(no subject)
Бывает, что хочется сказать - и говорится. Бывает, что не хочется сказать - и тогда молчится.
А бывает, что так всего много, целый мир в одном человеке, и тогда слова становятся бессильными.
Третий день с комком в горле, со слезами на глазах и с текстом Lightbulbs в голове на репите.
Я очень счастлива, что это было, что я там была, и все сама видела.
Что Земфира есть, и что я современник, который только не может найти слов для своих восторгов. Я не знаю, тут нечего говорить, слова рвут действительно тонкое, или просто я не нахожу нужных.
Я не знаю таких слов, которые нарисуют, как сотни рук с любовью тянутся к Земфире, как заботливо держит ее фанпит, как вокруг меня все стоят в слезах, как она сама не знает, что с нами делать, с этой толпой бесконечно любящих дураков. Как она - сплошная нежность, и от нее одной заряды ракетной мощности летят в каждого, и пропитывают насквозь.
Мы там все были, наверное, не сильно здоровые головой, но бесконечно счастливые.
Мы там любовались, затаив дыхание, и боялись дышать, чтобы волшебство не исчезло.
Потому что уже тогда каждый знал, что эти минуты - они на всю жизнь останутся, как татуировки на сердце. Что этот вечер я сложу в свой сундук особенных дней, и всегда буду помнить 14 декабря, когда мы шли в Лужники и знали, что обратно пойдем уже другими людьми, бесконечно богатыми и познавшими счастье.
И, знаете, не ошиблись.
Бесконечное спасибо, бесконечное люблю.
А бывает, что так всего много, целый мир в одном человеке, и тогда слова становятся бессильными.
Третий день с комком в горле, со слезами на глазах и с текстом Lightbulbs в голове на репите.
Я очень счастлива, что это было, что я там была, и все сама видела.
Что Земфира есть, и что я современник, который только не может найти слов для своих восторгов. Я не знаю, тут нечего говорить, слова рвут действительно тонкое, или просто я не нахожу нужных.
Я не знаю таких слов, которые нарисуют, как сотни рук с любовью тянутся к Земфире, как заботливо держит ее фанпит, как вокруг меня все стоят в слезах, как она сама не знает, что с нами делать, с этой толпой бесконечно любящих дураков. Как она - сплошная нежность, и от нее одной заряды ракетной мощности летят в каждого, и пропитывают насквозь.
Мы там все были, наверное, не сильно здоровые головой, но бесконечно счастливые.
Мы там любовались, затаив дыхание, и боялись дышать, чтобы волшебство не исчезло.
Потому что уже тогда каждый знал, что эти минуты - они на всю жизнь останутся, как татуировки на сердце. Что этот вечер я сложу в свой сундук особенных дней, и всегда буду помнить 14 декабря, когда мы шли в Лужники и знали, что обратно пойдем уже другими людьми, бесконечно богатыми и познавшими счастье.
И, знаете, не ошиблись.
Бесконечное спасибо, бесконечное люблю.