Анджелеса, и что он не знал, что Индонезия и Россия состоят в визовых отношениях. Чувствуя себя ещё тупее, но много счастливее, я успокаивала в следующем письме добряка Стивена Фрая, ведь, слава Богу, в индонезийском раю даже русским визу ставят на пропускном пункте.
Хью Лори оказался похожим не на Доктора Хауса, а на техника Костю с моей работы. Хотя Костя прихрамывает как Хаус, а Лори ходит вполне ровно. Даже после бутылки виски на двоих. Хотя, мне казалось, что я тоже не покачиваюсь. Если Лори и играл при мне простоту умного человека, то делал это блестяще. Без тени осознания славы, скромный, по-тихому весёлый человек. Конечно, я ему сказала, что пишу интервью для солидного русского журнала. Кроме Story на ум ничего не пришло. Он заметил, что однозначно, слово story он много раз слышал, значит, сомневаться в популярности издания не может.
В середине беседы я спросила про Эмму и угря. По его нарочито переигранной серьёзности я поняла, что с Фраем они об этом уже не только поговорили, но и посмеялись. Потом он предлагал варианты фразы Эммы Томпсон, которые тянут на эксклюзив для действительно большого журнала, мы гоготали на весь пустой ресторанчик отеля, а потом я ушла в свой каучсёрферский притон, чтоб переночевать, осмыслить всю стори, случившуюся со мной и, не сойдя с ума, и не дождавшись землетрясения, улететь обратно.
Месяц в моей голове раздражителем и отвлекателем от важных дел работало постоянное напоминание о том, что надо собирать материал. Потом я запустила программу заставляния меня читать переводную и оригинальную чушь, которая не различалась набором фактов и цитат. Не различалась до одной из пятниц.
Тогда я в одном французском журнале в долгой и ненужной прелюдии к интервью с Лори, опубликованном за большие деньги от L’Oréal (в рекламе которого актёр согласился участвовать ради постройки на гонорар школы в бедном африканском селении), наткнулась на слова, приписанные знаменитой актрисе и однокашнице Хью - Эмме Томпсон. Перевожу с французского: «Хью - один из немногих людей, умудряющихся быть скорбно сексуальным, как угорь в период спаривания». И вспоминаю, что видела сравнение с угрём в какой-то книге типа «От «Дживса и Вустера» до «Доктора Хауса», но в иной интерпретации. И пошлость прочитанного ранее варианта не оставила меня равнодушной. Это был переведённый текст, вынесенный даже в заголовок главки: «Мрачно-сексуальный, с отлично подвешенным угрём». Как вам?
В куче электронного хлама я разыскала сомнительный источник, посмотрела, да, именно так там и было написано. Разумеется, мне захотелось во что бы то ни стало найти оригинал. Но ни одна поисковая система не обнаруживала имени и фамилии автора книги в разных вероятных и невероятных сочетаниях английских букв, производимых мной на основе того, что мне было представлено неизвестным переводчиком в русской транскрипции и кириллическом написании.
Не стану уж говорить, какие ресурсы мне попались на глаза при поиске через заведение по-английски словосочетаний с мрачным, сексуальным, подвешенным угрём. Думаю, где-то между строк, только не выберу каких именно, стоит заметить, что я способна добыть интересующую меня или просто нужную информацию не то чтобы везде, но всегда - это точно. То есть не было случая, когда поставленная задача оставалась не выполненной.
Дедлайн неумолимо приближался. Провайдер тупил и тормозил. Угорь лишил меня сна и возможности работать. Ненависть к переводчикам и журналистам рушила гармонию внутри меня. И среди ночи я подумала, почему бы не спросить самого Хью Лори: как именно выразилась Эмма. Тем более, что в книге был дан комментарий актёра на это высказывание, что-то вроде: «А что, угрей подвешивают?».
За час мне удалось найти адрес проживания жены Лори Джо Грин, её домашний телефон, адреса электронной почты и номера мобильных телефонов агентов актёра Брендта Джоела и Джейсона Хеймана, но не его самого. Внутреннее журналистское чутьё мне подсказывало, что эти ребята поговорят со мной вежливо, но только посмеются. А о разговорах с жёнами я вообще никогда не помышляю, ни в работе, ни… Я закрывала глаза и в мозгу возникали буквы Hugh Laurie.
Утром меня осенило: Стивен Фрай! Я с юношества была покорена Дживсом в его исполнении. Потом мне пришлось преклониться перед его долголетним браком с каким-то симпатягой. Немного была разочарована тем, что на пятнадцатом году совместной жизни 53-летний Фрай влюбился в 26-летнего актёра и разрушил хоть и нетрадиционную, но всё-таки семью. Но англичане, они чтят Фрая за иное, он признан носителем эталонного английского духа, у него уникальный, необыкновенно изысканный классический английский выговор, его считают носителем безупречного английского языка. И ещё он лучший друг Хью Лори со студенчества.
И этому человеку я рискнула писать письмо. Я старалась. Не только не делать ошибок, но и вкраплять личные шутки, как мне кажется, английского юмора. Не знаю, но думаю, тонкость иронии в объяснении причины необходимости мне поговорить с Хью об угрях он оценил. В ответе Стивен сообщил, что мог бы мне точно сказать, что имела ввиду Эмма, но коли журналиста-ихтиолога-антрополога заинтересовали трудности перевода, то пусть Хью, кстати антрополог по специальности, всё мне сам и объяснит.
Я просила только адрес электронки Лори. Фрай дал мне номер телефона своего друга, но сказал, что услуги связи пока сравнимы с услугами авиаперевозчиков. И сказал, что я могу подумать, а он может устроить встречу через два дня, по прилёту Хью из Лос-Анджелеса. Думать я не стала. Yes - это всё, что заполняло мою голову.
Кредитная карта с лимитом в 90 тысяч и недельный больничный на основном месте работы, в органе государственной власти Богом забытого края, помогли бы мне не колеблясь совершить два перелёта: в Москву и в Лондон. И когда мой разум включился, то я поняла, что это «бы» в предыдущем предложении означает наличие жесточайшего визового режима.
При написании очередного сообщения Стивену, я чувствовала себя полной идиоткой. А он в ответ прислал четыре смайлика, как джентльмен извинился, что забыл сразу написать: встреча может состояться только в городе Денпасара на Бали, по приезду туда Хью из Лос-Анджелеса, и что он не знал, что Индонезия и Россия состоят в визовых отношениях. Чувствуя себя ещё тупее, но много счастливее, я успокаивала в следующем письме добряка Стивена Фрая, ведь, слава Богу, в индонезийском раю даже русским визу ставят на пропускном пункте.
Хью Лори оказался похожим не на Доктора Хауса, а на техника Костю с моей работы. Хотя Костя прихрамывает как Хаус, а Лори ходит вполне ровно. Даже после бутылки виски на двоих. Хотя, мне казалось, что я тоже не покачиваюсь. Если Лори и играл при мне простоту умного человека, то делал это блестяще. Без тени осознания славы, скромный, по-тихому весёлый человек. Конечно, я ему сказала, что пишу интервью для солидного русского журнала. Кроме Story на ум ничего не пришло. Он заметил, что однозначно, слово story он много раз слышал, значит, сомневаться в популярности издания не может.
В середине беседы я спросила про Эмму и угря. По его нарочито переигранной серьёзности я поняла, что с Фраем они об этом уже не только поговорили, но и посмеялись. Потом он предлагал варианты фразы Эммы Томпсон, которые тянут на эксклюзив для действительно большого журнала, мы гоготали на весь пустой ресторанчик отеля, а потом я ушла в свой каучсёрферский притон, чтоб переночевать, осмыслить всю стори, случившуюся со мной и, не сойдя с ума, и не дождавшись землетрясения, улететь обратно.