LA CHANSON DE ROLAND
Click to viewМужчина на "Гелендвагене" пригрозил покончить с собой у стен Кремля... но, как сообщил Александр Хинштейн, советник директора Росгвардии, "сдался именно после разговора с Золотовым... Вряд ли те, кто поливают генерала грязью, отважились бы повторить его поступок и сесть в авто к человеку, угрожающему взорвать себя вместе с машиной..."
Ну что ж. Не секрет, что Виктор Золотов, рыцарь чести, образец офицера Российской Федерации, ныне переживает не лучшие времена. Грязно оболганный клеветниками, он, поддавшись порыву оскорбленной гордости, забыл, что имеет дело с людьми, чуждыми понятий l'honneur и virtuti, и поступил неполитично,
невольно поставив в неловкое положение того, кому без лести предан, и теперь стоит у черты, дальше которой только сеппуку; злые языки поговаривают даже, что "глава Росгвардии не уверен, что сохранит свой пост после такого скандала" и дверь в его кабинет "закрыта, в том числе, для заместителей"...
В общем, ситуация как у короля-рыцаря Франциска после Павии: Тout estperdu forsl'honneur, - но, трри тысячи чертей, Fortes fortuna adiuvat! - и вот: внезапно, вдруг, совершенно неожиданно к стенам древнего Кремля, в зоне, куда и птица-говорун не пролетит без правильно оформленного пропуска, появляется неизвестный на "Гелендвагене", угрожая взрывом. Ситуация запредельная, неординарная, все трепещут в непонимании, суетятся, согласовывают, стараясь держаться подальше, -
и тут, абсолютно не обязанный по статусу, - на то шестерки, от рядовых до генерал-полковников есть, - но властно ведомый доблестью, в белом плаще с кровавым подбоем (или без оного, это неважно), шавкающей кавалерийской походкой (или бодрым пехотным шагом, это тоже не суть) на сцену выходит генерал армии Виктор Васильевич. Он, - сам, один, без ансамбля, - идет прямо к авто с динамитом, бестрепетно влезает в мрачные глубины, - и после краткой суровой беседы отчаянный шахид сдается.
Короче говоря, Le Chevalier suns peur et sans reproche против Хищника. Г-ну Хинштейну - премию! Ибо, согласитесь: сюжет для "Илиады". Ярчайшая вспышка на фоне нашего тусклого времени, о которой будет восхищенно шептаться вся Москва до самого до МКАДа, - и нет сомнения: эхо, как бы ни старалась вражья сила, дойдет до самых вершин Олимпа, а когда дойдет, тот великий и неповторимый, чье имя нельзя называть, но ради которого, для которого, во имя которого только и стоит жить,
как бы ни сердит он был на невольника чести, задумается о том, что людьми, чей девиз Loyaulte me lie (или, поскольку по-немецки ему думать легче, Meine Ehre heißt Treue!), не бросаются, вспомнит, что случилось с одним из его подражателей, давшим в обиду своего верного солдата, и задумавшись, и вспомнив, сменит гнев на милость, вновь наполнив безупречную жизнь Виктора Золотова, генерала и отца, смыслом. Конечно, попросив впредь так не поступать, но, думаю, об этом и говорить излишне.
И согласитесь, как все-таки иногда странно наряжается Её Величество Фортуна, приходящая то в образе светлокудрой Девы, то в обличие мудрого Старца, то в виде тонконогой Лани или солнцеокого Орла, а подчас, как видим, даже в формате "Гелендвагена"...