Я пережила мягкое кесарево сечение, мне 39, - отчет об операции
Если вы боитесь подробностей, проходите мимо.
Накануне, это было воскресение, я поужинала с удовольствием в 18-00 (после есть ничего нельзя до КС) - в столовой было чудесное тушеное мясо, заботливо предложили добавку. Даже фея столовой болела за меня.
Я задалась целью сделать максимум по работе, чтоб не отвлекаться от ребенка, включила телек, который оч классно перекрывал поток панических мыслей, попила воду и чай до 00-00…
Перед сном состояние было стабильно нейтральное. Подумалось спокойно о том, что завтра начнется очередное приключение, которое изменит мою жизнь - только так удобнее всего выруливать тревожность. Если не вписываться в Большие события, зачем вообще жить, если нет таких удивительных метаморфоз? Спокойно жить с чаем и сериальчиком я и так могу почти в любой момент.
Медсестры подсказали, что сделать все дела нужно до пересменки, то есть до 8 утра, а именно: КТГ (девочек обычно только после завтрака приглашают по группам), поставить катетер, надеть чулки (они сказали, что помогут мне, если у меня не получится), собраться. Клизму решили не делать: у меня два рубца на матке - мне не положено, хотя не против клизм, я даже ЗА, - предложили глицериновые свечи, но я сказала, что разберусь микролаксом. Я использовал его вечером, а утром зафиксировала результат самостоятельно.
Итак, день КС, 21 августа. Я проснулась в 6 утра, по будильнику. Сразу же обрадовали, что операцию будет делать заведующая отделением Волкова Ольга Сергеевна, - мне офигеть, как повезло! Да, врача я не выбирала, но про нее я прочитала столько отзывов, классных, душевных, что не радоваться было невозможно. В день операции она только-только вышла с отпуска, и я встретилась с ней сразу же, как она зашла на отделение. У нее на руках уже был мой анамнез, когда она зашла в палату.
Увидела ее и успокоилась: она маленькая, как я - очень красивая, светлая, блондинка, добрая, общалась со мной уважительно, с материнской любовью, как будто кроме меня никого на отделении не было.
Посмотрела швы - два некрасивых от прошлого КС, сказала, что постарается помочь с ними, - задавала вопросы, успокаивала. Мы обсудили мои страхи, что мне хотелось бы знать обо всех нюансах операции, особенно если что-то идет не так - я должна знать, ибо мне легче, - я из тех, кто обладая информацией и перспективами, успокаивается. Что я пугаюсь ситуации, когда все в порядке, ибо в этим моменты мне кажется, что от меня что-то скрывают - нужен непрерывный контакт. Она обещала держать меня в курсе, и именно так все и было. Представляю, какая нужна выдержка, чтоб общаться с таким тревожным и мнительным пассажиром, как я.
Ольга Сергеевна улыбнулась и обещала, что будет честной и оперативной. Спросила: ну что, ты готова? пойдем сделаем это прямо сейчас! Время 8-30, и я сказала, что очень сильно готова. Зачем ждать? Тем более, что муж уже пол часа как приехал, и ждал в приемном отделение снизу.
Удивительно и просто: человек пришел с отпуска к 8 утра в больницу, а я уже тут жду, и после меня тоже скорее всего и операции, и роды, а она такая спокойная, и такая красивая, как будто каждый день такие дела творятся… а ведь так и есть - то что для меня событие всей жизни, для нее просто рабочий процесс. Таких как я у нее, - много и каждый день. Я считаю, что это прекрасно! Благодаря хорошему врачу рождаются дети, впервые или заново рождаются матери, отцы самоутверждаются, завершаются циклы, закрываются гештальты, и мир движется, и заканчивается страх.
Она ушла, я собрала вещи - в «операционную» сумку положила бутылку с водой 0,5 с соской, три пеленки впитывающих, послеродовые трусы, памперс, шапочку и бодик для малыша (одежда наша, кстати, понадобилась только в палате). Телефон на мне. Вышла к посту сестер, и просто, без сантиментов, как будто на обед, - меня повели на КС.
Поднялись на 7 этаж, там меня встретила другая мед сестра. В отдельной комнате я сняла с себя всю одежду, кроме чулок - ночнушка и халат остались на стульчике, оставила телефон. На ноги надели зеленые бахилы тряпочные до колена на завязках, в них я уже дошагала в операционную.
Там стол, его опустили под мой рост, я уселась. Играло камеди радио, - то стендап (темы не помню, то музыка, тоже не помню вообще что там) - вокруг меня шел процесс подготовки -много людей, каждый занят своим делом, медсестры появлялись то с одной, то с другой стороны.
Появился анастезиолог - Кутумов Дмитрий Юрьевич, почти сразу же завладел моим вниманием, не отходил от меня. За что ему отдельное спасибо.
Операционная просторная и светлая. Справа - большие окна, и солнечный свет заполнял пространство, поднимал настроение. Я удивилась, ибо 21 августа, день сразу же после ДР Лады, как правило, всегда проливался дождем. Солнце успокаивало, учитывая то, что я из всех сил старалась не думать, что меня сейчас будут резать - поставила блокировку: думайомонедумайомонедумайомоне...
Сознание поделилось на две части: первая была моя, создание паники, которая хотела разорвать все нейронные связи и включить дурочку, вторая часть - истово ждала приключения, ей было по фиг на мучения тела, ей хотелось впечатлений, о которых можно будет потом рассказать, она яростно твердила мне о том, что операция даст переход - мне станет лучше, но не сразу, она говорила о том, что после операции - будет ребенок снаружи, будет все то, чего я так давно хотела, мамство, пеленки, единение, гв, ночи вместе….
Да и вообще - сидя голой в черных чулках на операционном столе паниковать наверное уже нет смысла, - ВСЕ просто случится, и прямо сейчас. Круто, что больше ждать не нужно! Я зашла на операцию в 9, в 9-10 начался процесс.
Сначала через катетер что-то вкололи и сказали, что будет жечь в промежности и щипать чутка. Так и было, резко, горячо но быстро.
Потом анестезиолог попросил меня сесть спиной к нему и выгнуть спину.
Пока я пишу о чувствах, не стоит забывать, что тело мое, конечно, уже ждало и радовалось КС, ибо по прежнему все движения давались с трудом. Я уже давно была готова произвести плод на свет, и все дурные мления шли просто комплектом к телу, жаждущему родов. Да, мне нужна был анастезия, но телу было очень тяжело ее принять, - сесть надо было сильно выгнув спину, но при этом расслабиться. Я выгнула спину, выложила грудь на живот, опустила голову, и расслабила ноги. Укол был явственный у поясницы, но не такой, чтобы можно было расстраиваться. Я и так состояла из сплошного дискомфорта.
Дмитрий Юрьевич сообщал мне обо всех ощущениях, которые меня ждут в ближайшее минуты. Как только он говорил мне, что будет сухо, горько, жарко, больно, - это все происходило почти сразу и так же быстро заканчивалось, как он говорил.
После укола мне предложили лечь - одна рука правая шла с катетером к датчику, на левую мне надели манжету изменять давление, и ей же я могла манипулировать при желании. Руки лежали на кресте, на лопастях, которые можно было двигать, так что я чувствовала себя относительно свободно. Медсестры поставили мочевой катетер, и я уже не ощущала боли или дискомфорта, - только прикосновения. Низом господствовало мягкое онемений в нижней части тела, которое ощущаю до сих пор иногда, но уже в коже, в жировых тканях живота. Что-то есть, но я не знаю что и как сильно.
Пришли врачи, моя Ольга Сергеевна и доктор Сладков Александр Николаевич (он ей ассистировал).
Поставили ширму - я могла поднять голову чуть влево и вверх и видеть команду неонатологов. Это были Аксенов Денис Валерьевич (заведующий отделением патологии новорожденных и недоношенных детей) - я его узнала, и тоже была очень рада, что он рядом, и Расулова Эйнара Велибековна.
Слева чуть ниже плеча я видела электронные часы.
Лежу, врачи подходят к животу - Александр Николаевич обрабатывает живот и бедра антисептиком, который чутка заливается с живота на шею, от чего на послеродовых фото у меня розовая змейка, про которую все спрашивают (кстати, хорошо, что этот раствор чудесно подошел по цвету к моим сиреневым волосам).
В момент за ширмой начались очень резкие и активные манипуляции. Думаю, это началось в 9-20. С того момента они двигались не переставая до конца операции. Их движения не были похожи на те медленные пассы, которые показаны в сериалах - руки двигались быстро, совсем без перерывов. Было странно, ибо они вели беседы друг с другом, с мед серами, со мной, а сами беседы были неспешными и спокойными.
Мне было не стыдно говорить и задавать вопросы. Казалось, что буду спрашивать про ходу дела каждую секунду, но я либо погружалась в ощущения, либо ощущала доверие, либо слушала анастезиолога.
Мона появилась в 9-30.
До ее появления я чувствовал себя почти супер. Пока шла операция, главный дискофморт сосредоточился между лопаток - мне казалось, что там где-то под ними какая то неудобная складка, будто на доске лежу. Я гсообщила, и мне было очень хорошо, что все констатации моего состояния воспринимались анестезиологом, будто мы в одной команде - он не сердился, не раздражалсЯ, не утомлялся объяснениями. Просто принимал к факту и сообщал, когда это закончится.
Из прошлого опыта, я знала, что Мона появится быстро. Они открывали меня слой за слоем, и в какой то момент я как будто уже изнутри послышались мяукание. Мне реально показалось, что она начала подавать голос, когда они уже открыли часть моих тканей, но не полностью. Я услышала ее голос через живот, и это было НЕРЕАЛЬНО.
Ибо вся моя беременность ДО этого момента реально была просто фотографиями в блоге.
Голос ребенка изнутри меня, когда я его не вижу, - это чудо!
После того, как я услышала первые мяуканья, слабые, отдаленные, дальше еще пару секунд и движений рук хирургов - и мне говорят тужиться. Я тужусь.
Помню из общения с врачами, что тужиться получиться именно верхом - так и было: нижняя часть не чувствуются вообще, а то что выше пупка, под грудью, то офигеть как работало. И пока я тужусь, голос Моны становился слышнее и громче. Звуки кудахтания (мяуканья будто раздраженного) нарастали, как будто с усилием Мона вырывалась из меня, с нетерпением!… Тужилась я в три этапа мне кажется минуту или две.
Ребенка положили на меня (ниже разреза, не живот, не грудь, ибо я за ширмой, не на кожу, ибо кожа обработана антисептиком), дали отпульсирофвать пуповине, после этого показали мне, над ширмой, Ольга Сергеевна держала ее надо мной, сказала: «мама, привет!» и я увидела Мону.
Скажу так, - я что я ее сразу узнала - эти щеки!… Я узнала ее с узи, я узнала в ней моих детей - это была встреча с элементами дежавю, - я поняла, что все это уже было, круг замкнулся и я ушла на новый виток.
Мона была характерного сине-серого младенческого цвета, в белесой смазке. Показалось, что волосы все в крови, на самом деле они просто сильно темнее чем волосы у моих детей, и были мокрые, поэтому так. Как тока мне показали ребенка, неонатологи забрали ее, и они все вместе закрутились в своих процессах.
Неонатологи, кстати, как и анастезиолог, подглядывали за процессом из-за моего плеча по ходу операции, я все время и ощущала , и видела их присутствие.
Я видела движения неонатологов и слышала, как Мона кряхтит. Мяукает, чутка кудахтает, покрикивает. При этом врачи над моим животом продолжали колдовать. Их руки не переставали двигаться еще целый долгий час.
Так, Мона уже снаружи, я пытаюсь радоваться, но мне сложно, так как у меня начался выраженный отек всего лица. Так же резко, как и отступил потом - у меня жестко и напрочь заложило нос. Мне трудно смотреть, что там они делают с Моной, потому что стали затекать глаза, их как будто вдавило вовнутрь, как будто отпустило ботокс во лбу - я задирала мышцы лба, а глаза будто еще больше проваливались. Нос отказался дышать, я лежала с открытом ртом, и жаловалась на жажду. У правой руки находилась мед сестра, - она помогала с «питьем». Я жаловалась, она проводила мне по губам влажным, и иногда выжимала капли в рот, - о, спасибо ей! Этого было достаточно, чтобы становилось лучше.
Левая рука занемела. Анестезиолог сказал, что если плохо, надо поднять, покрутить кисть и тд.
Итак, жажда, боль между лопаток и нарастающий отек - это мои ощущения, а потом вдруг мне кладут Мону к голове. Внезапно под щекой оказывается мягчайшая щека Моны. Что это? Я поворачиваюсь влево, уже глаза еле видят и уши заложило, а тут лежит эта щекастая девочка рядышком, в одеялах и кудахтает по чуть-чуть. Ей положили мазь в глазки, она ниче не понимает, ей суют мой сосок в рот - она вроде тут, но ей пока особо не надо. А мне то как хорошо - я уже знаю, что с ней все в порядке.
Мону положили ко мне под голову минут на 10, мы целовались, просто находились рядом. Я хочу плакать, но я не могу, потому что у меня лицо надулось,- нет, взрыва счастья не было, ибо я была все таки под лекарствами. Было скорее ощущение, что все происходит в данный момент, как надо, как должно произойти. Не было никаких противоречий, все дискомфорты были очевидны и объяснимы, все мои попытки нарастить панику пресекались либо медикаментами, либо ситуацией.
Вокруг меня находилась масса людей, которые слажено и круто творили мою операцию, и ощущать себя среди низ было похоже на наслаждение, ибо я была часть большого, но «маленького» при этом процесса, - после меня они планировали фигануть еще две операции, а это всего лишь понедельник. Я была в начале рабочей недели, а они - на старте моей новой жизни. Такая вот взаимосвязь.
Ладно. Мону оценили в 8\9 Апгар, понесли к мужу на «золотой час» в соседний бокс, - меня оставили скучать в операционной на целый час.
И вот этот час мне совсем не понравился.
Просто мне уже хотелось все это закончить, и закончить быстро, ведь ребенок уже снаружи, а я все еще тут.
Да, после родов Моны меня шили час, и это дольше, чем меня шили в други разы, потому что чем больше количество КС, тем сложнее врачам заходить в меня, а после - править свой заход, зашивают этап за этапом. Я задавала вопросы Ольге Сергеевне - все ли у нас хорошо, она чутка отрывала взгляд от своих дел, смотрела мне в глаза и говорила: у нас все хорошо, здесь спайки, поэтому не быстро. Не знаю, как еще описать этот долгий час, когда они шили, а я ждала - в очередной раз анастезиолог заглянул за ширму и сказал: начинают заканчивать, работают со швами, шьют снаружи, и тогда через 20 минут все закончилось.
В какой то момент меня жесть как начало тошнить, я даже сделала несколько потуг к блеву - говорю, блиин меня тошнит, Дмитрий Юрьевич говорит, ну отлично, блюйте, повернул мою голову налево, не волнуйтесь, можете стошнить, если вам хочется - я често попыталась пару раз без удовольствия - было ужасно, похоже на позывы к рвоте при ротавирусе, когда скрючивает, но в желудке ниче нет (а там реально ничего не было). Он сказал, что так может происходить, когда органы движутся по направлению от матки обратно.
Анестезия навалилась на меня бетонным брезентом, - это было удручающе - и никуда не деться, только ждать. Мне хотелось радоваться, а я будто ниче не могла, кроме тягостного ожидания.
К концу операции отек с лица ушел, отлегло от носа, стали уходить диксомфортные симптомы, включая саму анестезию, стало все болеть - Ольга Сергеевна меня еще не зашила, я уже спрашиваю: а можно ли мне еще родить? Она оворит: а почему нельзя? - Конечно можно, подождите только три года, пожалста, - а так я жду вас! )))
блин, это так круто, я всегда принимаю решения о следующих детях, не отходя от процесса.
Смотрю на часы, минуты так медленно идут: будто я в самолете на турбулентности только вместо фюзеляжа мое тело, которое трясется под их руками. Закончили так же ВДРУГ, как и начали.
Мое мягкое КС длилось полтора часа. Сознание успело побывать на разных глубинах паники. Беспочвенной совершенно.
Что могу сказать - выбирайте роддом! Мой Балашихинский родильный дом Саввино
Я благодарна каждому члену бригады. За юмор, за заботу, за жетскость, за мягкость, за заботу, за оперативность, за уважение. Как можно иметь такую человечность и выдержку? Вот так, можно! Хотя это был просто банальный понедельник и 2 рубца на матке у меня )
Врачи сказали, что я в порядке, и скоро зайдут ко мне, ушли. Меня переложили на живот и повезли в реанимацию на 6 часов. Я только мечтала о том, чтобы взять в руки телефон и позвонить мужу, и спросить, как там у них с мной дела, - ведь ни уже увиделись… В реанимации меня начало трясти. Но это уже совсем другая история.
Про мягкое КС - удалось или нет? Однозначно, удалось! Да, это было совсем не так, как были экстренные КС - дольше, эмоциональней, - но все относительно наших с ребенком состояний, и конечно не так вовлекающие, как это происходит с ЕР. Ибо ЕР - это таки естественный процесс, в котором люди просто помогают друг другу, а КС - это подконтрольный процесс, операция, где совершенно другие законы.
Мне жаль, что я не была в ЕР именно на потугах - меня всегда снимали на операцию с пробега на раскрытии в три пальца, потому что это как мне кажется такое же удивительное приключение, как и КС, как и все, что связано с появлением ребенка на свет.
Задавайте ваши вопросы!
Подписывайтесь на мой канал, если вам интересны будни многодетного фрика под 40!
А вот тут телега https://t.me/thepushbaa