Охрана труда
Однажды волею судьбы я была вынуждена заниматься охраной труда на предприятии. Это было побочное занятие, но все же. Если кто не знает, охрана труда - страшная тоска. Для каждой штатной единицы есть своя методичка, как остаться в живых на работе. Есть какие-то общие инструкции. Нужно регулярно проводить собрания-инструктажи, и за каждое чтение методички, за каждую инструкцию и инструктаж расписываться в гроссбухе. Потом приходит инспектор из проверяющей организации и все это дело под лупой рассматривает.
На самом деле, в нашей конторе самое страшное было - удариться током из розетки. Но такова была гримаса судьбы. Мне не только нужно было вести все эти бумаги и журналы, но и самостоятельно писать инструкции и методички. В завершение всего, чтобы иметь счастье подписываться «специалист по охране труда», я пошла этому учиться.
Обучающий центр находился на маленькой улочке в центре города, но являл собой унылое здание промышленного назначения. Заходишь в это скорбное место, а там тебе рассказывают про СанПиНы, пожарную безопасность и прочие радости, и надо умудриться не заснуть, ибо в итоге нас всех ожидал экзамен. В основном, в группе были женщины постбальзаковского возраста. Представьте, что вы в отделе кадров на птицефабрике. И вот в этом птичнике случилась романтическая история.
Выхожу я в перерыв на крыльцо покурить, а там со мной молодой человек знакомится. Я сначала опешила, откуда он взялся, а потом вспомнила, что пару раз он на лекциях был и боковым зрением засекался. Надо сказать, что на тот момент сыну моему было года два, а браку, соответственно, чуть больше.
Все это я ему радостно сообщаю, а у него лица нет на лице. Ах, говорит, я четыре дня ваши руки рассматривал, а кольца не видел! Интересно, думаю, как не видел, ибо у меня колец имелось штук десять. Но факт, что обручального он увидеть правда не мог: его у меня в принципе никогда не было и нет. А парень-то симпатичный. Весьма и весьма. Ну и что, что я замужем. Я же не ослепла.
И вот он так расстраивается, так расстраивается, что я решаю, что ему должна хотя бы телефонный разговор. За обман без кольца. И вот он звонит мне вечером и рассказывает про свою жизнь. Что он прораб на стройке или начальник участка, не помню. Слушает он русский рок, Кинчева и Сукачева, а вообще я ему ужасно понравилась. До этого последнего момента я уже понимала, что мы с ним люди перпендикулярные, совсем разные, однако мимо «ужасно понравилась» пройти никак нельзя, вы же понимаете. Это как идти по пустыне и найти фляжку с неиссякаемым запасом воды.
Короче, зовет он меня в кино, а я соглашаюсь. При этом мы оба понимаем, что никому это не нужно: у него есть понятия и Кинчев, а у меня муж. Зачем все это тогда, непонятно. Но добровольно отказаться от такого поклонения - выше моих сил. Если вы занимались охраной труда, вы меня поймете.
Однако развязка состояла в том, что мы приехали с ним в назначенное время в разные кинотеатры. Мобильника тогда, слава богу, у меня не было, а иначе бы встретились. Потом он позвонил и сказал: не судьба.
На самом деле, в нашей конторе самое страшное было - удариться током из розетки. Но такова была гримаса судьбы. Мне не только нужно было вести все эти бумаги и журналы, но и самостоятельно писать инструкции и методички. В завершение всего, чтобы иметь счастье подписываться «специалист по охране труда», я пошла этому учиться.
Обучающий центр находился на маленькой улочке в центре города, но являл собой унылое здание промышленного назначения. Заходишь в это скорбное место, а там тебе рассказывают про СанПиНы, пожарную безопасность и прочие радости, и надо умудриться не заснуть, ибо в итоге нас всех ожидал экзамен. В основном, в группе были женщины постбальзаковского возраста. Представьте, что вы в отделе кадров на птицефабрике. И вот в этом птичнике случилась романтическая история.
Выхожу я в перерыв на крыльцо покурить, а там со мной молодой человек знакомится. Я сначала опешила, откуда он взялся, а потом вспомнила, что пару раз он на лекциях был и боковым зрением засекался. Надо сказать, что на тот момент сыну моему было года два, а браку, соответственно, чуть больше.
Все это я ему радостно сообщаю, а у него лица нет на лице. Ах, говорит, я четыре дня ваши руки рассматривал, а кольца не видел! Интересно, думаю, как не видел, ибо у меня колец имелось штук десять. Но факт, что обручального он увидеть правда не мог: его у меня в принципе никогда не было и нет. А парень-то симпатичный. Весьма и весьма. Ну и что, что я замужем. Я же не ослепла.
И вот он так расстраивается, так расстраивается, что я решаю, что ему должна хотя бы телефонный разговор. За обман без кольца. И вот он звонит мне вечером и рассказывает про свою жизнь. Что он прораб на стройке или начальник участка, не помню. Слушает он русский рок, Кинчева и Сукачева, а вообще я ему ужасно понравилась. До этого последнего момента я уже понимала, что мы с ним люди перпендикулярные, совсем разные, однако мимо «ужасно понравилась» пройти никак нельзя, вы же понимаете. Это как идти по пустыне и найти фляжку с неиссякаемым запасом воды.
Короче, зовет он меня в кино, а я соглашаюсь. При этом мы оба понимаем, что никому это не нужно: у него есть понятия и Кинчев, а у меня муж. Зачем все это тогда, непонятно. Но добровольно отказаться от такого поклонения - выше моих сил. Если вы занимались охраной труда, вы меня поймете.
Однако развязка состояла в том, что мы приехали с ним в назначенное время в разные кинотеатры. Мобильника тогда, слава богу, у меня не было, а иначе бы встретились. Потом он позвонил и сказал: не судьба.