За час до интервенции (май-июль 1918)
Я когда-то давно читал опубликованные при советской власти документы весны 1918г. об отношениях Советской власти и Антанты на Севере, и у меня было упорное впечатление, что жесткая риторика этих документов была показной. Так или иначе, сейчас можно найти много нового, не отрываясь о кресла.
Г.М. Веселаго Документальная справка из моих мурманских бумаг за 1917 - 1918 годы. Село Сорока, декабрь 1918
Опубликовано в.
Гражданская война на Мурмане глазами участников и очевидцев. Сборник воспоминаний и документов. Мурманск, 2005
Веселаго Георгий Михайлович, морской офицер, деятель Мурманского совета, примкнул к союзникам, вскорости был объявлен белыми агентом Советской власти, как утверждает Википедия, смог унести ноги с помощью американцев.
++++
25 мая в Мурманск пришел американский крейсер «Олимпия», на нём прибыл английский генерал Пул. Вечером этого же дня из Москвы приехал чрезвычайный комиссар Мурманского края Нацаренус. Из слов генерала Пула при личном моем с ним разговоре, имевшем место на следующий день, явственно, что его приезд является результатом принципиального признания союзными правительствами необходимости в этой или иной форме возобновить деятельную связь с Россией. Из слов Нацаренуса, говорившихся им непублично, можно было понять, что он послан сюда Советом Народных Комиссаров для точного выяснения создавшегося на Мурмане международного положения и для попытки начать и здесь не удавшиеся в Вологде переговоры с союзными правительствами. 31 мая состоялось свидание генерала Пула и адмирала Кемпа с Нацаренусом. Не быв участником этого свидания и зная о говорившемся на нём лишь по рассказу Нацаренуса и из разрозненных слов генерала Пула и адмирала Кемпа, я не берусь полностью воспроизводить произошедшей беседы. Приводимая ниже (страница сего) телеграмма генерала Пула Нацаренусу от 3-го или 4 июля, в соответствии с рассказом Нацаренуса, дает, однако, основание считать, что обсуждался вопрос об установлении нормальных отношений между Английским и Советским правительствами, причем желательная для обеих сторон военная помощь союзников России ставилась Нацаренусом в зависимость от признания ими Советского правительства. В настоящий момент у меня нет под рукой документальных доказательств, но я имею данные считать, что после этого свидания генерал Пул сделал своему правительству представление в положительном смысле о признании Советского правительства.
++++
Этот меморандум где-то существует
Из книги
++++
Генерал Пуль и контр-адмирал Кемп были удовлетворены результатом встречи и беседы с московским эмиссаром и оценили его как «определенного сторонника союзников». Они рекомендовали своему правительству признать правительство большевиков де-факто. «Союзная интервенция для защиты Мурманска или другого русского порта будет возможна только как враждебный акт до признания де-факто современного русского правительства», - доносил Т. Кемп в Лондон и утверждал, что сохранение существующего отношения союзников к Москве играет на руку Германии.
Телеграммы о необходимости признания советского правительства и «невозможности остаться в России в случае игнорирования московской власти»вместе с информацией о состоявшейся встрече с Нацаренусом направили на родину старший американский морской офицер на Мурмане коммандер Б.Б. Биерер и командир французского крейсера «Адмирал Об» Пти.
Но эти призывы вызвали негативную реакцию французского и американского послов в России. «По моему мнению, такой шаг будет трагической ошибкой, - телеграфировал в Вашингтон 6 июня Д. Фрэнсис. - Морские офицеры на Мурмане не знакомы с внутренними условиями в России и не полномочны давать вышеупомянутый совет». Аналогичным образом высказался и Ж. Нуланс.
+++
Ю.Н. Посольства тогда находились в Вологде, которая была заполнена русскими оппозиционерами (представителями февральских кругов, провалившихся в предыдущем раунде). Они несли байду о «германо-большевиках», объясняли, что стоит союзникам сунуться, как большевики посыпятся, и что Восточный фронт против Германии немедленно снова появится. Надо думать, знание «внутренних условий России» в посольствах происходило из этого незамутнённого источника. Понятно, что политические решения принимались «в беспредельной вышине», но принимались они все же на основе какой-то информации. При этом высокие кабинеты в Великобритании и Франции осаждались представителями все тех же кругов, доносившими информацию «о внутренних условиях России», при том, что важнейшим внутренним условием России было феерическое банкротство этих этих самых кругов.
Стоит иметь в виду, что дела на Западном фронте у Антанты были весьма неважными, и свержение большевиков в тот момент было не самоцелью, а средством для борьбы с Германией (вот ужо против Германии откроется новый фронт, да и сказка о «германо-большевиках», скорее всего, была просто «наживкой» для привлечения союзников) .
Садоводческие порывы тоже были еще впереди.
Кроме упомянутых военных моряков, у интервенции были и иные оппоненты. Противником был американский консул в Архангельске Феликс Коул, который безуспешно пытался объяснить руководству безумие и контрпродуктивность этого мероприятия. Противником был и британский консул в Архангельске Дуглас Янг. Впоследствии его публикации сыграли определенную роль в возникновении движения «Руки прочь от России!», за это же он также был отставлен от дипломатической службы.
Бумаги Дугласа Янга частично были опубликованы в
Эндрю Ротштейн
Когда Англия вторглась в Советскую Россию… Москва, Прогресс, 1982
Вот большой отрывок о беседах в Архангельске 5-11 июля 1918
+++++
Янг осветил в своем неопубликованном дневнике также и содержание бесед адмирала Кемпа с заместителем председателя Архангельского совета Павлином Виноградовым, на которые советские власти приглашали Янга как официальное лицо. Все эти встречи проходили вполне миролюбиво. «Обе стороны были учтивы друг к другу. Из справедливости к советским официальным лицам следует признать, что они были более искренни, откровенны и относились более ответственно к своим делам, чем недоброжелательные чиновники дореволюционных времен, дававшие на все вопросы уклончивые ответы»,- записал Янг . 1 июля Кемп отослал британский крейсер «Аттентив» из Мурманска в Кемь, город на Белом море, чтобы поддержать британские войска, двигавшиеся в это время к городу. Янг писал: «Во время своей первой беседы 5 июля с заместителем председателя Совета адмирал Кемп откровенно заявил о цели прибытия сил союзников в район Архангельска. По его словам, союзники опасаются возможного наступления немцев и белофиннов и не собираются действовать против большевиков. Заместитель председателя исключительно умело подверг Кемпа допросу и добился от него вполне определенного заверения в том, что во время его отсутствия в Мурманске не будет никаких передвижений военных судов союзников. Заверения Кемпа оставили у советских властей впечатление полной искренности. На следующее утро заместитель председателя позвонил мне и пригласил к себе. Он сообщил, что на основании его доклада Исполнительному комитету о беседе с Кемпом, состоявшейся накануне, было решено пойти на встречу представителям союзников в вопросе, который до сего времени не удавалось разрешить. Речь шла о беженцах, желавших покинуть Мурманск. Для этого было необходимо, чтобы советские власти предоставили морской транспорт. Такой транспорт они могли выделить при условии, что англичане в качестве платы передадут населению Архангельска продовольствие, с которым прибыли два транспортных судна. На это продовольствие ранее предполагалось обменять военные запасы на складах. Суда стояли в порту неразгруженными уже более двух месяцев. Вопрос об обмене продовольствия на транспортные суда уже обсуждался на совещании британских «эспертов»-представителей дипломатических, торговых кругов, а также военно-морских сил...
Гонор и пренебрежение, с которыми вел переговоры Лесли Уркварт, привели к тому, что уже через пять минут советские представители покинули совещание. При этом британский представитель в довольно напыщенной форме заявил, что общественное мнение в Англии не потерпит, как он выразился, чтобы британские граждане стали предметом сделки, и потребовал немедленной отправки подданных Британии. В результате дело после отъезда дипломатической миссии пребывало на мертвой точке.
Теперь этот вопрос, к нашему удовлетворению, был решен. Заместитель председателя просил рассмотреть их просьбу об обмене по существу. Справедливость требует признать, что простой моряк [Ю.Н.: В предыдущей жизни Виноградов был рабочим в Сестрорецке и Питере] в данном случае превзошел профессиональных дипломатов в методах ведения переговоров.
В одной из бесед заместитель председателя так сумел выспросить Кемпа, что любой ловкий лондонский адвокат позавидовал бы ему. Он, вероятно, узнал что-то тревожное, а в ходе расспросов стало ясно, что он полностью осведомлен о передвижениях военных кораблей союзников. Получив еще раз заверение в том, что ни одно судно не сдвинется с места без разрешения Кемпа, он составил с его слов список судов, находящихся на военно-морской базе в Белом море. Адмирал перечислил все суда, за исключением крейсера «Аттентив». Однако заместителя председателя было трудно провести. Адмирал понял, что не следует что-либо утаивать или кривить душой, поэтому он повторил, что «Аттентив» был послан в Белое море прикрыть действия сухопутных сил против немцев и финнов. На вопрос Виноградова, не направляется ли крейсер в порт Онега на востоке (десант, выброшенный в этом месте, мог бы перерезать железнодорожную линию между Архангельском и Вологдой), адмирал, подобно Питеру (из сказки Барроу о Питере Пэне), ответил троекратным отрицанием. Он добавил при этом, что «не может отвечать за Архангельск». Это заявление не удивило заместителя председателя.
Отношения между адмиралом и Виноградовым стали настолько доброжелательными, что в один прекрасный день Кемп неожиданно выпалил: «Я думаю, что Британии следовало бы признать Советское правительство» -и, быстро повернувшись ко мне, добавил: - «Вы согласны со мной, консул?» Из уважения к истине я должен признать, что над этим вопросом адмирал Кемп задумался намного раньше меня. Он скрывал свои политические взгляды, поэтому я был так ошеломлен, что пробормотал что-то нечленораздельное».
17 июля Янг сообщает о резком изменении обстановки. Он телеграфирует в Лондон: «С 11 июля телеграммы из Мурманска и прилегающих к нему районов перестали поступать, связь прервана. По заслуживающим доверия сведениям, англичане в Кемском уезде захватили русские суда и расстреляли трех членов Кемского совета. Адмирал Кемп и представители Архангельского совета выехали на расследование. Крейсер «Александер» отплыл в Мурманск 12 июля»
В своем дневнике Янг пишет: «Вечером 11 июля меня срочно вызвали в Исполком Совета. Я нашел там адмирала и капитана британского военного ледокола. Дела были явно плохи. Лица заместителя председателя и двух других членов комитета были мрачны. С трудом сдерживая негодование, Виноградов информировал нас о том, что, согласно только что полученным сведениям, русские суда в Кеми были захвачены, Совет разогнан и три члена Кемского совета расстреляны. Кемп, казалось, был так же поражен, как и я. Он немедленно предложил представителям Архангельского совета отправиться вместе с ним на его яхте в Кемь для расследования. Приглашение было отклонено. Представители Совета предпочли плыть на собственном судне. Оба судна отправились на следующий день в сопровождении британского военного ледокола, на котором находился Кемп. Даже сообщения о событиях в Кеми не заставили советские власти отказаться от своего обязательства в отношении отправки беженцев. Беженцы отплыли без каких-либо инцидентов».
+++
Из энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР», 1983.
ВИНОГРАДОВ Павлин Фёдорович. (1890-1918), командир Кр. Армии. Из семьи служащего. Рабочий. Участник штурма Зимнего дворца. В февр. 1918 направлен в Архангельск, где организовал отправку в Петроград двух эшелонов продовольствия и угля. С февр. 1918 тов (зам.) пред. Архангельского совета; возглавлял сов. делегацию в занятую англ. войсками Кемь и добился освобождения арестованных и возвращения нек-рых судов; руководил подавлением кулацкого Шенкурского мятежа...
+++
Из отчета Кемпа
I returned to Murmansk on July 17th, calling at Kem on the way. On my return I was informed by General Poole that the Allied occupation of Archangel had been decided on.
Как мы видели, союзные войска во главе с Кемпом и Пулем 1-2 августа триумфально взяли Архангельск, и мы видели, что именно обеспечило этот триумф. Собеседник Кемпа в Архангельске был человеком штатским (без военного образования и с коротким опытом военной службы в дисциплинарном батальоне, а также с длительным опытом пребывания в Шлиссельбургской крепости и Александровском централе), он объявил себя командующим Котласским районом, развернул бегущих, наспех вооружил несколько пароходов, и в ночь с 10 на 11 августа встретил на средней Двине шедший на Котлас франко-английский отряд. Ну и для полноты, два описания того, что в итоге произошло (хотя это не так интересно, как предыдущее).
Из H. Newbolt, History of the Great war. Naval operation, v.5, 1931
+++++
Продвижение вверх по Двине к Котласу началось 6 августа, когда отряд в составе 150 французов, 50 англичан, 160 русских и 40 поляков вышел из Архангельска на трех речных пароходах под командованием майора французской армии Ринге. Отряд вез месячный запас провизии, и намеревался, если возможно, продвинуться к Котласу, расположенному в 390 милях вверх по реке, по каналу [chanel, видимо, фарватер]. Майор Ринге не обнаружил признаков отступающих большевиков вплоть до Усть-Пинеги и достиг Березника 8 августа, захватив буксир к северу от деревни. Его речные пароходы были вооружены по одному орудию, что на таких хрупких судах оказалось опасным как для артиллеристов, так и для противника; отдача от первого выстрела вывела орудие из строя и отправила его в каюту внизу. Но майор Ринге сообщил из Усть-Пинеги, что он ожидает небольшого сопротивления в Березнике, поэтому с "Аттентива" была организована небольшая военно-морская группа, которая разместилась на паре речных пароходов в качестве временных канонерских лодок, каждая из которых несла 12-фунтовое орудие [по-видимому, 76мм]. Эти две канонерские лодки, названные "Адвокат" и "Городок", вышли из Архангельска 10-го числа, буксируя баржу, на которой находилась пара гидросамолетов и три 12-фунтовых орудия, персонал последних был предоставлен с "Найраны" [Ю.Н. Дальше силы увеличивались, в частности вскоре из Англии пришел монитор с главным орудием калибра 190мм]. Командир "Найраны" Коуэн отправился из Архангельска на быстроходном катере [motor boat] провести разведку впереди сил майора Ринге.
По прибытии в Березник он обнаружил, что находящиеся там силы находятся в тяжелом положении. Они были атакованы четырьмя большевистскими судами, вооруженными дальнобойными орудиями [судя по всему, 37мм, явно не дальнобойные]. Майор Ринге и другие французские офицеры были ранены, и экспедиция была временно остановлена.
+++++++++
Виноградов (несколько сумбурно):
В расстоянии 13 [?] верст от Березника я встретил пароходы "Учредитель" и "Сельско"* с поспешно отступающими отрядами тт.Капустина, Линдемана и моряков [отправленными ранее на разведку]. Оказалось, что они потерпели поражение в районе Березника.
Это поражение произошло при следующих условиях: ввиду многочисленности неприятеля и того, что у него имелась артиллерия, гидропланы, а также большое количество пароходов, вышеназванные отряды от боя отказались и потребовали у Линдемана возвращения их в Котлас. В распоряжении т.Линдемана остались лишь 25 человек членов и сотрудников и примкнувших товарищей к Архангельской губернской чрезвычайной комиссии, с каковыми он и отправился на п/х "Могучий" в разведку, не доезжая 30 верст, к Березникам. В разведке участвовал губ[ис]полком, помещавшийся на п/х "Мурман"...
Мое прибытие с артиллерией, пулеметами, к несчастью, негодными ввиду неимения к ним румынских патронов [Ю.Н.: через Архангельск в 1916-17гг. шли поставки вооружений не только России, но и Румынии. Как будто румынское имущество не было вывезено Кедровым из Архангельска в Котлас, но попадание предназначенных для Румынии пулеметов к Виноградову все же не удивительно], очень ободрило отступающих. Кратко объяснив цели своей поездки, я тотчас же приступил к сборке всех орудий [Ю.Н.: то есть орудия были привезены с собой к месту боя Виноградовым и устанавливались на уже находившиеся на средней Двине суда?], к набиванию пулеметных лент и тому подобное. Через 3 часа напряженная работа на сцепившихся посредине реки судах увенчалась успехом, и орудия были приведены в состояние боевой готовности. Выйдя на березниковское направление, я в расстоянии 35 верст встретил неприятельскую разведку, открывшую по нас ожесточенную стрельбу из пулеметов. Я распорядился открыть огонь из носового орудия и, чередуя его, когда было можно, с огнем до этого правого борта, выпустил 25 снарядов, чем принудил неприятельское судно выброситься на берег в 25 верстах от Березника. По моим расчетам, по мне было выпущено не менее 2000 патронов. К счастью, никого не убило и не ранило.
Назначив комендантом п/х "Могучий" т.Линдемана, я на п/х "Мурман" оставил общее командование за собой. Затем я вышел развернутым фронтом в составе трех судов: "Мурмана" с тремя орудиями и четырьмя пулеметами, "Могучего" с четырьмя орудиями (...) и "Любимца" с одним пулеметом, взятым мною для связи. Пароход "Учредитель" с отрядами латышей и вологодскими красноармейцами шел сзади в качестве санитарного и резерва...
Подойдя к Березнику, я обнаружил присутствие на его рейде 5 пароходов, стоявших под огнями и не открывавших огня...
Потерял т.Виноградова [Василия], секретаря архангельской Коммунистической партии, убитым, 8 раненых и 3 контужены. Подробный список пришлю дополнительно....
В заключение укажу, что свою задачу - произвести глубокую боевую разведку в Архангельском направлении - считаю выполненной...
Считаю, что я не проиграл сражения у Березника, невзирая на отход на 40 верст. Главный выигрыш его - в произведении морального эффекта, так как нападали в меньшем числе, с безумной смелостью, организованно, планомерно, с силою стихии. Скажу больше, я теперь жалею, что не потопил их главное судно, так как можно было покончить все одним разом, но я боялся с одной пушкой при двух пулеметных лентах идти в последнюю решительную атаку...
++++++++
На фоне тогдашних глобальных потрясений этот бой выглядит как мелкая стычка. Но он имел глобальное значение - на этом архангельский блицкриг союзников закончился, а экспедиционный корпус Антанты, как мы знаем, оказался в стратегическом тупике, из которого он так и не выбрался. Погиб Виноградов 8 сентября 1918г. в бою в среднем течении Двины у устья Ваги, в момент, когда на смену ему (человеку штатскому) был уже отправлен другой командир.