Апокрифическое
Оригинал взят у sozecatel_51 в Апокрифическое
Общественное лицо Пушкина
Несмотря на то, что Пушкин был кооптирован в Союз советских писателей без прохождения испытательного срока, а также в Президиум международной благотворительной организации помощи борцам революции «Тяжкие оковы», он продолжал уклоняться от выполнения возложенных на него общественных поручений и нагрузок.
Так, на детские читательские конференции по мотивам своих произведений Пушкин неизменно посылал свою няню Арину Родионовну, а на взрослые мероприятия - дядьку Никиту Козлова.
- Хочешь, Никита, я тебя членом Союза писателей сделаю? - говорил по утрам Пушкин своему дядьке. - Слух о тебе пройдет по всей Руси Великой!
- А по Малой и Белой не пройдет? - кряхтел Никита, с трудом принимавший советскую действительность. - Нет уж, лучше сразу в солдаты отдайте!
Когда о предосудительном поведении Пушкина докладывали товарищу Сталину, тот морщился, но управы на поэта не находил.
«Другого Пушкина у меня для вас нет!» - оправдывался он на заседаниях Политбюро. И добавлял про себя с досадою: «Вот встретит его однажды свобода у входа! Ужо ему!»
Общественное лицо Пушкина
Несмотря на то, что Пушкин был кооптирован в Союз советских писателей без прохождения испытательного срока, а также в Президиум международной благотворительной организации помощи борцам революции «Тяжкие оковы», он продолжал уклоняться от выполнения возложенных на него общественных поручений и нагрузок.
Так, на детские читательские конференции по мотивам своих произведений Пушкин неизменно посылал свою няню Арину Родионовну, а на взрослые мероприятия - дядьку Никиту Козлова.
- Хочешь, Никита, я тебя членом Союза писателей сделаю? - говорил по утрам Пушкин своему дядьке. - Слух о тебе пройдет по всей Руси Великой!
- А по Малой и Белой не пройдет? - кряхтел Никита, с трудом принимавший советскую действительность. - Нет уж, лучше сразу в солдаты отдайте!
Когда о предосудительном поведении Пушкина докладывали товарищу Сталину, тот морщился, но управы на поэта не находил.
«Другого Пушкина у меня для вас нет!» - оправдывался он на заседаниях Политбюро. И добавлял про себя с досадою: «Вот встретит его однажды свобода у входа! Ужо ему!»