НАИВНЫЙ РУССКИЙ МАЛЬЧИК
Публикация в СМИ сообщений с цитатами Дмитрия Медведева о том, что недовольным зарплатами учителям стоит уходить в бизнес, «носит очевидно заказной характер», сообщает РБК со ссылкой на двух собеседников в администрации президента.
«Дмитрий Анатольевич - сам бывший преподаватель и тоже работал в бизнесе. Он приехал в молодежный лагерь, где было много преподавателей экономики. То есть он приехал в свою среду», - пояснил источник, добавив, что
глава правительства «был открыт с этими ребятами и отчасти рассказал им о своем пути», а в результате «пострадал за свою открытость», посколькук есть «специально обученные люди», отслеживающие такие цитаты, которые «можно выставить в негативном свете».
И вновь, второй раз за неделю, беру под защиту Дмитрия Анатольевича.
Судите сами...
Прозвучал вопрос, и варианта ответа было три.
Он мог вильнуть, - уклониться или отделаться шуткой, - но не счел это возможным и достойным в серьезном разговоре с молодыми коллегами
он мог соврать, заявив, что правительство вот прямо сейчас только об этом и думает, и скоро вопрос будет решен, но (кстати, как и в Крыму, в беседе с пенсионерами) не захотел унижать себя ложью,
и он мог сказать правду, что и сделал, признав, что дело плохо и лучше не будет, так что, если школа для человека не смысл жизни, лучше плыть туда, где глубже.
Собственно, это я и имел в виду, написав несколько дней тому, что " Дмитрия Анатольевича не ругать, но хвалить надо: он, неважно почему, по крайней мере, честен, и сказал, - не по бумажке, а от души! - все, как есть, не убаюкивая аудиторию длинными, круглыми и пустыми мантрами, - что, к сожалению, в элитах Российской Федерации очень, очень большая редкость".
Короче говоря: нормальный, живой, немного наивный, слегка не от мира сего, но честный человек. Знающий, конечно, что каждый его чих ловят "специальные люди", и все же старающийся говорить с людьми без многочасовых репетиций и цензуры, откровенно, душевно, по-людски. А что большинству нужно не по-людски, но как раз чтобы убаюкивали, это уже не его вина, но его беда.