АКТИВНЫЕ П-Ы У
"Три дня назад исполнилось 200 лет со дня рождения светоча украинского народа - Пантелеймона Куліша. Для Украины он - как Пушкин для России... Украина о своем светоче даже не вспомнила. Молчало телевидение. Молчало правительство. Молчали политики... Кто такой соседний Высоцкий - знают все украинцы. Кто такой Пантелеймон Кулиш - половина украинцев не знает... А ведь Иван Франко называл Пантелеймона Кулиша перворазрядной личностью в украинстве... Кулиш написал "Чорну Раду", первый украинский исторический роман, придумал "кулішівку" - украинское фонетическое правописание...", - и так далее, а теперь давайте предоставим слово самому Пантелеймону Александровичу:
«Вам известно, что правописание, прозванное у нас в Галиции «кулишивкою», изобретено мною в то время, когда все в России были заняты распространением грамотности в простом народе. С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощённое правописание. Но из него теперь делают политическое знамя. Полякам приятно, что не все русские пишут одинаково по-русски; они в последнее время особенно принялись хвалить мою выдумку: они основывают на ней свои вздорные планы и потому готовы льстить даже такому своему противнику, как я... Теперь берет меня охота написать новое заявление в том же роде по поводу превозносимой ими «кулишивки». Видя это знамя в неприятельских руках, я первый на него ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства».
И давайте еще раз предоставим ему слово:
«Любимая внучка, сизокрылая голубка! Не о чем было писать к Тебе. Чем я живу и дышу, то Тебе безразлично, как патриотке украинской, мой вон патриотизм начинается с Олега и Святослава, захватывает клязьимщину и Московию с новгородчиной, выбивается из‑под монгольского ига, помогает нам вырваться из‑под иезуитской Польши, овладевает вместе с царской ратью «пучиной крови нашей» Крымом, освобождает нас из‑под ляхо‑татарского выродка - казачества, и достойного чада его - гайдаматчины, а войдя, при свете царских школ, в океан всемирной науки, восстанавливает Бояновскую древнерусь на свалках кобзарских дум и живого слова народного. Тем временем эта древнерусь породила уже «новое в народ их слово», слово пушкинское, и оно дало нам силу подняться выше простолюдной песни и повести. Не угасала пушкинская новорусь нашего древнерусского, Бояновского духа, а воскресила его. По своей русской природе она нам не враждебна - не то она, что польскость: ибо ее родили наши же древнерусские умы, те, которые, потеряв «мать всех русских городов», собрали вместе, которую смогли, русскую землю под ее чада.»
Вот так это было на земле, ибо (вспомним Федора Михайловича) широк человек, - и вывод из этого предельно прост: патриотическая кура Ницой трудов п. Кулиша не читала (как максимум, "Чорну Раду", хотя возможно, не читала и её, а просто посмотрела экранизацию), поскольку, кабы читала,
понимала бы, почему на нынешней Украине, всяко возвеличивая имя этого бесспорного классика малороссийской литературы, стараются не пропагандировать его творчество. В связи с чем, не стали устраивать и торжественный юбилей, по ходу которого могло бы всплыть много неприятного.
Впрочем, что Ницой? Сама по себе она неинтересна, а интересна (и реально интересна) только как представитель определенного сектора украинской патриотерии, и вот об этом секторе есть смысл поговорить. А коль скоро уж речь пошла о типологизации явления, то и не только о нём...
Итак, огрубляя, все патриоты Украины (а их нынче много) делятся на два типа: пассивные и активные, и с пассивными все ясно. Нынче на Украине не быть патриотом в положенной трактовке дискомфортно, а то и опасно, и абсолютное большинство монад мимикрирует, подстраиваясь под времена,
которые не выбирают. Если завтра ветер переменится, они развернутся вместе с ветром, но сейчас мычат гимн по свистку, машут биколором, как могут, - на людях, - лопочут мовою, прилюдно бранят и хвалят кого следует, - и никто не требует от них ничего сверх обязательного минимума.
Иное дело активные. Они делятся на три подвида: "идейные", "невменяшки" и "прагматики", и об идейных (сознательно, по итогам размышлений пришедших к определенной идеологии) говорить не будем. Их, как и везде, подавляющее меньшинство, и они, как ни странно, не так уж опасны,
потому что, стремясь получить поддержку масс, которые шибко умных не то, чтобы не любят, а просто не понимают, вынуждены подстраиваться под эти самые массы. То есть, под невменяшек. Которые, в свою очередь, делятся на два типа: жертвы ТВ (типа: таково мое мнение, потому что потому)
и "осознанные", косящие под идейных, то есть, старающиеся подвести под свои подергивания некую теоретическую базу. Таковых много, национал-кура Ницой их типичный представитель, очень говорливый, и если внимательно послушать ее кудахтанье, можно понять много важного...
«Я очень хотела быть учительницей русского языка и литературы. И я очень хотела, чтобы мы разговаривали на русском языке. Я просила маму: «Мама, давай не будем говорить на украинском, потому что из всех родственников, которые у нас есть, мы одни такие селюки. Все живут в городах, на русском говорят, в Киев приезжаем - на нас оглядываются»
«Мы жили, когда украинское было жлобским, быдлячим, сельским, колхозным, примитивным. Репрессии скрывались. Мы вообще не знали, что есть репрессии. Мы не знали, что за украинское можно убить, расстрелять. Таких, как Стус, репрессировали тайно. Я не знала, что такое репрессированные писатели. Я об этом узнала уже в институте...»
«Но когда ты начинаешь понимать, что они сидели в тюрьме не потому, что бандиты, а за эти произведения, то это очень страшно. Это такое прозрение, культурный шок, когда ты понимаешь, что ты жил в какой-то параллельной реальности, где тебя культивировали советской девушкой»
На самом деле, очень искренне, и (во-первых) подтверждает тот факт, что "невменяшки", даже косящие под "элиту нации", как Ницой, строят свое мировоззрение на мыльном пузыре. По той хотя бы причине, что ни одного украинского писателя из т.н. "расстрелянного возрождения" не гнобили
"за произведения". За произведения репрессировали как раз русских "крестьянских" поэтов типа Клюева и Орешкина, а их украинские друзья по перу и несчастью попали под раздачу за причастность к пропетлюровскому подполью в УССР, - о чем я, кстати, лет пять назад подробно писал, -
а если уж вспоминать о Васыле Стусе, то его оба раза судили отнюдь не "тайно" (процессы были открытыми, о них писали в газетах), и судили опять же не "за произведения" (сборник "Круговерть" уже был готов к печати, и не был издан только потому, что автор пошел под суд),
но за активную антигосударственную деятельность, по тогдашним законам подпадавшую под букет статей. Собственно, за гораздо меньшее (даже сравнивать невозможно) на нынешней Украине людей калечат в подвалах "исбушки", и убивают, как Бузину, - а Стуса никто пальцем не тронул.
Таким образом, о "репрессированных за украинство" кура Ницой, - рупор национал-невменяшек, - знает столько же, сколько и о творчестве п. Кулиша, но, в конце концов, что с куры взять? Нечего, и хрен с ним. Куда важнее нежданно исповедальный мемуар о детстве, - и еще раз:
"...Я очень хотела, чтобы мы разговаривали на русском языке. Я просила маму: «Мама, давай не будем говорить на украинском, потому что из всех родственников, которые у нас есть, мы одни такие селюки. Все живут в городах, на русском говорят, в Киев приезжаем - на нас оглядываются... Мы жили, когда украинское было жлобским, быдлячим, сельским, колхозным, примитивным..."
Вот это очень важно. Ибо не личностное, а социальное. Дело-то ведь не в мове, а в процессах. Страна индустриализировалась, массы селян перетекали в большие города, приобщались к более развитой культуре, - но при этом, если сами чего-то стоили, - вполне могли оставаться украиноязычными
(Загребельный, Ступка, Скорик etc.). Но массы-то, массы, - жлобские, быдлячие, примитивные, - даже получив дипломы и обзаведясь портфелями (как тот же Ющенко) остро ощущали свой второсортность, понемного проникаясь ненавистью к тем, кому (по таланту и трудолюбию) карта легла. А поскольку
мозгов отродясь не было, причину своей второсортности находили в "притеснениях мовы". Дескать, всех местов чужаки расхватали, а мы-то жлобы, быдло, примитивы только по-русски, а если на мове, так аристократы духа, - и поскольку приток такого контингента в города не контролировался
(как нынче не контролируется приток "беженцев" в Европу) со временем их стало очень много, и в итоге они, как видим, начали перекраивать города под себя. Под свое жлобство, быдлячество, примитивизм, сделав ни в чем не повинную мову "знаком качества", а по факту, увы, совсем наоборот.
И вот теперь давайте от "невменяшек" перейдем к "прагматикам". То есть, к умным, морозно спокойным людям, потомственным русскоязычным горожанам, напрочь лишенным всяких комплексов, зато умеющим мыслить практически. Вроде Пети, Бени, Корбана, Зе и так далее. Они прекрасно понимают,
что имеют дело со стихией, которую нельзя остановить, но вполне можно использовать. Бросив этой самой стихии, - быдлячьей, сельской, жлобской, примитивной, - косточку-мову и с ней очень важную для них возможность считать себя "первосортными", а взамен взяв право решать вопросы базиса.
Иными словами, столь же безразличные к высоким материям, сколь и "пассивные", они, в отличие от пассивных, умеют седлять волну, и вот они-то, на самом деле, настоящие выгодополучатели, что бы там себе не думали глупые "невменяшки", не различающие форму и содержание.
А что до "идейных", так у них выбор невелик: или научиться мыслить прагматично, или...