К 2000 году произошло восстановление чего-то, что мы не приняли сразу. Произошло восстановление традиции не только советской, а даже более глубинной. Эта традиция как раз подразумевала отказ от дискуссии, отказ от обсуждения современности.
Вообще, нельзя давать власть людям из этого очень специфического института государственной безопасности. Институт этот есть во всех странах, он должен охранять государство и общество. Он должен работать как особый институт и вскрывать какие-то вещи, которые не очевидны для общества. А не как полностью закрытый, полный подозрений и недоверия ко всему. Ведь современная жизнь подразумевает доверие, уважение к другим и вообще готовность принимать других. Это особенно важно в нашей российской действительности. А институт, откуда вышел президент, этого явно не предполагает. Там другой тип людей. Я их не осуждаю, такие люди есть во всех странах, но их нельзя допускать к древу жизни, чтобы его губило охранное сознание. Причем в современном мире, где есть интернет, сохранение такого сознания - абсурдно. Это все равно не выживет, потому что развиваются технологии, и основа современной жизни - открытость, обсуждение, нахождение компромисса.
сразу после падения СССР сильно упал уровень жизни. Распались те символы, которые защищали даже во время войны. Которые насаждались через школьное и семейное воспитание. Исчезли советские символы, и для многих наступила полная растерянность.
люди восстановили то, что знали. То, что было их предыдущим опытом. И восторжествовала эта российская вера в государство, в царя, который все равно разрешит наши проблемы. Она сыграла самую фундаментальную общественную роль. Юрий Левада часто задавал вопрос: Советский Союз развалился, а где остался советский человек? Советский человек восторжествовал в том или ином виде. Восторжествовали традиционные, глубоко архаичные, имперские мотивы Светского Союза и России. И в итоге реальность оказалось абсолютно иной, чем мы о ней думали в 1990-е Советское государство постоянно боролось с врагами и внутренними, и внешними. Причем не только на словах. Большевики сделали ставку на пролетариат и уничтожали крестьянство и интеллигенцию как врагов и хотя советский режим был, конечно, совершенно дикий, но даже в нем были какие-то правила, в том числе для инакомыслящих. Инакомыслящий человек понимал, что он может сказать вслух, а что надо оставить для кухни. Сейчас и это уже непонятно. Второе ключевое отличие заключается в использовании современных технологий, которых не было в Советском Союзе. Российское государство, на мой взгляд, не понимает, что делать с интернетом. В-третьих, в СССР все-таки была идеология. Она уже тоже была пропитана коррупцией, а в современной России идеологии скорее нет, только одна коррупция. Только деньги, которые подменили собой любые идеи. Человек так устроен, что прежде всего он должен творить свое практическое, физическое. Но в жизни есть какой-то, как говорил Мераб Мамардашвили, «зазор» (он любил это слово), который обращает нас в людей. Это духовное, интеллектуальное, нравственное, совестливое. Это то, что нельзя потрогать руками. Но без него не живет человеческое. С этим важно работать, это держит гуманистическое, человеческое. И это реализуется только в личностном индивидуальном опыте. Но у нас это все скрыто за потребительством, которое государство лишь усиливает. И спрос на этот зазор остается невысоким. Надо его провоцировать. Потому что это - человеческое.
Во время голода в Поволжье в начале 1920-х годов большую помощь голодающим оказывали американцы. Одним из организаторов помощи был будущий президент США, тогда министр торговли Герберт Гувер. На родине его за это критиковали: ну зачем помогать большевикам? Они же враги, они и нас называют врагами. А Гувер сказал: «Мы, американцы, не признаем большевистскую Россию, но мы готовы помогать жителям этой России - не как гражданам государства, а как людям, имеющим право жить на Земле»..." republic ru
Вообще, нельзя давать власть людям из этого очень специфического института государственной безопасности. Институт этот есть во всех странах, он должен охранять государство и общество. Он должен работать как особый институт и вскрывать какие-то вещи, которые не очевидны для общества. А не как полностью закрытый, полный подозрений и недоверия ко всему. Ведь современная жизнь подразумевает доверие, уважение к другим и вообще готовность принимать других. Это особенно важно в нашей российской действительности. А институт, откуда вышел президент, этого явно не предполагает. Там другой тип людей. Я их не осуждаю, такие люди есть во всех странах, но их нельзя допускать к древу жизни, чтобы его губило охранное сознание.
Причем в современном мире, где есть интернет, сохранение такого сознания - абсурдно. Это все равно не выживет, потому что развиваются технологии, и основа современной жизни - открытость, обсуждение, нахождение компромисса.
сразу после падения СССР сильно упал уровень жизни. Распались те символы, которые защищали даже во время войны. Которые насаждались через школьное и семейное воспитание. Исчезли советские символы, и для многих наступила полная растерянность.
люди восстановили то, что знали. То, что было их предыдущим опытом. И восторжествовала эта российская вера в государство, в царя, который все равно разрешит наши проблемы. Она сыграла самую фундаментальную общественную роль. Юрий Левада часто задавал вопрос: Советский Союз развалился, а где остался советский человек? Советский человек восторжествовал в том или ином виде. Восторжествовали традиционные, глубоко архаичные, имперские мотивы Светского Союза и России. И в итоге реальность оказалось абсолютно иной, чем мы о ней думали в 1990-е
Советское государство постоянно боролось с врагами и внутренними, и внешними. Причем не только на словах. Большевики сделали ставку на пролетариат и уничтожали крестьянство и интеллигенцию как врагов и хотя советский режим был, конечно, совершенно дикий, но даже в нем были какие-то правила, в том числе для инакомыслящих. Инакомыслящий человек понимал, что он может сказать вслух, а что надо оставить для кухни. Сейчас и это уже непонятно. Второе ключевое отличие заключается в использовании современных технологий, которых не было в Советском Союзе. Российское государство, на мой взгляд, не понимает, что делать с интернетом.
В-третьих, в СССР все-таки была идеология. Она уже тоже была пропитана коррупцией, а в современной России идеологии скорее нет, только одна коррупция. Только деньги, которые подменили собой любые идеи.
Человек так устроен, что прежде всего он должен творить свое практическое, физическое. Но в жизни есть какой-то, как говорил Мераб Мамардашвили, «зазор» (он любил это слово), который обращает нас в людей. Это духовное, интеллектуальное, нравственное, совестливое. Это то, что нельзя потрогать руками. Но без него не живет человеческое.
С этим важно работать, это держит гуманистическое, человеческое. И это реализуется только в личностном индивидуальном опыте. Но у нас это все скрыто за потребительством, которое государство лишь усиливает. И спрос на этот зазор остается невысоким. Надо его провоцировать. Потому что это - человеческое.
Во время голода в Поволжье в начале 1920-х годов большую помощь голодающим оказывали американцы. Одним из организаторов помощи был будущий президент США, тогда министр торговли Герберт Гувер. На родине его за это критиковали: ну зачем помогать большевикам? Они же враги, они и нас называют врагами. А Гувер сказал: «Мы, американцы, не признаем большевистскую Россию, но мы готовы помогать жителям этой России - не как гражданам государства, а как людям, имеющим право жить на Земле»..." republic ru
Reply
Leave a comment