ДОБРАЯ МАШИНА ДЕМОКРАТИИ
Председатель комитета Верховной рады Украины по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности Андрей Кожемякин предлагает парламенту принять на этой неделе закон, который позволит проводить президентские и парламентские выборы в условиях чрезвычайного и военного положений...
Не поверив глазам своим, я написал приятелю, довольно известному специалисту по международному праву, и мне подтвердили: нет, прецедентов такого рода в истории человечества не было. Такая новелла предлагается впервые. Даже сеньор Сомоса-старший отменял постоянно действовавший в Никарагуа режим чрезвычайного положения, а когда в 1947-м решил было не делать этого, куратор из посольства США мягко объяснил дону Анастасио, что, дескать, не надо, потому что "следует отдавать дань необходимым условностям".
На самом деле, смысл инициативы пана Кожемякина, свидетельствующей о том, что хунта не очень рассчитывает к концу мая контролировать всю Руину, прозрачно ясен. Добавить можно разве лишь, что после принятия такой новеллы нынешняя как бы власть сможет позволить себе сохранить за собой только Киев (или хотя бы пару районов столицы), провести там как бы выборы, и эти как бы выборы пусть и на двух-трех участках (предыдущие поправки к законам позволяют) мгновенно будут признаны "законными" всем "цивилизованным" миром, которому уже не до условностей.
Выводы?
Выводы проще некуда.
Во-первых, дать хунте возможность продержаться в Киеве до 25 мая для Армии Юго-Востока недопустимая роскошь, позволить которую она себе не может,
а во-вторых...
Меня часто спрашивают, почему я перестал писать фантастику, и я раз за разом отвечаю: чтобы не накаркивать. Ибо, к сожалению, написанное мною имеет нехорошее свойство становиться реальностью, и знаете, прочитав материал о "законопроекте Кожемякина", я автоматически вспомнил то день, когда
Котлову-Зайцеву было не до куража.
С семи часов утра город сотрясали выборы.
Собственно говоря, все решилось еще на исходе первого часа работы участковых избирательных комиссий, и это со всей очевидностью свидетельствовало о том, что демократия пустила глубокие корни на благодатной почве планеты Валькирия.
Четыре года назад в это самое время по всему городу, от управы до самых до окраин, гремели баррикадные бои и гвардейцы Его Превосходительства, озлобленно зыркая буркалами, ослепительными на вымазанных копотью лицах, метались по переулкам, агитируя граждан и гражданок не срывать процесс народного волеизъявления. Свистели пули, грохотали взрывы, трещали очереди, рубя и кроша мягкий камень стен, и трупы пострадавших высились в приемных покоях травмпунктов неровными, скользкими, то и дело норовящими рассыпаться штабелями.
Нынче же, как отмечали старожилы, все было совсем иначе. Нет, без эксцессов, конечно же, не обошлось. Гражданское общество не возникает само собой, это кропотливый труд, и за четыре года такие задачи не решаются. От без четверти восемь до четверти десятого утра было сложновато. Да и сейчас еще полыхали вовсю на восточной окраине четыре избирательных участка, руководители которых прослыли в народе реакционерами и врагами прогресса, а в бараке окружного агитпункта, заняв круговую оборону, но уже не надеясь уйти живыми, все еще отстреливались от электората активисты Фонда памяти Искандера Баркаша, но в общем и целом обстановка разрядилась.
Разбившись на тройки, губернаторские орлы, поддержанные муниципальной дружиной, обходили дом за домом, мягко напоминая аполитичным обывателям о необходимости исполнения гражданского долга, и группки лиц, имеющих право избирать и быть избранными, заложив руки за голову, поспешали под конвоем к празднично оформленным зданиям, где укрепились избирательные комиссии…
Граждане шли бодро, бойко. Кое-где самые сознательные, лихо отсвистав увертюру, распевали на ходу Гимн, иные хором затягивали «Думу о Президенте», и все без исключения безбоязненно обсуждали предстоящую процедуру заполнения бюллетеней, то и дело ревниво оглядываясь: как там реагируют на то или иное прозвучавшее имя вежливые автоматчики сопровождения?
Гвардейцы Его Превосходительства непроницаемо улыбались.
Вооруженные Силы, свято блюдя закон, оставались вне политики…
А в центре бурлящей Козы, на площади перед управой, полупьяные мужички в новеньких спецовках, добродушно переругиваясь, тщательно соскребали с семиугольного щита всю переставшую быть нужной агитацию. Личным указанием главы Администрации нужной была признана лишь одна кандидатура. Ее и оставили.
И над всей Козою, над тротуарами ее и мостовыми, над «Двумя Федорами», закрытыми на переучет, и над «Денди», не собирающимся закрываться, над площадью Созидателей и крошечным Гуляй-парком, гремел и грохотал, заставляя нервно вздрагивать даже невозмутимые тела, вниз головой висящие на ветвях (четыре года назад, кстати, их было гораздо меньше), металлический рык подполковника действительной службы Эжена-Виктора Харитонидиса:
- Демократию строить, это вам не памперсы кушать! Всех, кто против плюрализма и общечеловеческих ценностей, перестреляю, как собак!