боишься скатиться в пафос. Он рядом, он липкий и его тяжело оттереть.
В 2014 г., когда российская армия захватывала Крым, мне казалось, что существует дефицит понимания. Что нужно расставить точки над "i". Я писал тексты и включался в эфиры.
В 2022 году на второй день войны я пошел в армию. На этот раз все кристально ясно. Если кому-то нужно объяснять - значит, объяснять не нужно.
Наша армия внезапно оказалась самой народной из всех возможных.
Только у нас на одном блокпосту могут стоять цирковой мим и школьная учительница с глазами лани.
Только у нас в одном взводе служат папа-пулеметчик и дочь-снайпер.
Только у нас мать берет в руки оружие, чтобы отомстить за сына, погибшего на фронте.
В нашем батальоне служат два гея, мы с ними стояли в одной очереди в военкомат.
Социология всех войн примерно одинакова. В начале кривая патриотизма всегда идет вверх. Пацифизм начинает набирать силу впоследствии - и это связано не только с победой холодильника над телевизором.
Российский избиратель обменял свои политические права на ипотеку двадцать лет тому назад. Поэтому ему остается лишь наблюдать за тем, как авторитарный режим в России превращается в тоталитарный.
Кстати, касаемо режима. До войны многие "объясняли" Владимира Путина только деньгами. Искали его капиталы, разоблачали коррупционные схемы, сводили все мотивы к личному обогащению.
А оказалось, что Путин - это вовсе не про деньги. Что он - об империях и войнах. Что дворцы и яхты - это не цель режима, а побочный эффект. Что все это время во главе страны был не "ворюга", а "кровопийца".
Мы ведь совсем ничего не знаем о российском завтра. Не знаем, как будет выглядеть их новая норма. На каком уровне остановится падение. Что именно из советского прошлого вернется в их использование. А главное - мы не знаем границ будущей России.
В этом и состоит парадокс. Россия хотела изменить наши границы, но в итоге поставила вопросительный знак на собственных. В пределах таких потрясений уже ничто не слишком.
Путин похож на игрока, поставившего на зеро абсолютно все - и теперь намеренного не проиграть. Для нас это означает лишь то, что в ближайшее время он не перестанет хоронить своих солдат в украинских полях.
Последние 70 лет Москва создавала из Второй мировой войны гражданскую религию. Назвала ее "Великой Отечественной" и десятилетиями черпала легитимность из этого источника.
Победа над нацизмом была объявлена главным "зато", призванным оправдывать все, что было до войны и все, что было после нее.
Российские власти каждый раз объявляли себя наследниками победителей - и на этом основании требовали от остального мира благодарных уступок.
24 февраля 2022 года эта лошадь умерла, и скакать на ней больше не удастся. Теперь Москва наследница побежденных, а не победителей. Россия до последнего будет отрицать свой новый статус, но вряд ли ее мнение будет кого-то интересовать.
Катастрофа наличного неизбежна, а это значит, что рано или поздно России придется пересочинить себя.
Война в Украине перестала быть делом только военных. Она стала национальной и отечественной.
Фронт держат волонтеры и предприниматели, айтишники и пенсионеры, платящие налоги и те, кто разбирает завалы. В своей попытке доказать несправедливость Украины Россия еще раз достигла обратного.
Удивительное дело. Просто сейчас Россия убеждает колеблющихся. Подталкивает нерешительных. Мотивирует сомневающихся. На наших глазах она делает все, чтобы стать синонимом токсичности - на фоне которого обычные автократии будут выглядеть образцом вменяемости.
Просто сейчас Кремль прячет годы и миллиарды, потраченные на прикорм союзников по всему миру. Они бы и рады найти для Москвы оправдание, но как его найдешь, если Кремль воюет с "нацистами-наркоманами" и с "птицами-распространителями из биолабораторий".
Мы еще не победили, но уже победили.
Наши дети будут завидовать нам. Наши внуки устанут нас слушать" солдат ЗСУ П Казарин в переводе trim-c
В 2014 г., когда российская армия захватывала Крым, мне казалось, что существует дефицит понимания. Что нужно расставить точки над "i". Я писал тексты и включался в эфиры.
В 2022 году на второй день войны я пошел в армию. На этот раз все кристально ясно. Если кому-то нужно объяснять - значит, объяснять не нужно.
Наша армия внезапно оказалась самой народной из всех возможных.
Только у нас на одном блокпосту могут стоять цирковой мим и школьная учительница с глазами лани.
Только у нас в одном взводе служат папа-пулеметчик и дочь-снайпер.
Только у нас мать берет в руки оружие, чтобы отомстить за сына, погибшего на фронте.
В нашем батальоне служат два гея, мы с ними стояли в одной очереди в военкомат.
Социология всех войн примерно одинакова. В начале кривая патриотизма всегда идет вверх. Пацифизм начинает набирать силу впоследствии - и это связано не только с победой холодильника над телевизором.
Российский избиратель обменял свои политические права на ипотеку двадцать лет тому назад. Поэтому ему остается лишь наблюдать за тем, как авторитарный режим в России превращается в тоталитарный.
Кстати, касаемо режима. До войны многие "объясняли" Владимира Путина только деньгами. Искали его капиталы, разоблачали коррупционные схемы, сводили все мотивы к личному обогащению.
А оказалось, что Путин - это вовсе не про деньги. Что он - об империях и войнах. Что дворцы и яхты - это не цель режима, а побочный эффект. Что все это время во главе страны был не "ворюга", а "кровопийца".
Мы ведь совсем ничего не знаем о российском завтра. Не знаем, как будет выглядеть их новая норма. На каком уровне остановится падение. Что именно из советского прошлого вернется в их использование. А главное - мы не знаем границ будущей России.
В этом и состоит парадокс. Россия хотела изменить наши границы, но в итоге поставила вопросительный знак на собственных. В пределах таких потрясений уже ничто не слишком.
Путин похож на игрока, поставившего на зеро абсолютно все - и теперь намеренного не проиграть. Для нас это означает лишь то, что в ближайшее время он не перестанет хоронить своих солдат в украинских полях.
Последние 70 лет Москва создавала из Второй мировой войны гражданскую религию. Назвала ее "Великой Отечественной" и десятилетиями черпала легитимность из этого источника.
Победа над нацизмом была объявлена главным "зато", призванным оправдывать все, что было до войны и все, что было после нее.
Российские власти каждый раз объявляли себя наследниками победителей - и на этом основании требовали от остального мира благодарных уступок.
24 февраля 2022 года эта лошадь умерла, и скакать на ней больше не удастся. Теперь Москва наследница побежденных, а не победителей. Россия до последнего будет отрицать свой новый статус, но вряд ли ее мнение будет кого-то интересовать.
Катастрофа наличного неизбежна, а это значит, что рано или поздно России придется пересочинить себя.
Война в Украине перестала быть делом только военных. Она стала национальной и отечественной.
Фронт держат волонтеры и предприниматели, айтишники и пенсионеры, платящие налоги и те, кто разбирает завалы. В своей попытке доказать несправедливость Украины Россия еще раз достигла обратного.
Удивительное дело. Просто сейчас Россия убеждает колеблющихся. Подталкивает нерешительных. Мотивирует сомневающихся. На наших глазах она делает все, чтобы стать синонимом токсичности - на фоне которого обычные автократии будут выглядеть образцом вменяемости.
Просто сейчас Кремль прячет годы и миллиарды, потраченные на прикорм союзников по всему миру. Они бы и рады найти для Москвы оправдание, но как его найдешь, если Кремль воюет с "нацистами-наркоманами" и с "птицами-распространителями из биолабораторий".
Мы еще не победили, но уже победили.
Наши дети будут завидовать нам. Наши внуки устанут нас слушать" солдат ЗСУ П Казарин в переводе trim-c
Reply
Leave a comment