Он по-французски совершенно мог изъясняться и писал...
Все говорили о близкой войне и, сколько помню, довольно легкомысленно. Подражание французскому тону времен Людовика XV было в моде.
Любовь к отечеству казалась педантством. Тогдашние умники превозносили Наполеона с фанатическим подобострастием и шутили над нашими неудачами. К несчастию, заступники отечества были немного простоваты; они были осмеяны довольно забавно и не имели никакого влияния. Их патриотизм ограничивался жестоким порицанием употребления французского языка в обществах, введения иностранных слов, грозными выходками противу Кузнецкого моста и тому подобным. Молодые люди говорили обо всем русском с презрением или равнодушием и, шутя, предсказывали России участь Рейнской конфедерации. Словом, общество было довольно гадко.
Вдруг известие о нашествии и воззвание государя поразили нас. Москва взволновалась. Появились простонародные листки графа Растопчина; народ ожесточился. Светские балагуры присмирели; дамы вструхнули. Гонители французского языка и Кузнецкого моста взяли в обществах решительный верх, и гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить по-французски; все закричали о Пожарском и Минине и стали проповедовать народную войну, собираясь на долгих отправиться в саратовские деревни.
Александр Сергеевич Пушкин
РОСЛАВЛЕВ
Аристократия начала XIX века не только говорила, но и думала по-французски. Тот, кто серьезно изучал языки прекрасно знает, что поистине свободно выражаться и тем более думать на иностранном языке можно лишь совершенно погрузившись в соответствующую среду. Обычно это означает, что нужно на долгие годы уехать в другую страну. Каково же было засилье французской культуры в России, что и ехать-то для этого никуда не требовалось! Это и давало серьезный повод Наполеону считать, что завоевание России не представит для него труда, ведь русские уже принадлежат более высокой французской культуре и с радостью покорятся власти просвещенного Императора, повоевав немного для соблюдения благородных приличий, принятых в цивилизованном обществе.
Представим себе каково же было его разочарование, когда он увидел как дети русских аристократов бьются насмерть со своими кумирами, в клочья порвав изящные как брабантские кружева шаблоны! Русская монархия и русский народ были твердой гарантией того, что никакие модные влияния не подавят свободолюбивый характер великой русской культуры.
А что же сегодня? Господство американской культуры в XX веке , как и французской в XVIII, обуславливает наличие мощной проамериканской прослойки в русском обществе и представляет собой угрозу того же рода, что и русские франкофоны XIX века.
Впрочем, американский век подходит к концу и возможно вскоре нашим современным "шваль" и "шантрапа" придется искать себе новых господ.