"Музыка как судьба: Памяти великого русского композитора Георгия Свиридова"
Фильм " Метель", снятый режиссером В Басовым еще в советское время, необыкновенно проник в сущность пушкинской повести. Дело в не в игре актеров или в таланливости режиссера. Самый главный герой в этом фильме музыка Г. Свиридова. Именно в ней сосредоточен пушкинский смысл...Благодаря музыке Свиридова мы бесчувственные, перекормленные информационными разновкусиями, сегодня можем еще понять чувства героев, услышать в метели стук человеческого сердца...
Рекомендую к прочтению замечательный, по-настоящему глубокий материал нашего уважаемого Профессора, Бориса Алксандровича Куркина о Георгии Свиридове.
Музыка как судьба
«Я пристрастен к слову как к началу начал, сокровенной сущности жизни и мира. Литература же и ее собственные формы - это совсем иное. Многое мне в этом (в литературе собственно) чуждо. Наиболее действенным из искусств представляется мне синтез слова и музыки.
Этим я и занимаюсь.
(Г. Свиридов)
У него был строгий римский профиль, профиль цезаря.
Он и был «Цезарем российской музыкальной поэзии», как говорил о нем выдающийся русский композитор В. Гаврилин. «Это был крупный человек, с тяжелой поступью и тяжелым, прощупывающим взглядом небольших темных глаз. Во всем облике есть нечто от большого зверя (по Бунину), что отличает только очень породистых людей и является признаком сильно развитой первопамяти, способной не только обращаться глубоко вспять, но предвидеть, заглядывать вперед себя. Такая память - явление редкое, удел немногих».
То был человек вне всяких правил, вне всяких обычных представлений. Свои мысли о своем времени и о музыке он оставил в книге «Музыка и судьба», представляющую из себя дневниковые записи композитора.
Он был глубоко православным и смотрел на мир глазами православного: «Мы живем в эпоху мировых конфликтов, носящих прежде всего религиозный характер, во вторую очередь - национальный и, менее всего, характер социальный. Именно такой и была прежде всего Октябрьская революция, Октябрьский переворот. Он проходил под знаком истребительной борьбы против Христианства и, в первую очередь, Православного Христианства. Истребилось уже в наши дни окончательно православное государство, почти весь православный народ, главным образом, русские».
Главной целью революции было, по Свиридову, уничтожение христианства, а без христианства начинается оскотинивание народа. Целью революции, писал он, было - «уничтожить Бога, веру, душу народа опустошить, а остальное уже шло само собой. Опустевшая душа заполнялась разным содержанием: сначала марксизмом, потом ленинизмом - каторжным трудом за хлеб, за то, чтобы только не умереть с голоду. Человек лишился земли и крова над головой.
О земле он вообще забыл и возненавидел ее, переставшую кормить, чужую. А между тем за нее было заплачено обильной кровью предков».
Показательно, отмечал Свиридов, что революция в России не создала музыки - вся она была заемная. Занимаясь отбором песен для кинофильма «Десять дней, которые потрясли мир», он достоверно выяснил, что революция (не только октября 1917 года) и все революционное движение на протяжении десятков лет не создали ни одной своей песни.
Все песни Революции - «Варшавянка», «Интернационал», «Беснуйтесь, тираны», «Смело, товарищи, в ногу», «Красное знамя», разных родов марсельезы - все это немецкие, французские польские и т. д. песни. Ни одной русской. Ни одной своей ноты и, кажется, ни одного русского слова.
Воистину, «ни звука русского, ни русского лица».
Кстати, отмечает Свиридов, первый сатирический журнал, который издавался в России после установления Советской власти, начал выходить в 1918 году. Он назывался “Красный дьявол”. Очень красноречивое название».
Россия и революция оказались духовно несовместимыми.
Революция, как писал композитор, означала и «колоссальный взрыв человеческого честолюбия. Огромное количество честолюбцев во всех, без исключения, областях жизни - в том числе и в искусстве. Слава - есть главная награда для художника. За нее он продал душу черту. Смирение - не идеал для человека нашего века, впрочем, уже XIX век для Европы был таким после Наполеона, Робеспьера, Марата. Но Россия весь прошлый век копила эту взрывную силу, а действовать начала (почти всенародно) уже в нынешнем столетии. < > Русская же душа, всегда хотела верить в лучшее в человеке (в его помыслах и чувствах). Отсюда - восторг Блока, Есенина, Белого от революции (без желания стать «революционным поэтом» и получить от этого привилегии). Тысячи раз ошибаясь, заблуждаясь, разочаровываясь - она не устает, не перестает верить до сего дня, несмотря ни на что!
Отними у нее эту веру - Русского человека нет. Будет другой человек и не какой-то «особенный», а «средне-европеец», но уже совсем раб, совершенно ничтожный, хуже и гаже, чем любой захолустный обыватель Европы. Тысячелетие складывалась эта душа, и сразу истребить ее оказалось трудно.
Россия же для композитора и мыслителя, по его собственным словам, была и оставалась страной простора, страной песни, страной печали, страной минора, страной Христа.
И зазвучали в России темы падения царств (тема Апокалипсиса) и самозванства, когда человек из «ничто» превращается во «все» («кто был ничем - тот станет всем»). Вспомните, говорит Свиридов, каким неожиданным, напыщенным величием оборачивается скачущая Блоха на словах: “Вот в золото и в бархат блоха наряжена, и полная свобода ей при дворе дана”».
Музыка была для Свиридова всегда была способом общения с миром, познания мира и его личного Бытия-в-мире.
Он был традиционалист. В чем только его ни обвиняли! В консерватизме, обскурантизме, национальной ограниченности. Он был «отсталым», «вчерашним днем» и продолжал отстаивать лад, тональность, классическую гармонию, мелодию как незыблемые основы музыки: «Если музыка хочет выражать душу человеческую, ее печаль и радость, ее сокровенные устремления - она должна возвратиться к мелодии...»
Он не примыкал всерьез ни к какому направлению, не поддавался никаким стилистическим и жанровым поветриям. Ему уже было ясно, что для того, чтобы знать, куда идти, надо знать, откуда идешь.
Откуда он шел?
«Хоровое и церковное пение, - писал Свиридов, - произвели на меня громаднейшее впечатление. И я с ним, в сущности, живу до сих пор. Эта форма музыки с детства впиталась в меня. Отсюда, наверное, моя любовь к ораториальному. < > Неверно считать, что русская музыка началась с Глинки. А народная музыка? А церковная?»
читать дальше:https://rusorel.info/muzyka-kak-sudba/
Рекомендую к прочтению замечательный, по-настоящему глубокий материал нашего уважаемого Профессора, Бориса Алксандровича Куркина о Георгии Свиридове.
Музыка как судьба
«Я пристрастен к слову как к началу начал, сокровенной сущности жизни и мира. Литература же и ее собственные формы - это совсем иное. Многое мне в этом (в литературе собственно) чуждо. Наиболее действенным из искусств представляется мне синтез слова и музыки.
Этим я и занимаюсь.
(Г. Свиридов)
У него был строгий римский профиль, профиль цезаря.
Он и был «Цезарем российской музыкальной поэзии», как говорил о нем выдающийся русский композитор В. Гаврилин. «Это был крупный человек, с тяжелой поступью и тяжелым, прощупывающим взглядом небольших темных глаз. Во всем облике есть нечто от большого зверя (по Бунину), что отличает только очень породистых людей и является признаком сильно развитой первопамяти, способной не только обращаться глубоко вспять, но предвидеть, заглядывать вперед себя. Такая память - явление редкое, удел немногих».
То был человек вне всяких правил, вне всяких обычных представлений. Свои мысли о своем времени и о музыке он оставил в книге «Музыка и судьба», представляющую из себя дневниковые записи композитора.
Он был глубоко православным и смотрел на мир глазами православного: «Мы живем в эпоху мировых конфликтов, носящих прежде всего религиозный характер, во вторую очередь - национальный и, менее всего, характер социальный. Именно такой и была прежде всего Октябрьская революция, Октябрьский переворот. Он проходил под знаком истребительной борьбы против Христианства и, в первую очередь, Православного Христианства. Истребилось уже в наши дни окончательно православное государство, почти весь православный народ, главным образом, русские».
Главной целью революции было, по Свиридову, уничтожение христианства, а без христианства начинается оскотинивание народа. Целью революции, писал он, было - «уничтожить Бога, веру, душу народа опустошить, а остальное уже шло само собой. Опустевшая душа заполнялась разным содержанием: сначала марксизмом, потом ленинизмом - каторжным трудом за хлеб, за то, чтобы только не умереть с голоду. Человек лишился земли и крова над головой.
О земле он вообще забыл и возненавидел ее, переставшую кормить, чужую. А между тем за нее было заплачено обильной кровью предков».
Показательно, отмечал Свиридов, что революция в России не создала музыки - вся она была заемная. Занимаясь отбором песен для кинофильма «Десять дней, которые потрясли мир», он достоверно выяснил, что революция (не только октября 1917 года) и все революционное движение на протяжении десятков лет не создали ни одной своей песни.
Все песни Революции - «Варшавянка», «Интернационал», «Беснуйтесь, тираны», «Смело, товарищи, в ногу», «Красное знамя», разных родов марсельезы - все это немецкие, французские польские и т. д. песни. Ни одной русской. Ни одной своей ноты и, кажется, ни одного русского слова.
Воистину, «ни звука русского, ни русского лица».
Кстати, отмечает Свиридов, первый сатирический журнал, который издавался в России после установления Советской власти, начал выходить в 1918 году. Он назывался “Красный дьявол”. Очень красноречивое название».
Россия и революция оказались духовно несовместимыми.
Революция, как писал композитор, означала и «колоссальный взрыв человеческого честолюбия. Огромное количество честолюбцев во всех, без исключения, областях жизни - в том числе и в искусстве. Слава - есть главная награда для художника. За нее он продал душу черту. Смирение - не идеал для человека нашего века, впрочем, уже XIX век для Европы был таким после Наполеона, Робеспьера, Марата. Но Россия весь прошлый век копила эту взрывную силу, а действовать начала (почти всенародно) уже в нынешнем столетии. < > Русская же душа, всегда хотела верить в лучшее в человеке (в его помыслах и чувствах). Отсюда - восторг Блока, Есенина, Белого от революции (без желания стать «революционным поэтом» и получить от этого привилегии). Тысячи раз ошибаясь, заблуждаясь, разочаровываясь - она не устает, не перестает верить до сего дня, несмотря ни на что!
Отними у нее эту веру - Русского человека нет. Будет другой человек и не какой-то «особенный», а «средне-европеец», но уже совсем раб, совершенно ничтожный, хуже и гаже, чем любой захолустный обыватель Европы. Тысячелетие складывалась эта душа, и сразу истребить ее оказалось трудно.
Россия же для композитора и мыслителя, по его собственным словам, была и оставалась страной простора, страной песни, страной печали, страной минора, страной Христа.
И зазвучали в России темы падения царств (тема Апокалипсиса) и самозванства, когда человек из «ничто» превращается во «все» («кто был ничем - тот станет всем»). Вспомните, говорит Свиридов, каким неожиданным, напыщенным величием оборачивается скачущая Блоха на словах: “Вот в золото и в бархат блоха наряжена, и полная свобода ей при дворе дана”».
Музыка была для Свиридова всегда была способом общения с миром, познания мира и его личного Бытия-в-мире.
Он был традиционалист. В чем только его ни обвиняли! В консерватизме, обскурантизме, национальной ограниченности. Он был «отсталым», «вчерашним днем» и продолжал отстаивать лад, тональность, классическую гармонию, мелодию как незыблемые основы музыки: «Если музыка хочет выражать душу человеческую, ее печаль и радость, ее сокровенные устремления - она должна возвратиться к мелодии...»
Он не примыкал всерьез ни к какому направлению, не поддавался никаким стилистическим и жанровым поветриям. Ему уже было ясно, что для того, чтобы знать, куда идти, надо знать, откуда идешь.
Откуда он шел?
«Хоровое и церковное пение, - писал Свиридов, - произвели на меня громаднейшее впечатление. И я с ним, в сущности, живу до сих пор. Эта форма музыки с детства впиталась в меня. Отсюда, наверное, моя любовь к ораториальному. < > Неверно считать, что русская музыка началась с Глинки. А народная музыка? А церковная?»
читать дальше:https://rusorel.info/muzyka-kak-sudba/