МИФ ХХ ВЕКА
Забавный текстик друг прислал. Увы, без ссылки. Так что автора не знаю, но очень похоже, что буриме. Позволив себе кое-что подчистить, а кое-что убрать, предъявляю публике...
Длинная сказка для молодых европейцев
В некотором царстве, в некотором государстве, а вернее сказать, в некоей коммуналке жили себе - поживали да добра наживали несколько соседей, каждый со своими чадами и домочадцами. Звались они просто: Француз, Англичанин (этот обитал в комнате с персональным выходом на лестницу, а охранял ее большой злой черный пес по прозвищу Владычиц Дворей), Немец и Русский. Соседи все те еще - на кухне друг с другом здороваются, как приличные люди, но за спиной так и норовят напакостить, а потому каждый старается держать под рукой топор. Есть, правда, и исключения: во-первых - Немец, которому по итогам последней Большой Кухонной Махаловки общим решением жильцов (на самом деле - смотрящими за квартирой Французом и Англичанином) топор иметь запретили, а во-вторых Русский - на его жилплощади недавно был дикий скандал, из-за которого у него: а) ушла жена, унеся с собой почти все имущество, в том числе слесарный и столярный инструмент, б) часть бывшей родни выгородила в его комнате персональные клетушки, переселилась в них и стала гордо именоваться Независимыми Квартиросъемщиками; на всякий случай, представим и эту мелочь: Поляк, Финн и братья-Прибалты (Литовец, Латыш и Эстонец).
Русский это дело, ясен пень, крепко переживал, но понимал его из всех только Немец, знающий те же проблемы не понаслышке. От него после все той же Большой Махаловки ушли клявшиеся ранее в любви до гроба Чех и Венгр, а Австрийца, с которым немец жил душа в душу дружной шведской семьей, Домовой Комитет отселил насильно, заявив, что это - неэтично… Еще в квартире имеются Итальянец, конкретный хулиган, жестикулирующий на чистой латыни, его сводные братья Испанец с Португальцем, Румын (он утверждает, что это фамилия, но Немец по секрету рассказал всем, что это профессия) и Грек, а чуланчик под антресолями занимают близнецы Балканцы, но туда лучше не соваться - там все время идет бурная разборка, и летают тяжелые предметы. Изредка заглядывает на огонек добрый дядюшка - Американец. Мужик вроде неплохой, однако, «приняв на грудь», любит порассуждать о морали, положив при этом ноги на стол. Ну и, чтоб не забыть, фигурирует в хате добродушный Мойша. Отдельной жилплощади бедолага не имеет, поэтому ночует то там, то здесь. Вреда от него особого не бывает, наоборот, он любит помочь по хозяйству, что-то залатать, что-то поднести, и так далее. Правда, долго выносить его в общении тяжело, ибо он - жуткий зануда. Правда, в последнее время Немец повадился распространять про Мойшу гадкие слухи - типа, именно он рассорил Русского с женой, а нынешняя любовница Русского, Коммуния Ильинична Маркс (редкая стерва, неряха и замка) - Мойшина незаконнорожденная внучка. Верят этому, правда, далеко не все, ибо многие знают, что она такая же Маркс, как и Аменхотеп, а настоящее ее имя - Горпина Закиздюк, и она пра-пра-пра-… в общем, правнучка князя Курбского.
Обстановка в квартире не очень. Итальянец бузит вовсю, но на него мало кто обращает внимание, зато Русского соседи активно не любят. Он ведет нездоровый образ жизни, часто стучит по ночам в своей комнате, мешая всем спать, а в объяснительных на имя ДомКома пишет, что пытается навести порядок после ухода «этой Контры» (это он так про бывшую жену). Может, и правда: молотка у него нет, занять не у кого (никто не дает), и часто стук перемежается матюгами - видимо, пытаясь забить гвоздь кирпичом, он попадает себе по пальцам. На почве общего изгойства имеет место постепенное сближение с Немцем. Тот часто захаживает к Русскому в комнату со слесарным инструментом, якобы помочь с ремонтом. Однако знающие люди уже сообщили куда следует, что он хранит у Русского не сданный в Домовый Комитет Большой Топор, а взамен невозбранно тренируется владению упомянутым Топором на бескрайних просторах Русской комнаты. По идее, Смотрящим (то бишь, Англичанину и Французу) надо бы разобраться с этим вопросом, но их вечно отвлекают другие дела: то в Балканской комнате кому-то проломили голову, то еще хуже - озверевший после полгарнца зубровки Поляк сцепился с Литовцем. Поляк, надо сказать, вообще тяжелый сосед - его самосознание беспробудно дрыхло 200 лет, и теперь, проснувшись, он отрывается по полной. Больше всего не любит Русского, и на общей кухне, схватив кого-нибудь за пуговицу, часто рассказывает, как дедушка Русского 200 лет держал его на антресолях, упакованным в чехол от байдарки. Впрочем, остальных соседей он не любит тоже, считая, что все ему должны.
Между тем наступают тяжелые времена - Предприятие, где работают все жители квартиры, накрывается большой медной посудой. Денег становится меньше, отношения в квартире, ессно, накаляются. В какой-то момент Немец закатывает прилюдную истерику, объявляя, что якобы кто-то спер его лучшую посудную мочалку, и что больше он чморить себя не даст! После чего вполне открыто начинает ладить у себя в комнате топор из заранее припасенных деталей. Англичанину и Французу такое злобное нарушение статус-кво в данное время по барабану. Во-первых, их достали требующие хлеба насущного домочадцы, а во-вторых, лни озабочены идеей фикс призвать к порядку Русского, стучащего по ночам. Немец, воодушевленный всеобщим бардаком, постепенно обретает прежний гонор, корешуется с Итальянцем, восстанавливает с Австрийцем шведскую семью, и внимательно приглядывается к соседям, стащившим часть фамильного имущества во время Большой Махаловки. Соседям от этих взглядов не по себе, они бегают жаловаться к Французу и Англичанину. Те их успокаивают, поят валерьянкой и обещают, что если только этот, то они - вот падлой будут - по стенке размажут!
Тем временем возникает конфликт - сын Чеха настучал в бубен в песочнице племяннику Немца. Немец мгновенно распускает перья, требует извинений и их материального подтверждения - свой старый шифоньер, доставшийся Чеху при распиле имущества. Фишка тут в том, что этот шифоньер, собственно, и служит основным элементом перегородки, отделяющей каморку Чеха от жилплощади Немца. Чех бежит канючить к Французу, который раньше обещал за Чеха порвать пасть любому. Французу драка в лом - у него похмелье от «Вдовы Клико» и приступ простатита. Он предлагает позвать Англичанина. Тому тоже эти заморочки как бы пофиг. Вдвоем они начинают убеждать Чеха, что говно-вопрос и чего бы тому не отдать Немцу этот драный шифоньер, который, тем паче, и достался-то Чеху не совсем красиво. На шум вылезает из своей комнаты Русский, и предлагает быстро навтыкать сообща Немцу (Чеха он любит - они дальние родственники, к тому же Чех тихий и работящий). Русскому популярно объясняют, что тут воспитанные люди сами во всем разберутся, а он лучше пусть стучать по ночам прекратит - и он обиженный уходит. Чех в итоге со вздохом отдает шифоньер Немцу, и тот, довольный, волокет его в противоположный конец комнаты, ликвидируя, таким образом, границу. Во время этой процедуры в каморку Чеха неожиданно влетает Поляк, размахивая дедовской саблей, хватает прикроватный коврик и стул, и с криком, что это всегда было его, убегает. В целом, после этой перестановки Чех фактически лишается отдельной жилплощади, на его территории хозяйничает Немец, постепенно загоняя безответного Чеха под диван.
И тут выясняется неприятная вещь - у добрейшего Чеха, оказывается, была неплохая коллекция топоров и, более того, первоклассные слесарный и столярный наборы. Теперь все это достается Немцу, и тот, самодовольно поглядывая на соседей, в открытую играет этими замечательными вещами. Поляку становится неуютно (по набору ухапленной в свое время обстановки он - второй в очереди под раздачу), кисло начинают себя чувствовать и Француз с Англичанином. В итоге консилиум решает-таки создать Антинемецкую Коалицию, для массовки позвав и Русского. Партнеры отправляются в гости к Русскому, чтобы обсудить детали сделки. Тот настроен дружелюбно, накрывает на стол и предлагает тост «За успех!» В итоге соседи почти приходят к консенсусу, но, вот незадача! - у Русского комната не граничит с Немцем, встретиться нос к носу они могут лишь на жилплощади Поляка. Русский заявляет, что все - фигня, просто, когда Немец полезет на Поляка, тот должен открыть ему, Русскому, дверь в свою комнату, а Француз с Англичанином навалятся на агрессора с тыла. Но тут Поляк, отрывая физиономию от миски с салатом, заявляет, что Русский - сволочь, что его дедушка… и что он ваще скорее сдохнет, но «эту свинью» в свою комнату в грязных валенках - НИКОГДА! После чего встает, и, пошатываясь, уходит, с грохотом хлопая дверью. Оставшиеся соседи пытаются все-таки склонить Русского к союзу, говоря, что главное - пусть он бумагу о союзе подпишет, а уж где ему с Немцем подраться - они обеспечат. Но Русский переговоры заканчивает, бутылку закрывает и убирает в шкаф и предлагает встретиться на другой день на трезвую голову. Зная его, можно считать, что это - дурной признак!
И верно - на следующий день выясняется, что Русский уже успел поговорить с Немцем. В итоге эти двое решили что:
а) Русскому Поляк - по барабану, и Немец может его на хлеб намазать, если вернет часть Поляковой жилплощади, бабушкин комод и овощной ларь карельской березы, затыренные Поляком во время разборок между Русским и его бывшей супругой,
б) Русскому вообще все по барабану, но Прибалты - его бывшая территория и только ОН там - хозяин.
А на следующую ночь квартира разбужена звуками месиловки, идущими из комнаты Поляка. Вперемежку с ударами и злобным бормотанием на хохдойч слышен писк от помощи, издаваемый Поляком. Англичанин и Француз бегут к себе за топорами (не сильно, правда, торопясь) и через некоторое время возникают на пороге комнаты Немца. Здесь они наблюдают следующую безрадостную картину: Поляка нет, только из-под дивана торчат две ступни в носках национальной расцветки, один с дырой на пятке. В углу хнычет желто-синий Мойша, которому досталось от обоих, на люстре оживленно жестикулирует Итальянец, что-то впаривая вопящему Греку, а вдали виден Русский, сноровисто заталкивающий в свою комнату овощной ларь.
Процесс пошел, делать нечего. Англичанин с Французом, стоя в дверях, начинают вялую перебранку с Немцем. Драться обоим охота не сильно, и они еще надеются, что все как-нибудь само рассосется. Тут вдруг в кадре появляется Русский, разносящий в хлам стены клетушек соседей-прибалтов, с криками, что это - его, и у него бумага есть, и волокущий визжащих братьев к себе на антресоли. Слегка охреневшие от этакой наглости Англичанин и Француз теряют дар речи, а впрочем, им сейчас главное - закончить разборку с Немцем без потери лица. Тут Русский, видя в квартире такое настроение, вылезает снова, причем с большим топором, и направляется прямиком к двери Финна, собираясь «разобраться с наглой чухной» (Финн действительно попортил ему крови, но это все же было не вчера, так что пафос явно наигран). Но возникает облом - дверь Финн преизрядно укрепил, а топор у Русского - не ахти - тупой, несбалансированный и, вдобавок, плохо закреплен на рукояти. Финн, видя такое дело, оживляется, храбрится, подзуживает Русского из-за двери, предлагая «пооожаалууйстааа, вооойдиии!»
Англичанин и Француз отвлекаются от перепалки с Немцем, орут на Русского, грозя ему выселением и статьей за хулиганство. Но тот вошел в раж, ничего не слышит, и дверь помаленьку начинает поддаваться. Тон Финна сменяется, тот предлагает Русскому мир, «онко синулля воодкаа» и вообще выяснить, из-за чего весь сыр-бор? Русский тоже уже подустал, поэтому предложение принимает. В итоге выясняется, что причина конфликта - половичок Финна, залезший в опасную близость к двери Русского и бабушкин комод. Половичок отодвинут, комод возвращен, кажется, мир восстановлен, и тут...! На пороге своей комнаты, сверкая глазами и зубами, появляется доведший себя до исступления берсерка Немец. Подъяв топор, он устремляется на Француза. Тот пытается парировать удар, но его топор, украшенный вензелем самого Дедушки Наполеона, неожиданно ломается! Коллекционное оружие последние годы хранилось в неподобающих условиях - топорище сгнило, лезвие заржавело и затупилось. Огребя могучую плюху в лоб, Француз видит цветные трехмерные глюки, с трудом плетется в свою комнату, забирается под диван и остается там, в темноте, тишине и покое. Отныне борьба его с Немцем сводится к подкладыванию канцелярских кнопок тому на стул и на голую задницу (во время интимных утех с Французовой женой). Англичанин пытается неудачно вступиться за союзника, но в итоге вынужден бросить топор и спасаться бегством, выкрикивая в адрес немца «fu... shit!». Немец пытается его преследовать, но неудачно - остановлен у двери Англичанина Владычицем Дворей.
Итак, задачи Немца по расширению жилплощади почти решены, он уже готов договориться с Англичанином о закреплении нового статус-кво. Но в ответ из форточки летят только гордое: «Fu... you!», грозное «God saves the King!» и камни из рогатки. Немец пытается применить осадную тактику, не выпуская Англичанина из его комнаты. Однако Англичанина периодически на правах нейтрала навещает Американец, пронося в карманах провиант, выпивку и камни. В отместку Англичанин, в свою очередь, натравливает во дворе своего пса на фрау Немца, не давая ей ходить в магазин. В итоге Немец вынужден выменивать провизию (водку и бабушкино варенье) на инструменты у Русского. Обозленный, он решает покончить с Англичанином на его территории, но не знает, как нейтрализовать пса. В качестве паллиатива он пытается забросать Англичанина камнями. Обе стороны рвут на резинки свои трусы и бюстгальтеры жен, и начинается кровавая Битва Рогаток. После многочисленных жертв с обеих сторон она прекращается за полным отсутствием результата. Позже историки выяснят, что Немец был ближе к победе - у него оставалось больше трусов. Но тогда он об этом не знал.
Атмосфера в квартире окончательно сгущается. Из соседей в общей кухне остались (не считая Итальянца, жестами что-то напевающего, и тихих как мышки Испанца с Португальцем) только Русский и Немец. И, несмотря на партнерство, в глазах у обоих светится нездоровый интерес. Русскому стремно, что он теперь один на один с Немцем, на глазах превращающимся из вежливого соседа в чванливого и злобного фанфарона. Немцу же чудятся нехорошие звуки из квартиры Русского - так стучит об твердый упор топорище, когда на него насаживают лезвие. В обычном русском перегаре по утрам Немцу мерещится посторонний запах английского бренди. Иногда по ночам долетают приглушенные голоса, беседующие через форточку.
Нервы у обоих напряжены до предела. И первым не выдерживает Немец.
Однажды утром, вышибив дверь, он вламывается к Русскому. И, вот азиатское коварство! - находит того среди многочисленных деталей новых топоров, причем некоторые уже даже собраны. Русский слегка обескуражен - что-ж этак сразу в драку, не по-христиански! А козлом обозвать?.. но все же начинает энергично отмахиваться, однако лезвия хватаемых им орудий труда и обороны слетают с топорищ, и он вынужден отступать в глубину комнаты. Немцу почти удается загнать Русского под диван, но тот ухитряется уже лежа треснуть немца топорищем по большому пальцу ноги. Пока немец прыгает на одной ножке и сыпет доннерветтерами и нохан-майлями, Русский успевает встать, собрать очередной топор (детали ему подбрасывают через черный ход Англичанин и Американец), и пытается добавить Немцу так, чтобы уж нокаутировать того с гарантией. Однако он поторопился, Немец пока еще в форме и снова гонит его по всей комнате, отжимая к комоду с бабушкиным вареньем. Однако Немца подводит жадность - он хватается за самую большую банку, подставляя незащищенные пальцы под удар, который незамедлительно и следует. Банки летят на пол бурным потоком, подминая Итальянца и Румына, после чего те исчезают надолго.
В результате серии схваток Русский теснит Немца к дверям. Он уже обзавелся нормально собранным топором и действует им вполне профессионально. С тыла у немца возникают Англичанин с Американцем, расстреливая его спину и филейную часть из рогаток, а затем с топорами бросаются добивать противника. С помощью Итальянца и Румына, срочно Немца разлюбивших.
В итоге Немец загнан под диван, Француз из-под оного освобожден, после чего с победным кличем долго и с наслаждением пинает обидчика. Затем все обозревают разгром в квартире, лихорадочно соображая, что сказать домовладельцу. Полным консенсусом признано, что виновата во всем Аль-Каида. Далее квалифицированным большинством (против - один голос, из-под дивана) Аль-Каидой назначен Немец. Ему объясняют, что он столько всего натворил, включая жестокое обращение с мирным населением, пленными и Мойшей (и это, к сожалению, правда), что платить за все теперь не только ему, но даже правнукам, а уж Аль-Каида для него, как насморк перед гильотиной. Немец, кряхтя и почесываясь, соглашается.
Случившееся обретает имя Второй Великой Кухонной Махаловки.
Над квартирой встает заря новой мирной жизни.
Эпилог
Шло время. Жизнь постепенно наладилась, хотя и омрачалась скандалами Русского с Американцем, фактически поселившимся в квартире. Американец почти всех убедил, что именно его рогатка внесла решающий вклад в победу над Злым Немцем, а чтобы всем было ясно, что это так и есть, он снял домашней видеокамерой два фильма - «Самая длинная резинка» и «Рогатка рядового Райана», которые охотно демонстрирует всем желающим. Впрочем, наиболее объективные из его слушателей все же утверждают, что Русский тоже внес какой-то вклад в победу, но исключительно благодаря острым коготкам стервы Коммунии, коими она вцеплялась в его филейную часть при попытках отступить и спрятаться. Об этом тоже был сделан фильм - «Зад за Комод!»
Больше всех выиграл, как выяснилось, не совсем дорезанный Мойша. Он получил, наконец, в компенсацию за страдания, собственную комнату, но у Мойши все не как у всех, и выяснилось, что в документах была ошибка, а в этой комнате уже давно живет какой-то Араб. Араб, естественно, взъерепенился, но Мойша, проявив неожиданную сноровку, накостылял сперва самому Арабу, а затем и его многочисленной родне, явившейся на подмогу. После чего ему неожиданно понравилось драться, он сменил имя на Моше, завел себе кипу цвета хаки, камуфлированный талес и повадился, натянув боксерские трусы и повязав талес на манер банданы, гонять по двору какого-нибудь арапчонка с криками «А Зохан Вей!». Увы, понемножку Моше одряхлел и уже под себя ходит, а внуков-правнуков он так забаловал, что они от всех этих разборок кайфа не ловят и норовят из хреновенькой, но все же собственной комнатки куда-нибудь смотаться. Кое-кто к Американцу на ферму, но большинство, поскольку там, блин, работать требуют, уплотняет Немца, благо тот теперь безропотный и всех подряд берет на полный пансион. Так что на его метрах вперемешку с внуками-правнуками уже кинули спальники Турок, Албанец и вообще не пойми кто, а самого Немца не видать - он все время на работе, потому что должен же кто-то кормить всю эту ораву…
Русскому, впрочем, не лучше. Коммунию он наконец прогнал, но обрюзг, постарел, и его домочадцы по-новой взялись за распродажу жилплощади. Первыми, естественно, братья-Прибалты. На радостях они немедленно заявили, что Русский - сволочь, и во время Махаловки чуть не убил их топором, а спас их Немец. Так что теперь назначен день большого национального праздника - Дня Благодарения Доброго Немца За Спасение От Злого Русского. Особо ретивые даже предложили в этот день в знак благодарности бесплатно поить Немца шнапсом. Им немедленно заметили более опытные родственники, что нечего путать святое чувство благодарности и презренный шнапс (тем более, бесплатный). На что первые возразили, что имели в виду, собственно, отнимать этот шнапс у Русского. Идея эта была признана не лишенной смысла и посейчас обсуждается. Решается процедурный вопрос - а что делать, если Русский шнапс не отдаст?
***
И тут грянул переворот в Исторической Науке!
Внучатый племянник Русского Вова по кличке Грызун, пойманный дядей на покраже варенья и сбежавший к Англичанину, объявил, что все вокруг козлы и лохи, а он сделал Историческое Открытие! Он открыл, что хотя Немец, конечно, тот еще душман, но главной Аль-Каидой был, оказывается, Русский.
Тут надобно сделать отступление. Когда Немца назначили Аль-Каидой, то были сформулированы Основные Положения Истории Конфликта (ОПИК), обязательные для изучения всеми квартиросъемщиками. Согласно ОПИК, перед конфликтом топоров в квартире не было ни у кого, кроме Немца, который оный топор собрал ночами тайком под одеялом совместно с женой, маскируя свои злобные намерения звуками интимного свойства. Так вот, открытия Вовы-Грызуна сводилось к следующему:
- У Немца был топор, но и у Русского БЫЛ ТОПОР!
- У Русского был НЕ ПРОСТО топор, как у Немца, а НАСТУПАТЕЛЬНЫЙ СВЕРХДАЛЬНОБОЙНЫЙ ТОПОР С ОТДЕЛЯЮЩЕЙСЯ РУКОЯТКОЙ!
- Русский - вообще козел, и в любой неприятности он виноват!
Излишне говорить, что, поскольку Русский в своих отмазках пытается следовать краткому курсу ОПИК, спорить у него выходит плохо, и во дворе Вова-Грызун слывет крутым историком и врубным чуваком. Вот потому-то, Малыш, и написал я эту длинную сказку. Чтобы хоть кто-то знал, как оно на самом деле было. А ежели что не по нраву, так ведь еще от дедов-прадедов повелось: не любо - не слушай, а врать не мешай…
Длинная сказка для молодых европейцев
В некотором царстве, в некотором государстве, а вернее сказать, в некоей коммуналке жили себе - поживали да добра наживали несколько соседей, каждый со своими чадами и домочадцами. Звались они просто: Француз, Англичанин (этот обитал в комнате с персональным выходом на лестницу, а охранял ее большой злой черный пес по прозвищу Владычиц Дворей), Немец и Русский. Соседи все те еще - на кухне друг с другом здороваются, как приличные люди, но за спиной так и норовят напакостить, а потому каждый старается держать под рукой топор. Есть, правда, и исключения: во-первых - Немец, которому по итогам последней Большой Кухонной Махаловки общим решением жильцов (на самом деле - смотрящими за квартирой Французом и Англичанином) топор иметь запретили, а во-вторых Русский - на его жилплощади недавно был дикий скандал, из-за которого у него: а) ушла жена, унеся с собой почти все имущество, в том числе слесарный и столярный инструмент, б) часть бывшей родни выгородила в его комнате персональные клетушки, переселилась в них и стала гордо именоваться Независимыми Квартиросъемщиками; на всякий случай, представим и эту мелочь: Поляк, Финн и братья-Прибалты (Литовец, Латыш и Эстонец).
Русский это дело, ясен пень, крепко переживал, но понимал его из всех только Немец, знающий те же проблемы не понаслышке. От него после все той же Большой Махаловки ушли клявшиеся ранее в любви до гроба Чех и Венгр, а Австрийца, с которым немец жил душа в душу дружной шведской семьей, Домовой Комитет отселил насильно, заявив, что это - неэтично… Еще в квартире имеются Итальянец, конкретный хулиган, жестикулирующий на чистой латыни, его сводные братья Испанец с Португальцем, Румын (он утверждает, что это фамилия, но Немец по секрету рассказал всем, что это профессия) и Грек, а чуланчик под антресолями занимают близнецы Балканцы, но туда лучше не соваться - там все время идет бурная разборка, и летают тяжелые предметы. Изредка заглядывает на огонек добрый дядюшка - Американец. Мужик вроде неплохой, однако, «приняв на грудь», любит порассуждать о морали, положив при этом ноги на стол. Ну и, чтоб не забыть, фигурирует в хате добродушный Мойша. Отдельной жилплощади бедолага не имеет, поэтому ночует то там, то здесь. Вреда от него особого не бывает, наоборот, он любит помочь по хозяйству, что-то залатать, что-то поднести, и так далее. Правда, долго выносить его в общении тяжело, ибо он - жуткий зануда. Правда, в последнее время Немец повадился распространять про Мойшу гадкие слухи - типа, именно он рассорил Русского с женой, а нынешняя любовница Русского, Коммуния Ильинична Маркс (редкая стерва, неряха и замка) - Мойшина незаконнорожденная внучка. Верят этому, правда, далеко не все, ибо многие знают, что она такая же Маркс, как и Аменхотеп, а настоящее ее имя - Горпина Закиздюк, и она пра-пра-пра-… в общем, правнучка князя Курбского.
Обстановка в квартире не очень. Итальянец бузит вовсю, но на него мало кто обращает внимание, зато Русского соседи активно не любят. Он ведет нездоровый образ жизни, часто стучит по ночам в своей комнате, мешая всем спать, а в объяснительных на имя ДомКома пишет, что пытается навести порядок после ухода «этой Контры» (это он так про бывшую жену). Может, и правда: молотка у него нет, занять не у кого (никто не дает), и часто стук перемежается матюгами - видимо, пытаясь забить гвоздь кирпичом, он попадает себе по пальцам. На почве общего изгойства имеет место постепенное сближение с Немцем. Тот часто захаживает к Русскому в комнату со слесарным инструментом, якобы помочь с ремонтом. Однако знающие люди уже сообщили куда следует, что он хранит у Русского не сданный в Домовый Комитет Большой Топор, а взамен невозбранно тренируется владению упомянутым Топором на бескрайних просторах Русской комнаты. По идее, Смотрящим (то бишь, Англичанину и Французу) надо бы разобраться с этим вопросом, но их вечно отвлекают другие дела: то в Балканской комнате кому-то проломили голову, то еще хуже - озверевший после полгарнца зубровки Поляк сцепился с Литовцем. Поляк, надо сказать, вообще тяжелый сосед - его самосознание беспробудно дрыхло 200 лет, и теперь, проснувшись, он отрывается по полной. Больше всего не любит Русского, и на общей кухне, схватив кого-нибудь за пуговицу, часто рассказывает, как дедушка Русского 200 лет держал его на антресолях, упакованным в чехол от байдарки. Впрочем, остальных соседей он не любит тоже, считая, что все ему должны.
Между тем наступают тяжелые времена - Предприятие, где работают все жители квартиры, накрывается большой медной посудой. Денег становится меньше, отношения в квартире, ессно, накаляются. В какой-то момент Немец закатывает прилюдную истерику, объявляя, что якобы кто-то спер его лучшую посудную мочалку, и что больше он чморить себя не даст! После чего вполне открыто начинает ладить у себя в комнате топор из заранее припасенных деталей. Англичанину и Французу такое злобное нарушение статус-кво в данное время по барабану. Во-первых, их достали требующие хлеба насущного домочадцы, а во-вторых, лни озабочены идеей фикс призвать к порядку Русского, стучащего по ночам. Немец, воодушевленный всеобщим бардаком, постепенно обретает прежний гонор, корешуется с Итальянцем, восстанавливает с Австрийцем шведскую семью, и внимательно приглядывается к соседям, стащившим часть фамильного имущества во время Большой Махаловки. Соседям от этих взглядов не по себе, они бегают жаловаться к Французу и Англичанину. Те их успокаивают, поят валерьянкой и обещают, что если только этот, то они - вот падлой будут - по стенке размажут!
Тем временем возникает конфликт - сын Чеха настучал в бубен в песочнице племяннику Немца. Немец мгновенно распускает перья, требует извинений и их материального подтверждения - свой старый шифоньер, доставшийся Чеху при распиле имущества. Фишка тут в том, что этот шифоньер, собственно, и служит основным элементом перегородки, отделяющей каморку Чеха от жилплощади Немца. Чех бежит канючить к Французу, который раньше обещал за Чеха порвать пасть любому. Французу драка в лом - у него похмелье от «Вдовы Клико» и приступ простатита. Он предлагает позвать Англичанина. Тому тоже эти заморочки как бы пофиг. Вдвоем они начинают убеждать Чеха, что говно-вопрос и чего бы тому не отдать Немцу этот драный шифоньер, который, тем паче, и достался-то Чеху не совсем красиво. На шум вылезает из своей комнаты Русский, и предлагает быстро навтыкать сообща Немцу (Чеха он любит - они дальние родственники, к тому же Чех тихий и работящий). Русскому популярно объясняют, что тут воспитанные люди сами во всем разберутся, а он лучше пусть стучать по ночам прекратит - и он обиженный уходит. Чех в итоге со вздохом отдает шифоньер Немцу, и тот, довольный, волокет его в противоположный конец комнаты, ликвидируя, таким образом, границу. Во время этой процедуры в каморку Чеха неожиданно влетает Поляк, размахивая дедовской саблей, хватает прикроватный коврик и стул, и с криком, что это всегда было его, убегает. В целом, после этой перестановки Чех фактически лишается отдельной жилплощади, на его территории хозяйничает Немец, постепенно загоняя безответного Чеха под диван.
И тут выясняется неприятная вещь - у добрейшего Чеха, оказывается, была неплохая коллекция топоров и, более того, первоклассные слесарный и столярный наборы. Теперь все это достается Немцу, и тот, самодовольно поглядывая на соседей, в открытую играет этими замечательными вещами. Поляку становится неуютно (по набору ухапленной в свое время обстановки он - второй в очереди под раздачу), кисло начинают себя чувствовать и Француз с Англичанином. В итоге консилиум решает-таки создать Антинемецкую Коалицию, для массовки позвав и Русского. Партнеры отправляются в гости к Русскому, чтобы обсудить детали сделки. Тот настроен дружелюбно, накрывает на стол и предлагает тост «За успех!» В итоге соседи почти приходят к консенсусу, но, вот незадача! - у Русского комната не граничит с Немцем, встретиться нос к носу они могут лишь на жилплощади Поляка. Русский заявляет, что все - фигня, просто, когда Немец полезет на Поляка, тот должен открыть ему, Русскому, дверь в свою комнату, а Француз с Англичанином навалятся на агрессора с тыла. Но тут Поляк, отрывая физиономию от миски с салатом, заявляет, что Русский - сволочь, что его дедушка… и что он ваще скорее сдохнет, но «эту свинью» в свою комнату в грязных валенках - НИКОГДА! После чего встает, и, пошатываясь, уходит, с грохотом хлопая дверью. Оставшиеся соседи пытаются все-таки склонить Русского к союзу, говоря, что главное - пусть он бумагу о союзе подпишет, а уж где ему с Немцем подраться - они обеспечат. Но Русский переговоры заканчивает, бутылку закрывает и убирает в шкаф и предлагает встретиться на другой день на трезвую голову. Зная его, можно считать, что это - дурной признак!
И верно - на следующий день выясняется, что Русский уже успел поговорить с Немцем. В итоге эти двое решили что:
а) Русскому Поляк - по барабану, и Немец может его на хлеб намазать, если вернет часть Поляковой жилплощади, бабушкин комод и овощной ларь карельской березы, затыренные Поляком во время разборок между Русским и его бывшей супругой,
б) Русскому вообще все по барабану, но Прибалты - его бывшая территория и только ОН там - хозяин.
А на следующую ночь квартира разбужена звуками месиловки, идущими из комнаты Поляка. Вперемежку с ударами и злобным бормотанием на хохдойч слышен писк от помощи, издаваемый Поляком. Англичанин и Француз бегут к себе за топорами (не сильно, правда, торопясь) и через некоторое время возникают на пороге комнаты Немца. Здесь они наблюдают следующую безрадостную картину: Поляка нет, только из-под дивана торчат две ступни в носках национальной расцветки, один с дырой на пятке. В углу хнычет желто-синий Мойша, которому досталось от обоих, на люстре оживленно жестикулирует Итальянец, что-то впаривая вопящему Греку, а вдали виден Русский, сноровисто заталкивающий в свою комнату овощной ларь.
Процесс пошел, делать нечего. Англичанин с Французом, стоя в дверях, начинают вялую перебранку с Немцем. Драться обоим охота не сильно, и они еще надеются, что все как-нибудь само рассосется. Тут вдруг в кадре появляется Русский, разносящий в хлам стены клетушек соседей-прибалтов, с криками, что это - его, и у него бумага есть, и волокущий визжащих братьев к себе на антресоли. Слегка охреневшие от этакой наглости Англичанин и Француз теряют дар речи, а впрочем, им сейчас главное - закончить разборку с Немцем без потери лица. Тут Русский, видя в квартире такое настроение, вылезает снова, причем с большим топором, и направляется прямиком к двери Финна, собираясь «разобраться с наглой чухной» (Финн действительно попортил ему крови, но это все же было не вчера, так что пафос явно наигран). Но возникает облом - дверь Финн преизрядно укрепил, а топор у Русского - не ахти - тупой, несбалансированный и, вдобавок, плохо закреплен на рукояти. Финн, видя такое дело, оживляется, храбрится, подзуживает Русского из-за двери, предлагая «пооожаалууйстааа, вооойдиии!»
Англичанин и Француз отвлекаются от перепалки с Немцем, орут на Русского, грозя ему выселением и статьей за хулиганство. Но тот вошел в раж, ничего не слышит, и дверь помаленьку начинает поддаваться. Тон Финна сменяется, тот предлагает Русскому мир, «онко синулля воодкаа» и вообще выяснить, из-за чего весь сыр-бор? Русский тоже уже подустал, поэтому предложение принимает. В итоге выясняется, что причина конфликта - половичок Финна, залезший в опасную близость к двери Русского и бабушкин комод. Половичок отодвинут, комод возвращен, кажется, мир восстановлен, и тут...! На пороге своей комнаты, сверкая глазами и зубами, появляется доведший себя до исступления берсерка Немец. Подъяв топор, он устремляется на Француза. Тот пытается парировать удар, но его топор, украшенный вензелем самого Дедушки Наполеона, неожиданно ломается! Коллекционное оружие последние годы хранилось в неподобающих условиях - топорище сгнило, лезвие заржавело и затупилось. Огребя могучую плюху в лоб, Француз видит цветные трехмерные глюки, с трудом плетется в свою комнату, забирается под диван и остается там, в темноте, тишине и покое. Отныне борьба его с Немцем сводится к подкладыванию канцелярских кнопок тому на стул и на голую задницу (во время интимных утех с Французовой женой). Англичанин пытается неудачно вступиться за союзника, но в итоге вынужден бросить топор и спасаться бегством, выкрикивая в адрес немца «fu... shit!». Немец пытается его преследовать, но неудачно - остановлен у двери Англичанина Владычицем Дворей.
Итак, задачи Немца по расширению жилплощади почти решены, он уже готов договориться с Англичанином о закреплении нового статус-кво. Но в ответ из форточки летят только гордое: «Fu... you!», грозное «God saves the King!» и камни из рогатки. Немец пытается применить осадную тактику, не выпуская Англичанина из его комнаты. Однако Англичанина периодически на правах нейтрала навещает Американец, пронося в карманах провиант, выпивку и камни. В отместку Англичанин, в свою очередь, натравливает во дворе своего пса на фрау Немца, не давая ей ходить в магазин. В итоге Немец вынужден выменивать провизию (водку и бабушкино варенье) на инструменты у Русского. Обозленный, он решает покончить с Англичанином на его территории, но не знает, как нейтрализовать пса. В качестве паллиатива он пытается забросать Англичанина камнями. Обе стороны рвут на резинки свои трусы и бюстгальтеры жен, и начинается кровавая Битва Рогаток. После многочисленных жертв с обеих сторон она прекращается за полным отсутствием результата. Позже историки выяснят, что Немец был ближе к победе - у него оставалось больше трусов. Но тогда он об этом не знал.
Атмосфера в квартире окончательно сгущается. Из соседей в общей кухне остались (не считая Итальянца, жестами что-то напевающего, и тихих как мышки Испанца с Португальцем) только Русский и Немец. И, несмотря на партнерство, в глазах у обоих светится нездоровый интерес. Русскому стремно, что он теперь один на один с Немцем, на глазах превращающимся из вежливого соседа в чванливого и злобного фанфарона. Немцу же чудятся нехорошие звуки из квартиры Русского - так стучит об твердый упор топорище, когда на него насаживают лезвие. В обычном русском перегаре по утрам Немцу мерещится посторонний запах английского бренди. Иногда по ночам долетают приглушенные голоса, беседующие через форточку.
Нервы у обоих напряжены до предела. И первым не выдерживает Немец.
Однажды утром, вышибив дверь, он вламывается к Русскому. И, вот азиатское коварство! - находит того среди многочисленных деталей новых топоров, причем некоторые уже даже собраны. Русский слегка обескуражен - что-ж этак сразу в драку, не по-христиански! А козлом обозвать?.. но все же начинает энергично отмахиваться, однако лезвия хватаемых им орудий труда и обороны слетают с топорищ, и он вынужден отступать в глубину комнаты. Немцу почти удается загнать Русского под диван, но тот ухитряется уже лежа треснуть немца топорищем по большому пальцу ноги. Пока немец прыгает на одной ножке и сыпет доннерветтерами и нохан-майлями, Русский успевает встать, собрать очередной топор (детали ему подбрасывают через черный ход Англичанин и Американец), и пытается добавить Немцу так, чтобы уж нокаутировать того с гарантией. Однако он поторопился, Немец пока еще в форме и снова гонит его по всей комнате, отжимая к комоду с бабушкиным вареньем. Однако Немца подводит жадность - он хватается за самую большую банку, подставляя незащищенные пальцы под удар, который незамедлительно и следует. Банки летят на пол бурным потоком, подминая Итальянца и Румына, после чего те исчезают надолго.
В результате серии схваток Русский теснит Немца к дверям. Он уже обзавелся нормально собранным топором и действует им вполне профессионально. С тыла у немца возникают Англичанин с Американцем, расстреливая его спину и филейную часть из рогаток, а затем с топорами бросаются добивать противника. С помощью Итальянца и Румына, срочно Немца разлюбивших.
В итоге Немец загнан под диван, Француз из-под оного освобожден, после чего с победным кличем долго и с наслаждением пинает обидчика. Затем все обозревают разгром в квартире, лихорадочно соображая, что сказать домовладельцу. Полным консенсусом признано, что виновата во всем Аль-Каида. Далее квалифицированным большинством (против - один голос, из-под дивана) Аль-Каидой назначен Немец. Ему объясняют, что он столько всего натворил, включая жестокое обращение с мирным населением, пленными и Мойшей (и это, к сожалению, правда), что платить за все теперь не только ему, но даже правнукам, а уж Аль-Каида для него, как насморк перед гильотиной. Немец, кряхтя и почесываясь, соглашается.
Случившееся обретает имя Второй Великой Кухонной Махаловки.
Над квартирой встает заря новой мирной жизни.
Эпилог
Шло время. Жизнь постепенно наладилась, хотя и омрачалась скандалами Русского с Американцем, фактически поселившимся в квартире. Американец почти всех убедил, что именно его рогатка внесла решающий вклад в победу над Злым Немцем, а чтобы всем было ясно, что это так и есть, он снял домашней видеокамерой два фильма - «Самая длинная резинка» и «Рогатка рядового Райана», которые охотно демонстрирует всем желающим. Впрочем, наиболее объективные из его слушателей все же утверждают, что Русский тоже внес какой-то вклад в победу, но исключительно благодаря острым коготкам стервы Коммунии, коими она вцеплялась в его филейную часть при попытках отступить и спрятаться. Об этом тоже был сделан фильм - «Зад за Комод!»
Больше всех выиграл, как выяснилось, не совсем дорезанный Мойша. Он получил, наконец, в компенсацию за страдания, собственную комнату, но у Мойши все не как у всех, и выяснилось, что в документах была ошибка, а в этой комнате уже давно живет какой-то Араб. Араб, естественно, взъерепенился, но Мойша, проявив неожиданную сноровку, накостылял сперва самому Арабу, а затем и его многочисленной родне, явившейся на подмогу. После чего ему неожиданно понравилось драться, он сменил имя на Моше, завел себе кипу цвета хаки, камуфлированный талес и повадился, натянув боксерские трусы и повязав талес на манер банданы, гонять по двору какого-нибудь арапчонка с криками «А Зохан Вей!». Увы, понемножку Моше одряхлел и уже под себя ходит, а внуков-правнуков он так забаловал, что они от всех этих разборок кайфа не ловят и норовят из хреновенькой, но все же собственной комнатки куда-нибудь смотаться. Кое-кто к Американцу на ферму, но большинство, поскольку там, блин, работать требуют, уплотняет Немца, благо тот теперь безропотный и всех подряд берет на полный пансион. Так что на его метрах вперемешку с внуками-правнуками уже кинули спальники Турок, Албанец и вообще не пойми кто, а самого Немца не видать - он все время на работе, потому что должен же кто-то кормить всю эту ораву…
Русскому, впрочем, не лучше. Коммунию он наконец прогнал, но обрюзг, постарел, и его домочадцы по-новой взялись за распродажу жилплощади. Первыми, естественно, братья-Прибалты. На радостях они немедленно заявили, что Русский - сволочь, и во время Махаловки чуть не убил их топором, а спас их Немец. Так что теперь назначен день большого национального праздника - Дня Благодарения Доброго Немца За Спасение От Злого Русского. Особо ретивые даже предложили в этот день в знак благодарности бесплатно поить Немца шнапсом. Им немедленно заметили более опытные родственники, что нечего путать святое чувство благодарности и презренный шнапс (тем более, бесплатный). На что первые возразили, что имели в виду, собственно, отнимать этот шнапс у Русского. Идея эта была признана не лишенной смысла и посейчас обсуждается. Решается процедурный вопрос - а что делать, если Русский шнапс не отдаст?
***
И тут грянул переворот в Исторической Науке!
Внучатый племянник Русского Вова по кличке Грызун, пойманный дядей на покраже варенья и сбежавший к Англичанину, объявил, что все вокруг козлы и лохи, а он сделал Историческое Открытие! Он открыл, что хотя Немец, конечно, тот еще душман, но главной Аль-Каидой был, оказывается, Русский.
Тут надобно сделать отступление. Когда Немца назначили Аль-Каидой, то были сформулированы Основные Положения Истории Конфликта (ОПИК), обязательные для изучения всеми квартиросъемщиками. Согласно ОПИК, перед конфликтом топоров в квартире не было ни у кого, кроме Немца, который оный топор собрал ночами тайком под одеялом совместно с женой, маскируя свои злобные намерения звуками интимного свойства. Так вот, открытия Вовы-Грызуна сводилось к следующему:
- У Немца был топор, но и у Русского БЫЛ ТОПОР!
- У Русского был НЕ ПРОСТО топор, как у Немца, а НАСТУПАТЕЛЬНЫЙ СВЕРХДАЛЬНОБОЙНЫЙ ТОПОР С ОТДЕЛЯЮЩЕЙСЯ РУКОЯТКОЙ!
- Русский - вообще козел, и в любой неприятности он виноват!
Излишне говорить, что, поскольку Русский в своих отмазках пытается следовать краткому курсу ОПИК, спорить у него выходит плохо, и во дворе Вова-Грызун слывет крутым историком и врубным чуваком. Вот потому-то, Малыш, и написал я эту длинную сказку. Чтобы хоть кто-то знал, как оно на самом деле было. А ежели что не по нраву, так ведь еще от дедов-прадедов повелось: не любо - не слушай, а врать не мешай…