Любао Гу Шу 3008, 2009 год.
В провинции Гуанси этим чаем наслаждаются со времён Рамо и его племянника, а в наших широтах хорошо известен двухсотпятидесятиграммовый бин «Старый товарищ». Насколько я могу судить, этот чёрный чай из листьев старых деревьев приготовлен по технологии, сближающей его с шен-пуэрами. Сухой лист даёт сдержанный древесно-сливовый аромат. Эта сдержанность настраивает на строгий лад, мысли и эмоции собираются в одной точке, внутренний взгляд устремляется за горизонт, словно перед дальней дорогой.
Крышка гайвани пахнет лежалой сырой древесиной, сеновалом, курятником с едва уловимыми флюидами шерсти и парного молока. Аромат из наполненной чашки только углубляет сельскохозяйственные ассоциации. Цвет настоя глубокий, чайный, с оттенком гаванской сигары.
Вкус с первого пролива даёт спокойную умиротворяющую сладость, Возникает ощущение грубого деревенского комфорта, в темноте, среди пыльных циновок и кож. Снаружи шумит колючая вьюга, а внутри потрескивают дрова в печке, тёплым боком прижимается приветливая дородная хозяйка.
Крепкий третий пролив приветствует нотами горьких степных трав. Горечь, однако же, не перерастает в терпкость, а проливается в сладкую память первых глотков, рождая новую мелодию - прихотливую, дикую, наглую. Безоглядная витальность, хмурая удаль кочевий сливаются в этом настое. А из гайвани, от распаренного древесного листа ударяет землёй, перегноем, проницающим ладаном.
С четвёртым проливом темнеет настой в чашке. Теперь он ещё более плотный, оттенка жирафового брюха или песка в устье лесного ручья. Мысли утяжеляются, тело пьянеет, язык теряет подвижность, нёбо как свод благоуханной пещеры, кровь в жилах, как студёный колокол. Дорога и впрямь оказалось дальней. К девятому проливу чай всё продолжал своё повествование. Пришлось снова готовить воду.