о единстве образовательного пространства, а не свободе учителя 57-й шк. Сергея Волкова мы говорим
Рукшин "Реваншисты от образования вступили в схватку с Васильевой"
https://www.nakanune.ru/articles/113820/
О новой редакции Федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) для средней школы, противостоянии бывшего и нынешнего министров образования РФ Андрея Фурсенко и Ольги Васильевой, а также о судьбе ЕГЭ и других реформ в интервью журналисту, соавтору проекта "Последний звонок" Константину Семину рассказал народный учитель Российской Федерации Сергей Рукшин. Накануне.RUпубликует текст беседы.
Вопрос: Развернулась полемика вокруг проекта новых ФГОСов, предложенного Министерством образования. Как Вы воспринимаете происходящее, причины поднявшегося ажиотажа?
Сергей Рукшин: Полемику я могу воспринимать единственным образом - как попытку реванша либерал-реформаторов образования, в значительной степени сконцентрировавшихся в Высшей школе экономики или вокруг нее, которые опасаются того, что новый министр действительно начнет воплощать в жизнь все то, о чем она говорила в течение всего срока своего руководства министерством - что она начнет создавать и воплощать идею единого образовательного пространства.
Вопрос: С чего начался разговор о едином образовательном пространстве?
Сергей Рукшин: Первый раз идея была озвучена вашим покорным слугой на форуме Общероссийского народного фронта в Пензе. Тогда я в присутствии президента сказал со сцены, что мы утратили единое образовательное пространство страны. Если разворачивать этот тезис полнее, то в течение всего форума в Пензе огромное количество людей - более 700 представителей из разных уголков России - говорили о катастрофическом состоянии российского образования, о том, что в некоторых регионах в классах имеется полтора десятка допущенных учебников по одному предмету, которые никак не обеспечены методической поддержкой. Такие плохие, слабые учебники живут только за счет лоббирования издательствами. Говорили, что у нас давным-давно возможности ребенка зависят не от того, насколько хорошо он учится, а от того, в какой школе он учится: в малокомплектной сельской или школе маленького городка, богатые ли у него родители, могут ли они нанять репетитора для подготовки к ЕГЭ?
Вопрос: Что не так с учебниками?
Сергей Рукшин: Некоторые учебники устроены так, что, переходя через дорогу из одной школы в другую, мы можем либо второй год подряд проходить один и тот же материал, либо столкнуться с тем, что ребенок не знает, что изучают его одноклассники уже целый год. Идея единого образовательного пространства, и в географическом смысле, и в урбанистическом создает единые возможности для ребенка вне зависимости от его социального статуса и дохода в семье. И эта идея оказалась, по всей видимости, чем-то опасным для либерал-реформаторов. А минувшие 15 с лишним лет реформ довели наше образование до того состояния, в котором население, педагоги недовольны тем, что происходит.
Вопрос: В чем причина недовольства?
Сергей Рукшин: Одной из причин недовольства является, в частности, не столько множество учебников, сколько отсутствие содержательного обсуждения в течение 20 с лишним лет того, чему же мы учим. И мой покойный коллега Александр Михайлович Абрамов, и я много раз говорили о том, что мы должны вернуться к обсуждению проблемы содержания образования. Никакие рамочные стандарты, никакие общие фразы не скажут нам, чему же мы хотим научить ребенка. Ну, скажем, что такое "научить считать"? До скольки считать, в каком классе? До двух или до ста? "Арифметические действия: умножения и деление в столбик" - каких чисел? Цифр или многозначных чисел? Васильева захотела вернуться к "священной корове" - к содержанию образования.
Я хочу напомнить, что старая реформа образования, еще 60-х годов, начиналась с того, что ведущие специалисты страны (не чиновники, во власти которых будут приниматься решения по этим вопросам) обсуждали так называемое фундаментальное ядро образования: что действительно должны знать все школьники в стране по окончании средней школы.
Именно содержание образования, а не какие-то компетенции и навыки, - является гарантией того, что страна будет готова к выполнению того, о чем недавно говорил новоизбранный президент - чтобы стать высокотехнологичной, индустриально развитой державой с инновационной экономикой, обороноспособностью, которая гарантирует независимость ее внешней политики.
Так вот содержание образования и стало во главу угла решений Васильевой, а то, что это содержание особо возмутило филологов, неудивительно. Найти недочеты можно в любой программе по любому предмету. Просто оказалось легче и удобнее сконцентрироваться на ударах по ФГОСу по литературе. Причины - недовольство политикой министра Васильевой, и удар наносится не столько по стандартам, сколько по ее политике и намерению пересмотреть ФГОСы и сделать их содержательными и, действительно, начать восстанавливать единое образовательное пространство страны.
Вопрос: Довольны ли Вы новыми ФГОСами?
Сергей Рукшин: Доволен ли я ФГОСами? Нет. Разумеется, ФГОСы, которые делались второпях, которые делались еще при прежних министрах, когда мы 20 лет не занимались образованием, идеальными быть не могут. Там, безусловно, есть дефекты, но большинство дефектов, которые я вижу, относятся не к литературе. Что такое 250 произведений, которые возмущают учителя литературы Сергея Волкова (председатель "Гильдии словесников", выступившей с критикой новых ФГОСов, - прим. Накануне.RU)? Я хочу напомнить, что именно Сергей Волков долго возмущался так называемым законом Никонова и Яровой - довольно слабо проработанным законом о едином учебнике. В прессе своим оппонентам, которые считали, что идея единого учебника (не этот законопроект, а идея) правильная, он приписывал чужие слова, свои собственные мысли, подтасовывал реплики и все это не стеснялся публиковать. Такие фигуры, как Сергей Волков, не вызывают у меня уважения: в полемическом задоре они могут написать все, что угодно. Давайте посчитаем, с пятого по 11 класс ребенок учится семь лет: это 30 с чем-то произведений в год. Из них сколько-то коротких произведений.
Во-первых, большую часть из того, что написано, вполне реально прочесть.
Во-вторых, давно пора действительно задуматься о том, что мы хотим, чтобы читали наши школьники. Чтобы они читали хорошую классическую литературу и им не пытались в определенных школах выдавать за литературу стихотворения Пригова. Я не беру на себя миссию судить о развитии русской литературы в 20-21 веках, но тем не менее гораздо легче учить школьников мыслить, обсуждать и анализировать литературу на примере произведений вечных и классических, а не на примерах сиюминутных. Но такой свободы обсуждать, что им хочется, желают учителя вроде Сергея Волкова.
Вопрос: Вечные произведения, на которые вы ссылаетесь, директор Федерального института развития образования Александр Асмолов в своих выступлениях называет "программой Юрского периода". Это такой мем, взятый на вооружение критиками новых стандартов. То есть, он делает акцент на том, что мы тянем образование в прошлое...
Сергей Рукшин: Что значит тянем в прошлое? Вечный тезис Асмолова: школьники перегружены, и мы лишаем ребенка детства, пытаясь его заставить что-то делать. Но, простите, обучение - это вещь по-настоящему трудная. И первое, где ребенок должен столкнуться с трудом и необходимостью трудовых усилий - это обучение в школе. Повторяю, это общие вопли либерал-реформаторов. Да, Асмолов написал про стандарт "Юрского периода", про то, что "чиновники, которые делают ставку в мире образования на прошлое, обречены на экономическое и человеческое банкротство". По-моему, пока на экономическое и человеческое банкротство обречена та система образования, которую Асмолов и асмоловщина пытались построить. Я хочу напомнить, что большинство этих воплей "словесников" базируется на том, что они критиковали, но их не слушали. Наоборот, я отлично помню, как я обращался с предложениями обсудить те реформы, которые есть, напрямую в окружении Кузьминова (Ярослав Кузьминов - ректор НИУ "Высшая школа экономики", - прим. Накануне.RU). Это они тогда не слушали.
Давайте вспомним замечательную поэму "Теркин на том свете" Твардовского. "Это будто бы машина скорой помощи идет, сама режет, сама давит, сама помощь подает". Именно в такой функции выступали Ярослав Иванович Кузьминов и прочие либерал-реформаторы. Они у себя в узком кругу обсуждали направление реформ, одной рукой резали и давили, а потом другой рукой Ярослав Кузьминов, который обсуждал это и одобрял, как руководитель комиссии по образованию Общественной палаты РФ, игнорировал все возражения педагогов с места.
Сейчас выяснилось, что они недовольны не тем, что людей с мест и противников не слушают, а тем, что не слушают именно их, а слушают других - большую часть родительской общественности и педагогов страны. Россия - это не Москва в пределах 57-й школы, не Петербург и не крупные города. Большая часть педагогов разбросана по стране. Именно о единстве образовательного пространства, а не свободе учителя 57-й школы Сергея Волкова мы говорим.
Вопрос: Сложно становится защищать эту позицию, когда слышишь мнения, например, профессора Петрозаводского университета Александра Иванова, который, ознакомившись с новыми ФГОСами, говорит, что там, во-первых, сохранена идея профилизации преподавания математики - разделения на два разорванных математических курса, во-вторых, эта схема проталкивается вплоть до пятого класса, и, в-третьих, если я не ошибаюсь, в разработке новых ФГОСов, критикуемых либералами, либералы принимали самое непосредственное участие.
Сергей Рукшин: Я полностью согласен с подавляющим числом возражений, которые сделал коллега Иванов из Петрозаводска по поводу программы. Да, нынешний ФГОС по математике закладывает своим базовым, углубленным и профильным уровнем сегрегацию, которая начинается с седьмого класса и при которой невозможен переход с примитивного базового уровня на профильный, потому что это разделение навсегда, как когда-то отмененный в Англии пресловутый экзамен "Eleven+".
Но мы сейчас говорим об идее. Никакая конкретная реализация не должна портить идею, ФГОСы несовершенны. Заметим, что идея ФГОСа, к сожалению, вынуждена следовать за либеральной идеей деления Единого государственного экзамена на две части. Я категорически против выдачи школьных аттестатов по результатам так называемой базовой математики. Я проводил эксперимент: математику базового уровня может решить школьник, поступающий в пятый класс. Хороший школьник после начальной школы может получить эту базовую "троечку". Поэтому я безусловно и категорически против разделения ЕГЭ. Но процесс законодательной поддержки образовательного пространства не так прост. Давайте отменим базовый ЕГЭ, эту сегрегацию, деление школьников на черных, белых, бедных, богатых и так далее, давайте добьемся, как и хочет ФГОС, единого образовательного пространства всей страны. Базовую математику должны знать все, и она должна быть достаточной для сдачи экзамена в вузы. Она должна стимулировать изучение предмета во всех классах, чтобы нельзя было после седьмого класса плюнуть на эту математику, потому что аттестат ты и так получишь.
Задание базового ЕГЭ по математике
Когда после окончания школы про ребенка говорили, что он с гуманитарными наклонностями, это не означало, что он не знал математики и физики. Это означало, что ребенок все-таки сдал экзамены по алгебре и геометрии за курс средней школы, но у него очень хорошо с русским языком, литературой и историей. А теперь это синоним того, что ребенок не знает физики, химии, биологии, математики. ФГОС следует за ЕГЭ. Я согласен с Ивановым, что пора покончить с этой сегрегацией.
Вопрос: Но нельзя покончить мгновенно…
Сергей Рукшин: Нельзя, именно поэтому ФГОС фиксирует текущую ситуацию. В свое время я поддержал не закон о едином учебнике Никонова и Яровой, а идею единого базового учебника по всем предметам. Учебник можно методически поддерживать, а вот вариативность, свободу учителя выбирать и давать дополнительный материал можно внести в то, что называлось при социализме "учебными пособиями". Есть базовый учебник, который должны знать все, а есть учебные пособия и другая литература учебно-методического комплекса для вариативности. Я, безусловно, хочу поддержать идею единого образовательного пространства, хотя его сейчас разрушает разделение ЕГЭ на базовый и профильный уровни, и идею ФГОСа, которые фиксируют обязательное базовое содержание каждого предмета.
Вопрос: А те страсти, которые разгорелись, по всей видимости, являются свидетельством того, что сам этот вопрос давно уже стал политическим. Неслучайно, наверное, появляется в сети письмо Фурсенко к вице-премьеру Голодец с просьбой торпедировать рассмотрение ФГОСов. Неслучайна вся эта истерика в СМИ. Этот спор уже шире, чем просто полемика специалистов.
Сергей Рукшин: Даже когда я был помощником заместителя, а затем председателя думского комитета по образованию Шишлова, я никогда не занимался политикой в том смысле, в каком Вы говорите. Меня волновала социальная политика: образование, здравоохранение, наука, инновации и так далее. Сейчас, возможно, этот вопрос для либерал-реформаторов стал вопросом о министерском посте. И эта атака ведется и на идею единого образовательного пространства, которую проповедует Васильева, и на самого министра. В этом смысле вопрос определенно становится политическим.
Заметим, что и министр, и многие другие люди, которые пытаются вернуть образование на здравую колею, совершенно не требуют крови либерал-реформаторов. Никто даже не задает вопроса, кому ушли многие миллиарды рублей, которые были потрачены на разработку того хлама, который сейчас определяет развал нашего образования. Мы просто предлагаем вернуть образование на здравые рельсы. Да, безусловно, они с этим борются. Почему? Потому что когда они игнорировали мнение подавляющего большинства родительской общественности и учителей, это было хорошо, а когда их мнение о пути возрождения образования было проигнорировано, им это кажется плохо. В этом смысле вопрос стал политическим.
Что касается письма Андрея Фурсенко. В свое время я критиковал министра Фурсенко за те реформы, которые он возглавлял, но в этом письме ничего не говорится о критике подхода к единому образовательному пространству. Ключевая мысль его письма в том, что стандарты надо дополнительно обсуждать. И с этим я должен согласиться. Мы, я с единомышленниками, озабоченные судьбой российского образования, поддерживаем идею установления единого образовательного пространства, несмотря на то, что ФГОСы несовершенны и их, действительно, хорошо бы обсуждать годами. Повторяю. При реформе, которую возглавлял в свое время Алексей Маркушевич (советский математик и педагог, - прим. Накануне.RU), фундаментальное ядро образования обсуждалось в течение многих лет. В письме Фурсенко говорится, что эта идея требует обсуждения. Заметим, обсуждения, которое либерал-реформаторы игнорировали.
Вопрос: В нашем обществе очень тонка грань между обсуждением и забалтыванием, очевидно, и воспринято это было таким образом.
Сергей Рукшин: Васильева перешла к решительным действиям по воплощению своего тезиса о становлении единого образовательного пространства. Она перевела его из области болтовни в практическую плоскость, что и возмутило либерал-реформаторов. Я считаю, что ФГОСы несовершенны ровно тем, что у нас единого образовательного пространства нет, и что у нас сегрегация, например, по той же математике. Да, ФГОСы нуждаются в дополнительном рассмотрении, реформировании, но с чего-то надо начать.
https://www.nakanune.ru/articles/113820/
О новой редакции Федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) для средней школы, противостоянии бывшего и нынешнего министров образования РФ Андрея Фурсенко и Ольги Васильевой, а также о судьбе ЕГЭ и других реформ в интервью журналисту, соавтору проекта "Последний звонок" Константину Семину рассказал народный учитель Российской Федерации Сергей Рукшин. Накануне.RUпубликует текст беседы.
Вопрос: Развернулась полемика вокруг проекта новых ФГОСов, предложенного Министерством образования. Как Вы воспринимаете происходящее, причины поднявшегося ажиотажа?
Сергей Рукшин: Полемику я могу воспринимать единственным образом - как попытку реванша либерал-реформаторов образования, в значительной степени сконцентрировавшихся в Высшей школе экономики или вокруг нее, которые опасаются того, что новый министр действительно начнет воплощать в жизнь все то, о чем она говорила в течение всего срока своего руководства министерством - что она начнет создавать и воплощать идею единого образовательного пространства.
Вопрос: С чего начался разговор о едином образовательном пространстве?
Сергей Рукшин: Первый раз идея была озвучена вашим покорным слугой на форуме Общероссийского народного фронта в Пензе. Тогда я в присутствии президента сказал со сцены, что мы утратили единое образовательное пространство страны. Если разворачивать этот тезис полнее, то в течение всего форума в Пензе огромное количество людей - более 700 представителей из разных уголков России - говорили о катастрофическом состоянии российского образования, о том, что в некоторых регионах в классах имеется полтора десятка допущенных учебников по одному предмету, которые никак не обеспечены методической поддержкой. Такие плохие, слабые учебники живут только за счет лоббирования издательствами. Говорили, что у нас давным-давно возможности ребенка зависят не от того, насколько хорошо он учится, а от того, в какой школе он учится: в малокомплектной сельской или школе маленького городка, богатые ли у него родители, могут ли они нанять репетитора для подготовки к ЕГЭ?
Вопрос: Что не так с учебниками?
Сергей Рукшин: Некоторые учебники устроены так, что, переходя через дорогу из одной школы в другую, мы можем либо второй год подряд проходить один и тот же материал, либо столкнуться с тем, что ребенок не знает, что изучают его одноклассники уже целый год. Идея единого образовательного пространства, и в географическом смысле, и в урбанистическом создает единые возможности для ребенка вне зависимости от его социального статуса и дохода в семье. И эта идея оказалась, по всей видимости, чем-то опасным для либерал-реформаторов. А минувшие 15 с лишним лет реформ довели наше образование до того состояния, в котором население, педагоги недовольны тем, что происходит.
Вопрос: В чем причина недовольства?
Сергей Рукшин: Одной из причин недовольства является, в частности, не столько множество учебников, сколько отсутствие содержательного обсуждения в течение 20 с лишним лет того, чему же мы учим. И мой покойный коллега Александр Михайлович Абрамов, и я много раз говорили о том, что мы должны вернуться к обсуждению проблемы содержания образования. Никакие рамочные стандарты, никакие общие фразы не скажут нам, чему же мы хотим научить ребенка. Ну, скажем, что такое "научить считать"? До скольки считать, в каком классе? До двух или до ста? "Арифметические действия: умножения и деление в столбик" - каких чисел? Цифр или многозначных чисел? Васильева захотела вернуться к "священной корове" - к содержанию образования.
Я хочу напомнить, что старая реформа образования, еще 60-х годов, начиналась с того, что ведущие специалисты страны (не чиновники, во власти которых будут приниматься решения по этим вопросам) обсуждали так называемое фундаментальное ядро образования: что действительно должны знать все школьники в стране по окончании средней школы.
Именно содержание образования, а не какие-то компетенции и навыки, - является гарантией того, что страна будет готова к выполнению того, о чем недавно говорил новоизбранный президент - чтобы стать высокотехнологичной, индустриально развитой державой с инновационной экономикой, обороноспособностью, которая гарантирует независимость ее внешней политики.
Так вот содержание образования и стало во главу угла решений Васильевой, а то, что это содержание особо возмутило филологов, неудивительно. Найти недочеты можно в любой программе по любому предмету. Просто оказалось легче и удобнее сконцентрироваться на ударах по ФГОСу по литературе. Причины - недовольство политикой министра Васильевой, и удар наносится не столько по стандартам, сколько по ее политике и намерению пересмотреть ФГОСы и сделать их содержательными и, действительно, начать восстанавливать единое образовательное пространство страны.
Вопрос: Довольны ли Вы новыми ФГОСами?
Сергей Рукшин: Доволен ли я ФГОСами? Нет. Разумеется, ФГОСы, которые делались второпях, которые делались еще при прежних министрах, когда мы 20 лет не занимались образованием, идеальными быть не могут. Там, безусловно, есть дефекты, но большинство дефектов, которые я вижу, относятся не к литературе. Что такое 250 произведений, которые возмущают учителя литературы Сергея Волкова (председатель "Гильдии словесников", выступившей с критикой новых ФГОСов, - прим. Накануне.RU)? Я хочу напомнить, что именно Сергей Волков долго возмущался так называемым законом Никонова и Яровой - довольно слабо проработанным законом о едином учебнике. В прессе своим оппонентам, которые считали, что идея единого учебника (не этот законопроект, а идея) правильная, он приписывал чужие слова, свои собственные мысли, подтасовывал реплики и все это не стеснялся публиковать. Такие фигуры, как Сергей Волков, не вызывают у меня уважения: в полемическом задоре они могут написать все, что угодно. Давайте посчитаем, с пятого по 11 класс ребенок учится семь лет: это 30 с чем-то произведений в год. Из них сколько-то коротких произведений.
Во-первых, большую часть из того, что написано, вполне реально прочесть.
Во-вторых, давно пора действительно задуматься о том, что мы хотим, чтобы читали наши школьники. Чтобы они читали хорошую классическую литературу и им не пытались в определенных школах выдавать за литературу стихотворения Пригова. Я не беру на себя миссию судить о развитии русской литературы в 20-21 веках, но тем не менее гораздо легче учить школьников мыслить, обсуждать и анализировать литературу на примере произведений вечных и классических, а не на примерах сиюминутных. Но такой свободы обсуждать, что им хочется, желают учителя вроде Сергея Волкова.
Вопрос: Вечные произведения, на которые вы ссылаетесь, директор Федерального института развития образования Александр Асмолов в своих выступлениях называет "программой Юрского периода". Это такой мем, взятый на вооружение критиками новых стандартов. То есть, он делает акцент на том, что мы тянем образование в прошлое...
Сергей Рукшин: Что значит тянем в прошлое? Вечный тезис Асмолова: школьники перегружены, и мы лишаем ребенка детства, пытаясь его заставить что-то делать. Но, простите, обучение - это вещь по-настоящему трудная. И первое, где ребенок должен столкнуться с трудом и необходимостью трудовых усилий - это обучение в школе. Повторяю, это общие вопли либерал-реформаторов. Да, Асмолов написал про стандарт "Юрского периода", про то, что "чиновники, которые делают ставку в мире образования на прошлое, обречены на экономическое и человеческое банкротство". По-моему, пока на экономическое и человеческое банкротство обречена та система образования, которую Асмолов и асмоловщина пытались построить. Я хочу напомнить, что большинство этих воплей "словесников" базируется на том, что они критиковали, но их не слушали. Наоборот, я отлично помню, как я обращался с предложениями обсудить те реформы, которые есть, напрямую в окружении Кузьминова (Ярослав Кузьминов - ректор НИУ "Высшая школа экономики", - прим. Накануне.RU). Это они тогда не слушали.
Давайте вспомним замечательную поэму "Теркин на том свете" Твардовского. "Это будто бы машина скорой помощи идет, сама режет, сама давит, сама помощь подает". Именно в такой функции выступали Ярослав Иванович Кузьминов и прочие либерал-реформаторы. Они у себя в узком кругу обсуждали направление реформ, одной рукой резали и давили, а потом другой рукой Ярослав Кузьминов, который обсуждал это и одобрял, как руководитель комиссии по образованию Общественной палаты РФ, игнорировал все возражения педагогов с места.
Сейчас выяснилось, что они недовольны не тем, что людей с мест и противников не слушают, а тем, что не слушают именно их, а слушают других - большую часть родительской общественности и педагогов страны. Россия - это не Москва в пределах 57-й школы, не Петербург и не крупные города. Большая часть педагогов разбросана по стране. Именно о единстве образовательного пространства, а не свободе учителя 57-й школы Сергея Волкова мы говорим.
Вопрос: Сложно становится защищать эту позицию, когда слышишь мнения, например, профессора Петрозаводского университета Александра Иванова, который, ознакомившись с новыми ФГОСами, говорит, что там, во-первых, сохранена идея профилизации преподавания математики - разделения на два разорванных математических курса, во-вторых, эта схема проталкивается вплоть до пятого класса, и, в-третьих, если я не ошибаюсь, в разработке новых ФГОСов, критикуемых либералами, либералы принимали самое непосредственное участие.
Сергей Рукшин: Я полностью согласен с подавляющим числом возражений, которые сделал коллега Иванов из Петрозаводска по поводу программы. Да, нынешний ФГОС по математике закладывает своим базовым, углубленным и профильным уровнем сегрегацию, которая начинается с седьмого класса и при которой невозможен переход с примитивного базового уровня на профильный, потому что это разделение навсегда, как когда-то отмененный в Англии пресловутый экзамен "Eleven+".
Но мы сейчас говорим об идее. Никакая конкретная реализация не должна портить идею, ФГОСы несовершенны. Заметим, что идея ФГОСа, к сожалению, вынуждена следовать за либеральной идеей деления Единого государственного экзамена на две части. Я категорически против выдачи школьных аттестатов по результатам так называемой базовой математики. Я проводил эксперимент: математику базового уровня может решить школьник, поступающий в пятый класс. Хороший школьник после начальной школы может получить эту базовую "троечку". Поэтому я безусловно и категорически против разделения ЕГЭ. Но процесс законодательной поддержки образовательного пространства не так прост. Давайте отменим базовый ЕГЭ, эту сегрегацию, деление школьников на черных, белых, бедных, богатых и так далее, давайте добьемся, как и хочет ФГОС, единого образовательного пространства всей страны. Базовую математику должны знать все, и она должна быть достаточной для сдачи экзамена в вузы. Она должна стимулировать изучение предмета во всех классах, чтобы нельзя было после седьмого класса плюнуть на эту математику, потому что аттестат ты и так получишь.
Задание базового ЕГЭ по математике
Когда после окончания школы про ребенка говорили, что он с гуманитарными наклонностями, это не означало, что он не знал математики и физики. Это означало, что ребенок все-таки сдал экзамены по алгебре и геометрии за курс средней школы, но у него очень хорошо с русским языком, литературой и историей. А теперь это синоним того, что ребенок не знает физики, химии, биологии, математики. ФГОС следует за ЕГЭ. Я согласен с Ивановым, что пора покончить с этой сегрегацией.
Вопрос: Но нельзя покончить мгновенно…
Сергей Рукшин: Нельзя, именно поэтому ФГОС фиксирует текущую ситуацию. В свое время я поддержал не закон о едином учебнике Никонова и Яровой, а идею единого базового учебника по всем предметам. Учебник можно методически поддерживать, а вот вариативность, свободу учителя выбирать и давать дополнительный материал можно внести в то, что называлось при социализме "учебными пособиями". Есть базовый учебник, который должны знать все, а есть учебные пособия и другая литература учебно-методического комплекса для вариативности. Я, безусловно, хочу поддержать идею единого образовательного пространства, хотя его сейчас разрушает разделение ЕГЭ на базовый и профильный уровни, и идею ФГОСа, которые фиксируют обязательное базовое содержание каждого предмета.
Вопрос: А те страсти, которые разгорелись, по всей видимости, являются свидетельством того, что сам этот вопрос давно уже стал политическим. Неслучайно, наверное, появляется в сети письмо Фурсенко к вице-премьеру Голодец с просьбой торпедировать рассмотрение ФГОСов. Неслучайна вся эта истерика в СМИ. Этот спор уже шире, чем просто полемика специалистов.
Сергей Рукшин: Даже когда я был помощником заместителя, а затем председателя думского комитета по образованию Шишлова, я никогда не занимался политикой в том смысле, в каком Вы говорите. Меня волновала социальная политика: образование, здравоохранение, наука, инновации и так далее. Сейчас, возможно, этот вопрос для либерал-реформаторов стал вопросом о министерском посте. И эта атака ведется и на идею единого образовательного пространства, которую проповедует Васильева, и на самого министра. В этом смысле вопрос определенно становится политическим.
Заметим, что и министр, и многие другие люди, которые пытаются вернуть образование на здравую колею, совершенно не требуют крови либерал-реформаторов. Никто даже не задает вопроса, кому ушли многие миллиарды рублей, которые были потрачены на разработку того хлама, который сейчас определяет развал нашего образования. Мы просто предлагаем вернуть образование на здравые рельсы. Да, безусловно, они с этим борются. Почему? Потому что когда они игнорировали мнение подавляющего большинства родительской общественности и учителей, это было хорошо, а когда их мнение о пути возрождения образования было проигнорировано, им это кажется плохо. В этом смысле вопрос стал политическим.
Что касается письма Андрея Фурсенко. В свое время я критиковал министра Фурсенко за те реформы, которые он возглавлял, но в этом письме ничего не говорится о критике подхода к единому образовательному пространству. Ключевая мысль его письма в том, что стандарты надо дополнительно обсуждать. И с этим я должен согласиться. Мы, я с единомышленниками, озабоченные судьбой российского образования, поддерживаем идею установления единого образовательного пространства, несмотря на то, что ФГОСы несовершенны и их, действительно, хорошо бы обсуждать годами. Повторяю. При реформе, которую возглавлял в свое время Алексей Маркушевич (советский математик и педагог, - прим. Накануне.RU), фундаментальное ядро образования обсуждалось в течение многих лет. В письме Фурсенко говорится, что эта идея требует обсуждения. Заметим, обсуждения, которое либерал-реформаторы игнорировали.
Вопрос: В нашем обществе очень тонка грань между обсуждением и забалтыванием, очевидно, и воспринято это было таким образом.
Сергей Рукшин: Васильева перешла к решительным действиям по воплощению своего тезиса о становлении единого образовательного пространства. Она перевела его из области болтовни в практическую плоскость, что и возмутило либерал-реформаторов. Я считаю, что ФГОСы несовершенны ровно тем, что у нас единого образовательного пространства нет, и что у нас сегрегация, например, по той же математике. Да, ФГОСы нуждаются в дополнительном рассмотрении, реформировании, но с чего-то надо начать.