О: КОНЕЦ ИСТОРИИ (3)
Вот и всё.
Ссылка на предыдущее здесь.
А за спиной была Москва...
Собственно, Кремль давил и раньше. Еще с 1988. В первую очередь, саботируя исполнение экономических обязательств, притом, что София свои обязательства исполняла скрупулезно, - и это, учитывая специфику односторонней ориентации, очень больно ударило по сытому и благополучному «живковизму».
Однако запас прочности у Дома, Который Построил Тошо, был слишком велик, а ждать Москва не хотела. Начали усугублять. Как пишет Костадин Чакыров, помощник «Тато», «По всем советским каналам - дипломатическим, разведывательным, через прямые связи между представителями интеллигенции - текла негативная информация об обстановке в Болгарии и о самом Живкове». А советский посол, тов. Шарапов, бывший помощник тов. Андропова, унаследованный г-ном Горбачевым, получил очень конкретные задания.
«Подготовка проводилась непосредственно советской дипломатической миссией, - это уже из мемуаров тов. Живкова. - Известные болгарские деятели были „обработаны“ и во время посещений Советского Союза… Моя карта была бита. Дискредитация меня и все дальнейшее, в том числе, изоляция и арест, были согласованы с Горбачевым».
Впрочем, до изоляции и ареста было еще далековато, а вот дискредитация шла полным ходом. Летом 1989 начались манифестации, сперва умеренные, но к сентябрю уже серьезные, и безпека получала данные о том, что агитируют бузить какие-то новые, не из ее кадров люди, имеющие поддержку на самом верху. А поскольку Григор Шопов не любил чего-то не знать, вскоре безпеке все стало известно, информация пошла наверх, и 3 сентября на стол генералу легло письмо от генерального секретаря.
Вкратце. «Тато» просил дать уточнения по некоторым пунктам. А именно: по фактам использования служебных обязанностей для личного обогащения, в первую очередь, если есть счета за границей. Особо - относительно Андрея Луканова, негласно контролировавшего венскую фирму «Лотос» и, - с ведома тов. Младенова, - отмывавшего некие «черные деньги» через своего брата, посла в Зимбабве. А также о причастности вице-премьера к негласной продаже «черного» оружия в страны Африки.
«Есть!», - козырнул Григор Шопов, и неделю спустя досье было готово. В принципе, теперь укротить «барчука» проблемы не было, однако оглашение повлекло бы реальные неприятности для Кремля, чья агентура тоже засветилась в «оружейных» сделках, и тов. Живков просто послал документы в Москву: дескать, не трогайте, и я не трону. При всей невозможности бороться с г-ном Горбачевым, «Тато» считал, что бороться нужно всегда.
В такой ситуации очень важным становилось успешное проведение в Софии Европейской конференции по экологическим вопросам. «Тато» долго и упорно добивался чести принять этот форум, стремясь показать миру, что в Болгарии все спокойно. Однако случилось не так.
Несмотря на то, что сценарий демонстраций протеста был расписан по пунктам в конторе тов. Шопова, случилось то, чего никто не ожидал. По ходу акций несколько мужчин, которых не знал никто и найти потом, несмотря на то, что фотографии сделали, не удалось, начали бить ментов. Итог: немножко крови, сколько-то побитых, арестованных (и вскоре отпущенных), приватное письмо в Москву, - ваши ваши провокаторы опознаны, вязать их при вылете безпека не стала только из вежливости, - и очень много крика в западных СМИ о «террористической диктатуре Живкова».
После чего, - Москва восприняла намек очень всерьез, - появилось «письмо в Политбюро», подписанное Станко Тодоровым, ранее премьером, но в тот момент спикером парламента, очень обиженным на «Тато» за понижение. Естественно, об «авторитарных методах управления страной» и «принижение роли Народного Собрания».
А вслед затем, 24 октября, еще одно «письмо в Политбюро» (и ЦК), за подписью Петра Младенова, - о «порочности стиля работы Т. Живкова, его негативных личных качествах»; прозвучал призыв к руководству партии «безотлагательно заняться этим вопросом, не дожидась, пока займется народ». Что интересно, министр иностранных дел утверждал, что «данное письмо является финалом моей долгой борьбы с диктатурой».
В том, что текст заранее согласовали с Москвой, куда тов. Младенов вылетал летом трижды, поболтать с Горбачевым и Шеварднадзе, не сомневался никто. А после того, как по приказу тов. Живкова в Бухарест была переслана информация агента «Заря», шоповского человека в Москве, чье имя по сей день неизвестно, предупреждающая друга Николае о «возможной опасности в ноябре или в декабре, сразу после съезда», и в Кремле об этом узнали, колесо закрутилось вовсю.
Спектакль назывался "пленум"
О дальнейшем можно рассказывать долго, - но какой смысл? Практически все источники, - включая мемуары соучастника, дипломата Вадима Терехова, - фиксируют руководящую и направляющую роль «советского фактора» (посла Шарапова и полковника Одинцова, эмиссара Лубянки), буквально толкавших в спину очень боявшихся Младенова и Луканова, при этом сообщая обо всем в Москву, давшую добро на «все необходимые шаги».
То есть, многократные заявления Горбачева о якобы «невмешательстве» во внутренние дела «братских стран» на поверку дешевая ложь. Впрочем, выбор «преемника» был оставлен за болгарской стороной. Разумеется, при некоторых условиях, как крупных, так и поменьше. В частности, есть данные о том, что уже после «часа Х» тов. Младенову была передана, - прошу заметить, в середине ноября 1989! - чья-то убедительная просьба: если в соседней Румынии «начнутся события, было бы нежелательно согласие Болгарии принять политических эмигрантов высокого ранга».
Быстро обработали «чавдарцев», благо рычаги были. Затем точка зрения Кремля была «твердо доведена» до тов. Живкова лично тов. Шараповым, с которым «Тато» встречался трижды после возвращения посла из Москвы, а утром 8 ноября, за день до пленума ЦК, генсека посетила делегация старых соратников, посланных тов. Шараповым «убедить тов. Живкова принять решение партии». Как вспоминал потом генерал Джуров, они изрядно опасались за себя, но «Тато», к их удивлению, перечить не стал, сообщив, что вовсе не возражает, но хотел бы 10 ноября только объявить о своем решении, а уйти с поста после следующего пленума. Гости радостно согласились.
Спокойно прошло и заседание Политбюро вечером 9 ноября. «Тато» сообщил о своем решении, указав, что говорит об этом не впервые, что очень устал, что почти 80 лет не фунт изюма, предложив в преемники Георгия Атанасова, и попросив оформить отставку на следующем пленуме, чтобы он мог принять участие в формировании нового ЦК.
Возражений не было. Резко против, заявив, что без Живкова все пойдет прахом, выступил только Димитр Стоянов, да еще Милко Балев поддержал не сразу, а лишь после повторного заявления тов. Живкова, что все добровольно. Да еще тов. Атанасов, с которым посол СССР тоже успел поговорить, внезапно снял свою кандидатуру, объяснив, что самый лучший - тов. Младенов. Все подняли руки «за», тов. Живков, пожав плечами, согласился, и по габарям.
А 10 ноября открылся пленум, в ходе которого все сперва шло ровно так, как договорились, - но… Взяв на себя подготовку мероприятия, тов. Младенов поступил очень хитро. Разбив доклад на две части, он сперва сообщил, что тов. Живков собирается уйти на покой, - и «Тато» это подтвердил, одобрив и кандудатуру тов. Младенова, - а потом, взяв слово опять, поставил на голосование вопрос о немедленном освобождении тов. Живкова и голосовании за себя. Без всяких оговорок про какой-то «следующий пленум».
По воспоминаниям очевидцев, в зале стало шумно, но большинство ЦК было уже обработано; быстро организовали решение обойтись без прений, потом проголосовали по второй части доклада и поздравили тов. Младенова с избранием, а тов. Живкова с уходом на пенсию. Это было нарушением всех договоренностей, а по сути и переворотом, и тем не менее, «Тато» голосовал, как все. Не возмутившись даже, когда ему отказались дать слово.
В связи с чем, кстати, есть версия, что накануне заседания, по просьбе «некоторых членов политбюро» медсестра вколола старику повышенную дозу тонизирующего, и он просто, в какой-то момент потеряв нить, «снял сам себя», - но, думаю, это чепуха. Просто человек всех видел насквозь, а начинать войну не видел смысла. Мог бы. В конце концов, Григор Шопов исполнил бы любой приказ, - да и документы по хитрым делишкам Луканова с Младеновым были в наличии. Но с кем и ради чего? А раз так, то зачем?
И - мелочь, но как сказать, ибо случай уникальный, - сразу после закрытия пленума написал рапорт об отставке со всех постов плюс просьбу о выходе из ЦК генерал Шопов, мотивируя решение «моральным кодексом коммуниста». Приняли с удивлением, удовлетворили не сразу, напротив, попытались переубедить (слишком уж был нужен), но не получилось. По некоторым данным, генерал даже сказал, что с подонками работать не может.
Как бы то ни было, дело было сделано. И тем не менее, несмотря на отставку шефа безпеки, «молодые реформаторы» несколько дней ходили с оглядкой. Пусть старенький, пусть отстраненный от партийного руля, даже изолированный «по состоянию здоровья», «Тато» все еще был главой государства, - то есть, верховным главнокомандующим, и у него был такой авторитет, какого не было у них всех, вместе взятых, включая генерала Джурова.
Поэтому несколько дней, опасаясь, что председатель Госсовета прикажет войскам «подавить попытку государственного переворота, устроенную руководством одной из партий», победители не спешили торжествовать, держа наготове самолеты, и с ужасом пересказывая друг другу слухи о каких-то полковниках, якобы просивших тов. Живкова «только отдать приказ».
Впрочем, слухи так и остались слухами. Старик плюнул на все. Это, когда, наконец, поверили, успокоило, новые лидеры начали искать контакт с генералитетом, нашли общий язык, и 17 декабря 1989 тов. Живков мирно ушел с поста главы государства. А место занял все тот же Петр Младенов, крупный демократ, почти двадцать лет боровшийся с «живковщиной» на посту министра иностранных дел, в условиях, как сам он говорил, «глубокого морального подполья».
Плоть от плоти народа, он так любил народ, что через пару недель, когда пошла новая волна демонстраций, не утерпев, брякнул историческое «Эх, танки бы вызвать», - и это, случайно попав в эфир, ему позже аукнулось. Впрочем, в реальных кругах всерьез г-на Младенова мало кто воспринимал. Реально рулили еще один «подпольный демократ», Андрей Луканов, а также спешно выписанная из лондонской ссылки и введенная в ЦК «жертва режима», Александр Лилов, «выдающий идеолог», быстренько переименовавший БКП в БСП и вливший партию в Социнтерн. И принялись перераспределять.
В первую очередь, конечно, власть. Сперва вычистили ряды. За первые пять месяцев - 3500 «козлов отпущения» (в т. числе 13 членов и кандидатов в члены политбюро и 28 членов ЦК, не в ту степь шумевших на пленуме 10 ноября). Затем пришел черед сделавшего свое дело Младенова. Изящно припомнив брошенную в сердцах фразу про танки, его прогнали год спустя, воткнув в кресло главы государства бывшего «дозволенного диссидента» Желю Желева, смотревшего в рот послу США и счастливого оттого, что такой большой человек запросто болтает с ним о демократии.
Но параллельно деребанили и экономику. Беря пример по всем статьям с Георгия Найденова, когда-то разведчика, потом зэка, а теперь банкира и главного по Болгарии дилера «Кока-Колы», не скрывавшего, что «полагается на 45 тысяч бывших сотрудников, которые помнят годы нашей власти». Правда, сунувшись куда-то не туда, а может быть, не так или не с тем поделившись, первый банкир «свободной Болгарии», здоровый, как бык, помер от инфаркта…
Уроки, однако, дать успел. Агент «Буратино», успевший с ним обстоятельно пообщаться, схему понял, углубил, расширил, и за неполные два года сумел разворовать и распродать кому надо все, что построил «Тато», вогнав Болгарию в т. н. «луканову зиму», тяжелейший кризис, когда, говорят, дело доходило до того, что люди крали у друзей еду и мерли на улицах.
Все культурненько, все пристойненько, и закусочка на бугорке...
За всеми этими перипетиями «Тато» следил уже со стороны, сокрушенно качая головой. Осужденный непонятно за что на семь лет, он жил под домашним арестом. Принимал посетителей. В основном, журналистов. Из бывших соратников мало кто навещал, - опасались испортить «демократический имидж», - и мало кто решался доброе слово сказать, но вот, скажем, г-н Борисов и тогда говорил, и теперь говорит, что такие, как дед, раз в сто лет рождаются.
В 1996-м, когда выяснилось, что семерик отвесили не по делу, приговор отменили, и «Тато» начал выходить в люди. В многочисленных интервью от души посмеивался над наследничками. Охотно давал оценки тем, с кем сводила жизнь: «Сталин - это Сталин, и все. Не с кем сравнивать», «Хрущев - хитрый дурень, но не враг», «Брежнев - мужчина и друг, каких днем с огнем искать надо». И еще много интересного. Ни о чем не жалел. В ответ на обвинения откровенно троллил: «Ага, а еще при мне х*й не стоял, и дети не рождались».
Сердился, правда, что «демократы», не имея возможности укусить деда, отыгрываюся на внучке Жене, мешая учиться. Но Евгения, талантом пошедшая в маму, все равно пробилась: сейчас она - один из ведущих болгарских модельеров. В 2001-м односельчане скинулись на симпатичный памятник. В 2011-м отметили великому земляку столетний юбилей, на который собрался народ со всей Болгарии.
Из его «ближнего круга» многих пытались судить, но все время что-то не срасталось. Разве что экс-премьера Георгия Атанасова, уцепив за какие-то мелкие траты на банкеты, условно закрыли на 10 лет, но потом и этот приговор отменили за недоказанностью. Идеалиста Милко Балева тягали долго, злобно, доведя до четырех инфарктов, но отвязались, и «болгарский Суслов» умер в своей постели, тужа, что «всю жизнь отдал святому делу, а его загубили».
Мирчо Спасов, тяжело болея, дожил до «демократии», попал под суд, к чему отнесся философски, в ответ на сообщение прокурора, бывшего своего клиента, что дело пахнет стенкой, хмыкнув: «Не пугай волка пулей». Впрочем, умер сам, в 1993-м, дома, через месяц после начала следствия, на руках у сыновей Лучезара и Румена, кормивших отца, потому что его пенсию съела инфляция.
Димитр Стоянов, посмевший сказать слово за «Тато» 10 ноября, тоже потерял все и умер в нищете, с клеймом «опричник тирана». Но, по крайней мере, не посадили. Григор Шопов, честно предупредивший товарищей, что если его или семью кто-то обидит, рухнут десятки карьер, ни под какой следствие не попал, но, чтобы выжить, - все те же проблемы с инфляцией, - пришлось продать «генеральские» хоромы и доживать в маленькой квартирке.
С переворотчиками судьба обошлась мягче, но не намного. Петр Младенов, безумно счастливый «первый президент демократической Болгарии», очень скоро опечалися. После вылета из кресла, о котором так мечтал, он перестал быть кому-то интересен и скончался довольно скоро, в смешные 64 года, скорее всего, по мнению знавших его, от обиды и злости на весь мир.
Философ Александр Лилов, великий теоретик и реформатор марксизма, тоже вылетел. Из собственной партии, монетизировавшейся и не пожелавшей перестроиться под его «демократический социализм». Жил в забвении, нудно ноя на тему «перестройка родилась как надежда, а погибла как самоубийца. Она не спасла социализм, а погубила его. Перестройка выдвинула популярных лидеров, а превратила их в жалких ренегатов и геростратов». Так, нудя, и помер.
Андрея же Луканова в итоге пристрелили. Не за политику. Уже после того. Он крутил лихие дела, в основном с российским партнерами, - Чубайсом, Авеном и прочей гоп-компанией, - открывал трасты, банкротил фирмы, богател, и в 1996-м получил пулю в голову у собственного дома. «Тато», узнав о казусе, дружелюбно напутствовал усопшего: «Ну и х*й с ним», а кто заказал, поныне неясно. Желающих много было, - но главным подозреваемым считался владелец мутной фирмы «Орион», по имени Румен, а по фамилии Спасов. Ага. Сын Мирчо, вполне нашедший себя в новых реалиях, и позже, будучи в розыске, умерший на вилле под Кейптауном.
А дальше…
А вот даже не знаю, что и писать.
Нет смысла перечислять десятки на миг вспыхивавших, вдохновивших избирателя, укравших, что можно, обманувших избирателя и сразу погасших имен. Новые партии, новые люди, а раз за разом все одно и то же, вне зависимости от того, кто у власти, хоть социалисты, хоть демократы, хоть царь в ранге премьера. Динамика одна и та же: вспышка надежд - и провал. Раз за разом, с уходом в полную безнадегу. Ибо теперь всем ясно, что власть ценна не сама по себе и даже не ради войти в историю, но как возможность канализации денежных потоков в правильных, по понятиям направлениях.
Все прочее по лекалу. Тусклое воровство, тотальная брехня и вечная поза побитой собаки. С прогибом и проглотом. Хоть перед Брюсселем, где деньги лежат. Хоть перед Анкарой, спонсирующей процветающую, нахальную «турецкую» партию. Хоть перед международной наркомафией, стоящей за «Свободной Болгарией», партией цыганского «царя» Киро Рашкова. И при всех вариантах, плашмя у ножки Хозяина.
Но, правда, с красивым перформансом как бы националистов из «Атаки», изображающих патриотизм, и как бы коммунистов, изображающих классовую борьбу. А также с бессмысленными, а потому никому не опасными метаниями «новых правых» в день «Лукова марша». И «новых левых» у могилы Ивана Горуни. Правда, с шансом для самых толковых, беспощадных к себе и удачливых состояться по мелочи где-нибудь за кордоном. Но без всякой надежды подняться для страны.
И - эпитафией к истории О - грустные слова «Тато», говорят, помянутые в узеньком кругу Бойко Борисовым, гигантом на фоне карликов, однажды изгнанным, ибо терпець у людей урвався, но затем теми же людьми вновь призванным к рулю, потому что все остальные еще хуже: «Мерзостно, да что ж… Если уж и Россия себя не спасла, что может поделать Болгария…».