Учет оленей в Кавказском Заповеднике 2015 год (часть 2, учет)
Оригинал взят у genyevsky1973 в Учет оленей в Кавказском Заповеднике 2015 год (часть 2, учет)
Нужно признать, что вразумительного описания маршрута нашего движения у нас не было. Мы знали, что нам нужно попасть к озеру Чугуш, но как это сделать оставалось для нас загадкой. Взгляд с Асмановых балаганов, так называлось место невдалеке от которого мы оставили машину, определенности не добавил.
Разумеется, никаких балаганов сейчас не сохранилось. Теперь так называется довольно обширная поляна на границе леса и альпики южных склонов Чугуша, где некогда обитал предприимчивый Асман. Эта поляна была нам отчетлива вида с Хмелевских озер, как и сейчас прекрасно можно было рассмотреть весь массив горы Ачишхо, приютивший в лесу названные озера.
Нам предстояло переправится через круто наклоненное скалистое ущелье истоков реки Березовой, до которого еще нужно было как то добраться.
Как только свернули с хорошо набитой тропы, ведущей к Чугушским перевалам, сразу начались приключения. Наш путь состоял из обрывков звериных троп. Самое неприятное, что большинство таких тропок заканчивались лежками зверей в густых зарослях рододендрона, проклятой рододы. Чтобы продолжить движение нужно было сделать несколько шагов по этим неприятным зарослям, невероятно спутанным и скользким. Первый отрезок, метров 500 длинной, через небольшой отрог, мы преодолевали минут 40 пока не вышли к небольшому озерцу, на горной поляне. Озеро в это засушливый сезон питалось скудными струя подземных ручьев, снаружи совершенно сухих. Пить и набирать в этом озере воду мы не рискнули.
Зато метрах в ста от него, выше по склону, характерным блеском переливались каменистые уступы, на которых мы и пополнили наши скромные запасы. Правда, чтобы наполнить на треть пустую литровую бутылку уходило по несколько десятков секунд. Наградой за этот нелегкий отрезок маршрута была совершенная уединенность и первозданность окружающего ландшафта. Скалистой, многосотметровой громадой, над нами возвышался Чугуш, чьи травянистые террасы вперемешку со слоями каменистого оскала трудно спутать с другими горами.
На небольшом отдалении паслась серна, лениво поглядывая на нас, она забиралась все выше и выше, не забывая пощипать по пути особо лакомые травы. От тишины, в ушах так раззвонилось, что хоть немедленно сходи с ума и возвращайся обратно.
За озером мы перевалили еще один небольшой отрог, и вышли на обрывистый край, прямо над гигантской осыпью из острых как копье неандертальца, камней. Спуск к осыпи пришлось поискать. Хотя по пути встречались некоторые подобия туриков, они угадывались по неестественно лежащем камне на какой либо глыбе, воспользоваться ими нам не получалось, уж больно не часто они встречались.
Следующий отрог доставил больше всего хлопот. Спуск с него то и дело прекращался не достижимым для нашего умения обрывом. Часто приходилось возвращаться, все ниже и ниже спускаясь по склону. В конце концов мы застряли в какой то ложбине, стало ясно, что дальше дороги нет. Внизу ложбину пересекали высохшие ручьи, на дне которых в каменных вымоинах блестела вода. К моменту, когда мы спустились к этим каменным сосудам пошел дождь, пришлось облачаться в непромокаемые костюмы. Большие холодные капли искрились на солнце, пролетая мимо нас и падая куда-то глубоко вниз.
Дождь был не долгим, к моменту его окончания мы все же смогли выбраться из нашего каменного лабиринта и спуститься к руслу полноводного ручья. Вернее это был даже не ручей, а внушительной протяжённости водопад, нескончаемым числом уступов ниспадающий по краю «бараньих лбов».
Вероятнее всего это и есть главный исток реки Березовая, одного из полноводного притока Белой. Водопад зарождался в горном цирке, на дне которого покоился небольшой ледник или, по меткому выражению Мити, это всего лишь обычный снежник перелеток.
Еще пару сот метров и мы на берегу другого ручья. По хорошему нам необходимо было перебраться через большой отрог, выводящий к месту учетной стоянки в соседней долине, но до захода солнца оставалось меньше 2 часов, а мы совершенно не представляли как это сделать и сколько на это уйдет времени. Решили заночевать на берегу найденного ручья, тем более, что с водой дальше было по-настоящему туго. Туго было и с местом под палатку, всюду склон.
Место все же нашлось, оно было не идеально ровным, так, что Петька на ночь попросил положить ему в ноги камень побольше, чтобы не съезжать. Я же всю ночь изображал гусеницу, волновыми движениями поднимающуюся вверх, скованный спальным мешком.
Немного поднявшись, была видна часть нашего участка, но сколько я не вслушивался и не всматривался через бинокль в закатные склоны, так никого и не обнаружил в тот вечер.
Темнело рано, поэтому как мы не коротали время разговорами и размышлениями, лечь спать пришлось в начале девятого, пока полная луна окончательно не вылезла из-за склона и не лишила и без того преждевременного сна.
Утро выдалось погожим, по прогнозам сильные дожди обещали только на послезавтра. Несмотря на то, что легли рано, проспали до тех пор, пока солнце не выползло из за склонов Чугуша. В коем то веке я не забыл дома зубную пасту, поэтому позавтракав и почистив зубы, или наоборот, точно не помню, мы отправились дальше. Сначала мы поднялись на крутой травянистый склон, до тех пор пока не пересекли устье каменной речки.
Поднимаясь далее по камням, переросшим в массивные валуны мы выбрались на относительное пологое место, где в небольшом углублении каким то чудом сохранился снежник.
Петька предлагал прямо от снежника двинуть наверх, к крутой скальной перемычке из красных камней. Мне же эта финальная перемычка совсем не нравилась и я предложил идти по направлению к перевалу Чугуш Западный, с тем чтобы не доходя до него где ни будь поискать более пологий проход.
Мой спутник наотрез отказался брести неизвестно куда и мы неторопливо начали штурм склона. Пройдя по краю осыпи мы наконец добрались до красноватых скал. На месте они как водится оказались не такими крутыми как казалось снизу но все же довольно сложными. Временами приходилось убирать трекинговые палки и помогать карабкаться руками. И вот конец подъема, скалы закончились и уступили место довольно уютной перемычке, поросшей травой. Отсюда открывался отличный вид на новую долину. Она была просторной и очень уютной, вот только предстоящий спуск портил ощущение от радости преодоления сложного участка.
Спуск с этого места казался еще сложнее чем только, что пройденный подъем. Я прошел вверх по перемычке, чтобы глянуть куда бы мы вышли если бы пошли к перевалу Чугуш Западный - там были непролазные скалы.
Спустился вниз, где обнаружил, сложенный из больших и тяжелых камней тур.
Спускаться решили в этом месте.
Это было очень сомнительное веселье. Первые несколько минут я всерьез подумывал плюнуть на все и пойти обратно. Но чем ниже спускался, тем мысль о возвращении посещала все реже, не от того, что идти стало проще - назад было выбраться все труднее.
Вымерять приходилось каждый шаг, это уже гораздо ниже можно было немного расслабиться и позволить себе, поскользнувшись грохнуться, что каждый из нас с успехом и проделал неоднократно. А пока падать нельзя ни в коем случае, иначе покатившись по склону, остановишься не скоро. Вдобавок припекало и жгло лицо солнце, а там внизу, на дне долины, призывно блестели поросшие травой озера.
Вероятно, лет сто назад это был довольно водный уголок, усеянный ожерельем маленьких озер. Но сегодня озера сильно деградировали и теперь вместо них красуются, поросшие травянистыми кочками лужи. А вообще это место издревле посещалось людьми, о чем свидетельствует, выстроенный ниже по склону ацангуар.
Я конечно мало, что смыслю в пастушеском деле, но чем больше встречаю этих сооружений, тем реже склоняюсь к мысли, что эти памятники древности построены в качестве загонов для скота, как говорят большинство ученых. Уж больно затейливы и разнообразны формы этих оград, слишком велики различия в размерах для обычных утилитарных построек.
Отвлекая себя от тяжкого спуска такими познавательными размышлениями мы наконец покинули последние камни большой сыпухи и повалились на землю, давая отдых натруженным и горящим огнем подошвам ног.
Хоть и было далеко за полдень, но день был только в разгаре, идти бы еще и идти. Мы не знали далеко ли еще до озера Чугушь, во всяком случае по времени, по прямой было рукой подать, всего несколько километров и всего один хребет. Одно было совершенно ясно, воды в этих местах нет совершенно. Я исходил все русла ручьев, пересек все ложбинки, заглянул под каждый камень - ни капли. Вы спросите а как же озера, виденные сверху - их берега были истоптаны копытами о грязи, а вода была совершенно мутной. Только одно озеро, под большим уступом каменного холма было мало тронуто животными. Озеро конечно громко сказано, три параллельных лужи, каждая из которых не больше метра шириной и не больше четырех метров длинной, сантиметров 50 глубиной. Но вода была прозрачной, прохладной и свежей, только из донного ила время от времени вылезали странные твари, похожие на медведку, только подводную. К тому же вокруг этого водоема были настолько мягкие и ровные травяные площадки, что мы решили остаться тут на ночлег. Не мывшись до этого уже три дня я с огромным удовольствием устроил себе импровизированный душ, поливая себя из котелка, благо опыт летнего отключения воды не пропал даром. Петька в это время собирал урожай голубики, всю дорогу на склонах мы встречали лишь одинокие сухие ягоды, здесь же в тени рододендрона этих ягод было достаточно много.
Дав отдых натруженным ногам, позагорав и разбив лагерь, я отправился гулять окрест. Поднялся на не высокий хребтик, его было прекрасно видно с места нашей предыдущей ночевки. Отсюда был хорошо виден весь наш вчерашний маршрут. Сразу стало ясно, что не желая терять высоту мы сильно возвысили наш траверс, на что потратили много лишних сил и времени.
Над вершиной Чугуша клубились зловещие тучи, но до прогнозных ливней по идее оставалось больше полутора суток, можно пока не переживать.
Нагулявшись вдоволь по хребту я уже собрался к палатке как вдруг глубоко из долины раздался рев оленя. Вот это удача, ведь в этих местах оленей очень мало и услышать его, а тем более увидеть совсем не просто. Спрятавшись в зарослях радоды я припал к биноклю. Олень стал реветь все настойчивее и чаще. Наша долина уже начала тонуть в серых сумерках, когда на одной из полян я наконец заметил нашего ревуна. Это был довольно крупный самец с большими ветвящимися рогами, как сказали бы охотники концов десять-двенадцать не меньше. До оленя оставалось метров триста и он продолжал идти в моем направлении. Ветер дул в правую щеку, по идее он не должен меня учуять. Когда зверь скрылся за невысоким холмом, разделявшим нас, я решил подкрасться к нему поближе. Спустившись с хребта, я стал выискивать среди опутавшей холм радоды тропики, чтобы шуметь поменьше. Когда до вершины оставалось всего несколько метров, и я уже предвкушал меткий выстрел фотоаппаратом, справа от меня, совсем близко, раздался громкий рев. Рогаль оказался быстрее чем я думал, пока я крался в надежде увидеть его под холмом, тот успел пройти гораздо большее расстояние, и зайти мне почти в тыл. Понимая, что для снимка у меня будет только один шанс, я наклонился к аппарату, скорректировать настройки. В это миг метрах в десяти от меня, над складкой местности показались огромные рога, блеснули черные оленьи глаза, еще немного и покажется вся голова и шея … Олень с такой силой и быстротой рванул вниз, что от внезапности я чуть не … не испугался. Вот зараза, увидел, ушел, теперь он уже наверное в доброй сотне метров от меня. Я стоял как вкопанный не решаясь, что делать дальше.
За всем происходящим наблюдал Петр, он любовался великолепным закатом с другого холма, невдалеке от лагеря, пока его внимание не привлекла наша с оленем бескровная дуэль.
Это потом он мне рассказал, что после того как олень заметил меня, он сделал несколько крупных шагов и замер, глядя в мою сторону. Я стоял думая что делать дальше, олень тоже никуда не трогался и разделяла нас в этот момент небольшая складка холма. Простояв так с минуту, я уже распростился со своей фотодобычей и спокойно пошел к палатке. За это время олень также совершенно успокоился и побрел в противоположном направлении. Петька почти со смехом глядел как горе охотник и его горе добыча мирно расходились в разные стороны, разделенные чуть ли не расстоянием вытянутой руки ничего не подозревая друг о друге.
В этот вечере подал голос еще один олень, он находился невдалеке от ацангуара, на лесистой сопке. Но как только наш главный герой начал интенсивно реветь, он тот час ретировался в лесную чащу. Я успел разглядеть только его тощий зад среди ветвей. Этот самец был заметно меньших размеров, с гораздо меньшими рогами, да и реветь, скорее всего, он только учился.
Уже когда мы ужинали, на том хребте, где я гулял часом ранее, показались силуэты еще трех оленей. Это были совсем молодые самцы, с едва заметными рожками. Быстро сообразив, что долина заселена чужаками, они тот час скрылись за хребтом.
На следующий день прикинув, что до дождей остается всего один день, а нам еще нужно возвращаться, причем, скорее всего тем же непростым путем, что мы пришли сюда, решили прогуляться к озеру Чугуш налегке. Перевалили через высокий хребет, по вполне сносной, хоть и порядком выветренной тропе. С одной из его возвышенностей открывался прекрасный вид на соседнюю, гораздо более обширную и изрезанную ручьями долину. Над ней возвышались, уже более приветливые, но все еще грозные склоны хребта Чугуш, уходящие вдаль, по направлению к реке Белой. В туманной дымке, вдалеке, виднелся знакомый Фишь, Пшеха-Су, Оштен, Нагой-Кош, путь к ним указывала глубокая долина реки Березовой, на другом берегу которой отчетливо виднелись горы Большая и Малаля Чура. А на самом дне долины, на границе криволесья и каменистых лугов виднелось озеро. В этом году мне посчастливилось видеть много озер Архыза и Теберды, все они с размахом великолепны и интересны. Но и в скромном обаянии этого лесного чуда, таилось, что то очень близкое и уютное, по-домашнему родное. Да по сути мы и были дома, ведь по прямой, от поселка Гузерипль нас разделяло чуть больше 20 километров, а от вершины Фишта не полных 30. Было даже немного странно, что нам пришлось проехать почти 400 километров, чтобы очутиться в этом месте.
На спуске к озеру нас задержало небольшое, всего 6 голов стадо серн, мы долго рассматривали друг друга, разделенные несколькими десятками метров. Звери любопытно насторожились, но и не думали никуда убегать. Потом их что то спугнуло и они вихрем скрылись из виду.
Озеро было уже совсем близко, но все еще глубоко внизу.
Избалованные вчерашним коротким переходом мы решили не спускаться до конца, представив путь наверх. Зря конечно, у озера должно быть очень приятно отдохнуть. Решили поискать другие озерца, из которых вытекают ручьи, питающие большое озеро. Они расположены в одном из скалистых цирков, у подножия склонов Чугуша.
Вернувшись на то место, откуда впервые увидели озеро, мы по хребту начали подниматься выше. Я ошибочно посчитал, что озера должны покоиться в ближайшем к нам цирке, путь к которому преграждала довольно неприятная скальная гряда.
Но поднявшись до самой стены, обнаружился достаточно удобный хоть и крутой проход, так, что карабкаться по уступам нам не пришлось. К сожалению, в цирке, кроме голых неприветливых камней мы ничего не увидели, от озер нас разделяла высившаяся метрах в шестистах непроходимая скальная гряда.
Опустился густой туман мы начали спускаться обратно.
На спуске нас застал дождь, выбрав одну из турьих лежек на склоне, мы облачились в непромокаемые костюмы и сели пережидать непогоду. От сгустившегося тумана все вокруг покрыли серые сумерки, где то у озера отчетливо проревел олень. Петр, настаивавший на своем великолепном музыкальном слухе (по мне так напрочь раздавленном медведем) утверждал, что ревет тот же самый олень, что и вчера у нашего лагеря. Я же, и таким слухом не обладаю поэтому ничего такого в реве не узнал.
Дождь вскоре прекратился, туман не надолго перекачивал под скалы, а наш ревун не умолкал. Но сколько мы не рассматривали все окрестные склоны, сколько не отбирали друг у друга бинокль, никого увидеть не удавалось. Так и просидели почти до вечера, даже теперь мне кажется, что стоит закрыть глаза, и я в подробностях смогу описать каждый камень, каждое дерево, каждую увиденную полянку. Олень ревел очень отчётливо, но спустя миг, казалось, переносился на многие километры в сторону. Видимо в такие минуты он просто скрывался от нас за одним из множества холмов, и его песня доносилась до нас едва различимым эхом. Кому то такое времяпрепровождение в походе может показаться однообразным и скучным, но мы были до того увлечены своей охотой, что не замечали убегающего времени. И хотя оленя нам увидеть так и не довелось и новых озер мы так и не отыскали, этот день навсегда сохранится у нас в памяти, своей неспешной и внимательной созерцательностью, своей нераздельностью с этим безлюдным и диким краем.
А на утро все переменилось, остатки вчерашнего тумана окончательно поглотили солнце непроницаемой завесой суровых туч. Как только мы собрали палатку, и я пристегнул её к рюкзаку, полил холодный промозглый дождь. Пора было возвращаться.
Наверное перевалив через тот хребтик, где я гулял двумя днями ранее, и спустившись к водопаду реки Березовой можно было выбраться отсюда, но в тумане это делать было бы не разумно. Впрочем, еще менее разумно было бы возвращаться на перевал тем же путем, что мы пришли сюда. Поэтому решили взбираться на него не в лоб, а в обход, по достаточно крутому травянистому склону. Дождь к тому времени хлестал как из ведра, подул холодный ветер. Я всегда любил непогоду в горах, в её безудержной свирепости я находил ни с чем не сравнимое очарование. Но в этот раз все было по другому, на душе было тревожно и тоскливо, наверное старею. Даже несмотря на крутой подъем и все еще тяжелые рюкзаки, мы никак не могли согреться, поэтому когда достигли гребня, и до перевала оставалось метров 500 спокойного пути, мы с удовольствием надели под куртки теплые кофты. Сумка фотоаппарата, даже в защитной от дождя накидке промокала насквозь, я сжалился над видавшим на своем веку испытания Nikonом, бедолагу пришлось срочно эвакуировать в недра рюкзака. Дождь утих, но зато опустился туман, хорошо, что мы шли по гребню, с него трудно свернуть не туда. Вот вроде и перевал, но узнать его получилось только глядя сверившись с навигатором. А и хорошо, что почти ничего не видно, иначе спускаться было бы ощутимо страшнее. Я как всегда зигзагами забегал по узким уступам скал, Петр неторопливо карабкался вертикально вниз, но в целом и я и он двигались к спуску примерно с одной скоростью. Когда туман рассеялся, мы вместе спустились к заметно поредевшему за эти дни снежнику.
Видимо давно заметив, сверху на нас пялились туры, наверное размышляя про себя: «Медведи? Да нет! Уж больно шкура у них разноцветная, и горбы как у верблюдов, прости Природа, что скажешь, да и мелковаты. Росомахи может? Дак тех сроду у нас не водилось, чудны дела твои мать природа».
Воду для питья на месте наших ночевок приходилось кипятить, а потом охлаждать в одной из луж, поэтому на подходе к ручью Петр обещал выпить целое ведро воды. Ведро он конечно не выпил но оба мы с удовольствием утолили жажду по чистой и свежей воде невдалеке от места нашей первой ночевки. Вновь пошел дождь, видимость была ограниченной, а временами совсем паршивой. Но даже в таких условиях путь обратно у нас вышел гораздо более удобным и простым чем несколькими днями ранее. Мы просто шли по склону, стараясь не набирать но и не терять высоты. В одном месте, по ложбинке, замыкающей обширную осыпь, правда пришлось подняться круто вверх, но по сравнению с первым днем похода это было уже совсем просто. Наверняка существует еще более оптимальный путь, но на оставшейся части пути, в тумане, мы решили следовать все же своему собственному треку. Выкрутив масштаб навигатора до неприличных 20 метров в одном сантиметре, какое то время шли по уже знакомой каменной осыпи ориентиры в этом каменном хаосе отсутствовали напрочь, даже сомнительные турики куда то подевались.
Дождь не утихал, но когда мы вышли к небольшому озерку, он припустил со всей силой. Мои ботинки еще уверенно сопротивлялись влаге, только стекающая со штанов вода портила все дело, ноги начали неминуемо мокреть.
На соседнем склоне паслись несколько серн, осторожно поглядывая на нас, они спокойно продолжали одним им известный путь. В рассеявшемся на миг тумане было отчетливо заметно, как быстро наступает осень, лес пожелтел, а высохшая трава, под нескончаемым дождем приобрела красноватый оттенок, как быстро все меняется.
Нам оставалась два варианта, либо заночевать у озера, и на следующий день пройти на перевалы Чугуша, либо завершать наш короткий поход. И поскольку дождь на завтра обещал быть еще сильнее сегодняшнего, решили все же возвращаться домой окончательно, пока реки не вздулись и не заперли мою машину перед бродом на неопределенное время.
Это был самый короткий учет оленей в моей жизни, к тому же самих оленей было совсем немного, но бесспорно поход вполне удался, и останется в памяти живым приключением сред малохоженых троп и по-настоящему нетронутой природы.
Нужно признать, что вразумительного описания маршрута нашего движения у нас не было. Мы знали, что нам нужно попасть к озеру Чугуш, но как это сделать оставалось для нас загадкой. Взгляд с Асмановых балаганов, так называлось место невдалеке от которого мы оставили машину, определенности не добавил.
Разумеется, никаких балаганов сейчас не сохранилось. Теперь так называется довольно обширная поляна на границе леса и альпики южных склонов Чугуша, где некогда обитал предприимчивый Асман. Эта поляна была нам отчетлива вида с Хмелевских озер, как и сейчас прекрасно можно было рассмотреть весь массив горы Ачишхо, приютивший в лесу названные озера.
Нам предстояло переправится через круто наклоненное скалистое ущелье истоков реки Березовой, до которого еще нужно было как то добраться.
Как только свернули с хорошо набитой тропы, ведущей к Чугушским перевалам, сразу начались приключения. Наш путь состоял из обрывков звериных троп. Самое неприятное, что большинство таких тропок заканчивались лежками зверей в густых зарослях рододендрона, проклятой рододы. Чтобы продолжить движение нужно было сделать несколько шагов по этим неприятным зарослям, невероятно спутанным и скользким. Первый отрезок, метров 500 длинной, через небольшой отрог, мы преодолевали минут 40 пока не вышли к небольшому озерцу, на горной поляне. Озеро в это засушливый сезон питалось скудными струя подземных ручьев, снаружи совершенно сухих. Пить и набирать в этом озере воду мы не рискнули.
Зато метрах в ста от него, выше по склону, характерным блеском переливались каменистые уступы, на которых мы и пополнили наши скромные запасы. Правда, чтобы наполнить на треть пустую литровую бутылку уходило по несколько десятков секунд. Наградой за этот нелегкий отрезок маршрута была совершенная уединенность и первозданность окружающего ландшафта. Скалистой, многосотметровой громадой, над нами возвышался Чугуш, чьи травянистые террасы вперемешку со слоями каменистого оскала трудно спутать с другими горами.
На небольшом отдалении паслась серна, лениво поглядывая на нас, она забиралась все выше и выше, не забывая пощипать по пути особо лакомые травы. От тишины, в ушах так раззвонилось, что хоть немедленно сходи с ума и возвращайся обратно.
За озером мы перевалили еще один небольшой отрог, и вышли на обрывистый край, прямо над гигантской осыпью из острых как копье неандертальца, камней. Спуск к осыпи пришлось поискать. Хотя по пути встречались некоторые подобия туриков, они угадывались по неестественно лежащем камне на какой либо глыбе, воспользоваться ими нам не получалось, уж больно не часто они встречались.
Следующий отрог доставил больше всего хлопот. Спуск с него то и дело прекращался не достижимым для нашего умения обрывом. Часто приходилось возвращаться, все ниже и ниже спускаясь по склону. В конце концов мы застряли в какой то ложбине, стало ясно, что дальше дороги нет. Внизу ложбину пересекали высохшие ручьи, на дне которых в каменных вымоинах блестела вода. К моменту, когда мы спустились к этим каменным сосудам пошел дождь, пришлось облачаться в непромокаемые костюмы. Большие холодные капли искрились на солнце, пролетая мимо нас и падая куда-то глубоко вниз.
Дождь был не долгим, к моменту его окончания мы все же смогли выбраться из нашего каменного лабиринта и спуститься к руслу полноводного ручья. Вернее это был даже не ручей, а внушительной протяжённости водопад, нескончаемым числом уступов ниспадающий по краю «бараньих лбов».
Вероятнее всего это и есть главный исток реки Березовая, одного из полноводного притока Белой. Водопад зарождался в горном цирке, на дне которого покоился небольшой ледник или, по меткому выражению Мити, это всего лишь обычный снежник перелеток.
Еще пару сот метров и мы на берегу другого ручья. По хорошему нам необходимо было перебраться через большой отрог, выводящий к месту учетной стоянки в соседней долине, но до захода солнца оставалось меньше 2 часов, а мы совершенно не представляли как это сделать и сколько на это уйдет времени. Решили заночевать на берегу найденного ручья, тем более, что с водой дальше было по-настоящему туго. Туго было и с местом под палатку, всюду склон.
Место все же нашлось, оно было не идеально ровным, так, что Петька на ночь попросил положить ему в ноги камень побольше, чтобы не съезжать. Я же всю ночь изображал гусеницу, волновыми движениями поднимающуюся вверх, скованный спальным мешком.
Немного поднявшись, была видна часть нашего участка, но сколько я не вслушивался и не всматривался через бинокль в закатные склоны, так никого и не обнаружил в тот вечер.
Темнело рано, поэтому как мы не коротали время разговорами и размышлениями, лечь спать пришлось в начале девятого, пока полная луна окончательно не вылезла из-за склона и не лишила и без того преждевременного сна.
Утро выдалось погожим, по прогнозам сильные дожди обещали только на послезавтра. Несмотря на то, что легли рано, проспали до тех пор, пока солнце не выползло из за склонов Чугуша. В коем то веке я не забыл дома зубную пасту, поэтому позавтракав и почистив зубы, или наоборот, точно не помню, мы отправились дальше. Сначала мы поднялись на крутой травянистый склон, до тех пор пока не пересекли устье каменной речки.
Поднимаясь далее по камням, переросшим в массивные валуны мы выбрались на относительное пологое место, где в небольшом углублении каким то чудом сохранился снежник.
Петька предлагал прямо от снежника двинуть наверх, к крутой скальной перемычке из красных камней. Мне же эта финальная перемычка совсем не нравилась и я предложил идти по направлению к перевалу Чугуш Западный, с тем чтобы не доходя до него где ни будь поискать более пологий проход.
Мой спутник наотрез отказался брести неизвестно куда и мы неторопливо начали штурм склона. Пройдя по краю осыпи мы наконец добрались до красноватых скал. На месте они как водится оказались не такими крутыми как казалось снизу но все же довольно сложными. Временами приходилось убирать трекинговые палки и помогать карабкаться руками. И вот конец подъема, скалы закончились и уступили место довольно уютной перемычке, поросшей травой. Отсюда открывался отличный вид на новую долину. Она была просторной и очень уютной, вот только предстоящий спуск портил ощущение от радости преодоления сложного участка.
Спуск с этого места казался еще сложнее чем только, что пройденный подъем. Я прошел вверх по перемычке, чтобы глянуть куда бы мы вышли если бы пошли к перевалу Чугуш Западный - там были непролазные скалы.
Спустился вниз, где обнаружил, сложенный из больших и тяжелых камней тур.
Спускаться решили в этом месте.
Это было очень сомнительное веселье. Первые несколько минут я всерьез подумывал плюнуть на все и пойти обратно. Но чем ниже спускался, тем мысль о возвращении посещала все реже, не от того, что идти стало проще - назад было выбраться все труднее.
Вымерять приходилось каждый шаг, это уже гораздо ниже можно было немного расслабиться и позволить себе, поскользнувшись грохнуться, что каждый из нас с успехом и проделал неоднократно. А пока падать нельзя ни в коем случае, иначе покатившись по склону, остановишься не скоро. Вдобавок припекало и жгло лицо солнце, а там внизу, на дне долины, призывно блестели поросшие травой озера.
Вероятно, лет сто назад это был довольно водный уголок, усеянный ожерельем маленьких озер. Но сегодня озера сильно деградировали и теперь вместо них красуются, поросшие травянистыми кочками лужи. А вообще это место издревле посещалось людьми, о чем свидетельствует, выстроенный ниже по склону ацангуар.
Я конечно мало, что смыслю в пастушеском деле, но чем больше встречаю этих сооружений, тем реже склоняюсь к мысли, что эти памятники древности построены в качестве загонов для скота, как говорят большинство ученых. Уж больно затейливы и разнообразны формы этих оград, слишком велики различия в размерах для обычных утилитарных построек.
Отвлекая себя от тяжкого спуска такими познавательными размышлениями мы наконец покинули последние камни большой сыпухи и повалились на землю, давая отдых натруженным и горящим огнем подошвам ног.
Хоть и было далеко за полдень, но день был только в разгаре, идти бы еще и идти. Мы не знали далеко ли еще до озера Чугушь, во всяком случае по времени, по прямой было рукой подать, всего несколько километров и всего один хребет. Одно было совершенно ясно, воды в этих местах нет совершенно. Я исходил все русла ручьев, пересек все ложбинки, заглянул под каждый камень - ни капли. Вы спросите а как же озера, виденные сверху - их берега были истоптаны копытами о грязи, а вода была совершенно мутной. Только одно озеро, под большим уступом каменного холма было мало тронуто животными. Озеро конечно громко сказано, три параллельных лужи, каждая из которых не больше метра шириной и не больше четырех метров длинной, сантиметров 50 глубиной. Но вода была прозрачной, прохладной и свежей, только из донного ила время от времени вылезали странные твари, похожие на медведку, только подводную. К тому же вокруг этого водоема были настолько мягкие и ровные травяные площадки, что мы решили остаться тут на ночлег. Не мывшись до этого уже три дня я с огромным удовольствием устроил себе импровизированный душ, поливая себя из котелка, благо опыт летнего отключения воды не пропал даром. Петька в это время собирал урожай голубики, всю дорогу на склонах мы встречали лишь одинокие сухие ягоды, здесь же в тени рододендрона этих ягод было достаточно много.
Дав отдых натруженным ногам, позагорав и разбив лагерь, я отправился гулять окрест. Поднялся на не высокий хребтик, его было прекрасно видно с места нашей предыдущей ночевки. Отсюда был хорошо виден весь наш вчерашний маршрут. Сразу стало ясно, что не желая терять высоту мы сильно возвысили наш траверс, на что потратили много лишних сил и времени.
Над вершиной Чугуша клубились зловещие тучи, но до прогнозных ливней по идее оставалось больше полутора суток, можно пока не переживать.
Нагулявшись вдоволь по хребту я уже собрался к палатке как вдруг глубоко из долины раздался рев оленя. Вот это удача, ведь в этих местах оленей очень мало и услышать его, а тем более увидеть совсем не просто. Спрятавшись в зарослях радоды я припал к биноклю. Олень стал реветь все настойчивее и чаще. Наша долина уже начала тонуть в серых сумерках, когда на одной из полян я наконец заметил нашего ревуна. Это был довольно крупный самец с большими ветвящимися рогами, как сказали бы охотники концов десять-двенадцать не меньше. До оленя оставалось метров триста и он продолжал идти в моем направлении. Ветер дул в правую щеку, по идее он не должен меня учуять. Когда зверь скрылся за невысоким холмом, разделявшим нас, я решил подкрасться к нему поближе. Спустившись с хребта, я стал выискивать среди опутавшей холм радоды тропики, чтобы шуметь поменьше. Когда до вершины оставалось всего несколько метров, и я уже предвкушал меткий выстрел фотоаппаратом, справа от меня, совсем близко, раздался громкий рев. Рогаль оказался быстрее чем я думал, пока я крался в надежде увидеть его под холмом, тот успел пройти гораздо большее расстояние, и зайти мне почти в тыл. Понимая, что для снимка у меня будет только один шанс, я наклонился к аппарату, скорректировать настройки. В это миг метрах в десяти от меня, над складкой местности показались огромные рога, блеснули черные оленьи глаза, еще немного и покажется вся голова и шея … Олень с такой силой и быстротой рванул вниз, что от внезапности я чуть не … не испугался. Вот зараза, увидел, ушел, теперь он уже наверное в доброй сотне метров от меня. Я стоял как вкопанный не решаясь, что делать дальше.
За всем происходящим наблюдал Петр, он любовался великолепным закатом с другого холма, невдалеке от лагеря, пока его внимание не привлекла наша с оленем бескровная дуэль.
Это потом он мне рассказал, что после того как олень заметил меня, он сделал несколько крупных шагов и замер, глядя в мою сторону. Я стоял думая что делать дальше, олень тоже никуда не трогался и разделяла нас в этот момент небольшая складка холма. Простояв так с минуту, я уже распростился со своей фотодобычей и спокойно пошел к палатке. За это время олень также совершенно успокоился и побрел в противоположном направлении. Петька почти со смехом глядел как горе охотник и его горе добыча мирно расходились в разные стороны, разделенные чуть ли не расстоянием вытянутой руки ничего не подозревая друг о друге.
В этот вечере подал голос еще один олень, он находился невдалеке от ацангуара, на лесистой сопке. Но как только наш главный герой начал интенсивно реветь, он тот час ретировался в лесную чащу. Я успел разглядеть только его тощий зад среди ветвей. Этот самец был заметно меньших размеров, с гораздо меньшими рогами, да и реветь, скорее всего, он только учился.
Уже когда мы ужинали, на том хребте, где я гулял часом ранее, показались силуэты еще трех оленей. Это были совсем молодые самцы, с едва заметными рожками. Быстро сообразив, что долина заселена чужаками, они тот час скрылись за хребтом.
На следующий день прикинув, что до дождей остается всего один день, а нам еще нужно возвращаться, причем, скорее всего тем же непростым путем, что мы пришли сюда, решили прогуляться к озеру Чугуш налегке. Перевалили через высокий хребет, по вполне сносной, хоть и порядком выветренной тропе. С одной из его возвышенностей открывался прекрасный вид на соседнюю, гораздо более обширную и изрезанную ручьями долину. Над ней возвышались, уже более приветливые, но все еще грозные склоны хребта Чугуш, уходящие вдаль, по направлению к реке Белой. В туманной дымке, вдалеке, виднелся знакомый Фишь, Пшеха-Су, Оштен, Нагой-Кош, путь к ним указывала глубокая долина реки Березовой, на другом берегу которой отчетливо виднелись горы Большая и Малаля Чура. А на самом дне долины, на границе криволесья и каменистых лугов виднелось озеро. В этом году мне посчастливилось видеть много озер Архыза и Теберды, все они с размахом великолепны и интересны. Но и в скромном обаянии этого лесного чуда, таилось, что то очень близкое и уютное, по-домашнему родное. Да по сути мы и были дома, ведь по прямой, от поселка Гузерипль нас разделяло чуть больше 20 километров, а от вершины Фишта не полных 30. Было даже немного странно, что нам пришлось проехать почти 400 километров, чтобы очутиться в этом месте.
На спуске к озеру нас задержало небольшое, всего 6 голов стадо серн, мы долго рассматривали друг друга, разделенные несколькими десятками метров. Звери любопытно насторожились, но и не думали никуда убегать. Потом их что то спугнуло и они вихрем скрылись из виду.
Озеро было уже совсем близко, но все еще глубоко внизу.
Избалованные вчерашним коротким переходом мы решили не спускаться до конца, представив путь наверх. Зря конечно, у озера должно быть очень приятно отдохнуть. Решили поискать другие озерца, из которых вытекают ручьи, питающие большое озеро. Они расположены в одном из скалистых цирков, у подножия склонов Чугуша.
Вернувшись на то место, откуда впервые увидели озеро, мы по хребту начали подниматься выше. Я ошибочно посчитал, что озера должны покоиться в ближайшем к нам цирке, путь к которому преграждала довольно неприятная скальная гряда.
Но поднявшись до самой стены, обнаружился достаточно удобный хоть и крутой проход, так, что карабкаться по уступам нам не пришлось. К сожалению, в цирке, кроме голых неприветливых камней мы ничего не увидели, от озер нас разделяла высившаяся метрах в шестистах непроходимая скальная гряда.
Опустился густой туман мы начали спускаться обратно.
На спуске нас застал дождь, выбрав одну из турьих лежек на склоне, мы облачились в непромокаемые костюмы и сели пережидать непогоду. От сгустившегося тумана все вокруг покрыли серые сумерки, где то у озера отчетливо проревел олень. Петр, настаивавший на своем великолепном музыкальном слухе (по мне так напрочь раздавленном медведем) утверждал, что ревет тот же самый олень, что и вчера у нашего лагеря. Я же, и таким слухом не обладаю поэтому ничего такого в реве не узнал.
Дождь вскоре прекратился, туман не надолго перекачивал под скалы, а наш ревун не умолкал. Но сколько мы не рассматривали все окрестные склоны, сколько не отбирали друг у друга бинокль, никого увидеть не удавалось. Так и просидели почти до вечера, даже теперь мне кажется, что стоит закрыть глаза, и я в подробностях смогу описать каждый камень, каждое дерево, каждую увиденную полянку. Олень ревел очень отчётливо, но спустя миг, казалось, переносился на многие километры в сторону. Видимо в такие минуты он просто скрывался от нас за одним из множества холмов, и его песня доносилась до нас едва различимым эхом. Кому то такое времяпрепровождение в походе может показаться однообразным и скучным, но мы были до того увлечены своей охотой, что не замечали убегающего времени. И хотя оленя нам увидеть так и не довелось и новых озер мы так и не отыскали, этот день навсегда сохранится у нас в памяти, своей неспешной и внимательной созерцательностью, своей нераздельностью с этим безлюдным и диким краем.
А на утро все переменилось, остатки вчерашнего тумана окончательно поглотили солнце непроницаемой завесой суровых туч. Как только мы собрали палатку, и я пристегнул её к рюкзаку, полил холодный промозглый дождь. Пора было возвращаться.
Наверное перевалив через тот хребтик, где я гулял двумя днями ранее, и спустившись к водопаду реки Березовой можно было выбраться отсюда, но в тумане это делать было бы не разумно. Впрочем, еще менее разумно было бы возвращаться на перевал тем же путем, что мы пришли сюда. Поэтому решили взбираться на него не в лоб, а в обход, по достаточно крутому травянистому склону. Дождь к тому времени хлестал как из ведра, подул холодный ветер. Я всегда любил непогоду в горах, в её безудержной свирепости я находил ни с чем не сравнимое очарование. Но в этот раз все было по другому, на душе было тревожно и тоскливо, наверное старею. Даже несмотря на крутой подъем и все еще тяжелые рюкзаки, мы никак не могли согреться, поэтому когда достигли гребня, и до перевала оставалось метров 500 спокойного пути, мы с удовольствием надели под куртки теплые кофты. Сумка фотоаппарата, даже в защитной от дождя накидке промокала насквозь, я сжалился над видавшим на своем веку испытания Nikonом, бедолагу пришлось срочно эвакуировать в недра рюкзака. Дождь утих, но зато опустился туман, хорошо, что мы шли по гребню, с него трудно свернуть не туда. Вот вроде и перевал, но узнать его получилось только глядя сверившись с навигатором. А и хорошо, что почти ничего не видно, иначе спускаться было бы ощутимо страшнее. Я как всегда зигзагами забегал по узким уступам скал, Петр неторопливо карабкался вертикально вниз, но в целом и я и он двигались к спуску примерно с одной скоростью. Когда туман рассеялся, мы вместе спустились к заметно поредевшему за эти дни снежнику.
Видимо давно заметив, сверху на нас пялились туры, наверное размышляя про себя: «Медведи? Да нет! Уж больно шкура у них разноцветная, и горбы как у верблюдов, прости Природа, что скажешь, да и мелковаты. Росомахи может? Дак тех сроду у нас не водилось, чудны дела твои мать природа».
Воду для питья на месте наших ночевок приходилось кипятить, а потом охлаждать в одной из луж, поэтому на подходе к ручью Петр обещал выпить целое ведро воды. Ведро он конечно не выпил но оба мы с удовольствием утолили жажду по чистой и свежей воде невдалеке от места нашей первой ночевки. Вновь пошел дождь, видимость была ограниченной, а временами совсем паршивой. Но даже в таких условиях путь обратно у нас вышел гораздо более удобным и простым чем несколькими днями ранее. Мы просто шли по склону, стараясь не набирать но и не терять высоты. В одном месте, по ложбинке, замыкающей обширную осыпь, правда пришлось подняться круто вверх, но по сравнению с первым днем похода это было уже совсем просто. Наверняка существует еще более оптимальный путь, но на оставшейся части пути, в тумане, мы решили следовать все же своему собственному треку. Выкрутив масштаб навигатора до неприличных 20 метров в одном сантиметре, какое то время шли по уже знакомой каменной осыпи ориентиры в этом каменном хаосе отсутствовали напрочь, даже сомнительные турики куда то подевались.
Дождь не утихал, но когда мы вышли к небольшому озерку, он припустил со всей силой. Мои ботинки еще уверенно сопротивлялись влаге, только стекающая со штанов вода портила все дело, ноги начали неминуемо мокреть.
На соседнем склоне паслись несколько серн, осторожно поглядывая на нас, они спокойно продолжали одним им известный путь. В рассеявшемся на миг тумане было отчетливо заметно, как быстро наступает осень, лес пожелтел, а высохшая трава, под нескончаемым дождем приобрела красноватый оттенок, как быстро все меняется.
Нам оставалась два варианта, либо заночевать у озера, и на следующий день пройти на перевалы Чугуша, либо завершать наш короткий поход. И поскольку дождь на завтра обещал быть еще сильнее сегодняшнего, решили все же возвращаться домой окончательно, пока реки не вздулись и не заперли мою машину перед бродом на неопределенное время.
Это был самый короткий учет оленей в моей жизни, к тому же самих оленей было совсем немного, но бесспорно поход вполне удался, и останется в памяти живым приключением сред малохоженых троп и по-настоящему нетронутой природы.