Но Ган Гу Шу Хун Ча Цзин Май Шань.
Грубые, прихотливо изогнутые пёстрые флеши в сухом виде источают холодный, слегка аптечный аромат. Согретый дыханием лист даёт более отчётливый букет - хорошо различим брусничный лист, хвоя и протяжная горьковатая алойная нота. Ему бы шеном уродиться, такому чаю, но изготовители решили иначе, обеспечив ему участь такого яркого и неоднозначного продукта, как красный чай из древесных листов.
Проснувшись, чай возносит к потолку плотный ягодно-травяной пар. Куда только подевалась хвоя? Цвет настоя как у начавшего вызревать шена - уже достаточно тёмный, но ещё не уходящий в бурую глубину подпиленной сосновой коры. Он глянцевит и леденцово чист, при покачивании чашки обнаруживает плавную ленивую тяжесть и объём. Так он и пьётся, словно густой нектар, оставляя бархатистый шлейф на всей протяжённости языка.
Во вкусе сохраняется аналогия с брусничным листом, явленная в нераздельном слиянии горьковатой кислинки с железистым тоном вызревшего осеннего сока киноварных ягод, в участках начинающегося брожения уходящим в карминовую пену. Послевкусие долгое, древесно-цитрусовое, терпкое без шершавости, пробуждающее аппетит.
Уже с третьей чашки ощутимо бросает в жар, особенно ощутимый в районе головы. Кровь приливает к лицу, ладони горячеют, хочется шумно вздохнуть. Чаепитие рождает мечтательную релаксацию, радостную и деятельную. Возникает желание выйти на снег и, прикрыв глаза рукой, смотреть за искрящийся горизонт, попутно слушая шум ветра в голых зарослях спящих кустов и далёкий собачий лай.
