(no subject)
Раз в два-три дня я читаю большими кусками френдленту, мысленно даже комментирую, но руки внезапно за мыслью перестали успевать. Мне очень жаль, друзья. Может быть, это временно, но, откровенно говоря, надеюсь, что нет.
Меня довольно сильно пугал перманентный восторг, в который я погрузилась в начале марта, потому что я могу себе представить масштабы отходняков от любой эйфории - отходняки всегда на порядок глубже и дольше. Как ни странно, в этот раз качелей не произошло, я просто успокоилась и остановилась на каком-то комфортном уровне удовлетворенности миром. Об этом чуть позже.
Пишу это все, кстати, ради самой фиксации, а то потом сама себе могу не поверить. Так вот, у меня какой-то нескончаемый список дел, он свободно перетекает из одного дня в другой, неделями. Я все время чем-то занята, в основном, чем-то новым или хорошо забытым, или тем, чем боялась заниматься раньше, не считала возможным. Вообще если взять тот же период за прошлый год - стало быть, дело происходило в Москве - контраст разительный: на то, что я сейчас делаю за день, тогда у меня ушло бы не меньше недели, не считая подготовительного периода. И еще хвосты повисли бы. А скорее всего - я бы просто и не затевалась.
Пару слов, наверное, заключительных, о Москве - когда я ехала на вокзал, сидела сзади и, негромко матерясь, предпринимала попытки упорядочить документы, деньги и прочее содержимое сумки, меня угораздило случайно поднять глаза и увидеть за окном проспект Сахарова, с которым у меня вообще ничего личного, но отчего-то этот проспект Сахарова чуть было не заставил меня реветь: уж и слезы навернулись, и подбородок задрожал. Невозможно объяснить предотъездным волнением, потому что к моменту такси я была в этом плане уже исключительно мертвенькая, не там уже была. Уже плюнула на все.
Думаю, дело в том, что я Москву очень мучительно люблю. Тут и десять, на секундочку, лет жизни, и свои памятные места, и все такое привычное и родное. К сожалению, моя любовь похожа стала в итоге на невроз. Шершаво мне стало, с каждым годом все болезненнее и обостреннее, все легче она выводила меня из себя, все надрывнее я ее воспринимала и в плюс, и в минус. Особенно в минус.
Видимо, поэтому я сейчас совсем не скучаю по ней. Мало того: почти не помню. Смотрю на фотографии и напрягаю память: а это где, а что там. Амнезия немного пугает, но объяснима. Такое впечатление, будто я очень долго ныряла по очереди в чаны с ледяной водой и кипятком, а сейчас вдруг выгребла в водоем с нормальной, приятной до неощутимости температурой.
У меня в Москве остались люди, к которым я отношусь с нежностью и любовью. Они как бы отдельной строкой. Да, по ним я скучаю. Но такие важные люди у меня остались и в Самаре, и в Питере, например, куда я так и не соизволила погостить (см. конец третьего абзаца). Что ж, слава интернетам, пока они у нас еще есть. И, кстати, с этой дистанции выяснилось, что любимых у меня несколько больше, чем можно было предположить по моему темпераменту. Вообще вдруг прорезался у меня темперамент, представьте.
Если же вернуться к вопросу комфорта и повседневного, извините, счастья, то больше всего меня воодушевляет и успокаивает, что источник его находится не снаружи. Это нормальное такое автономное погружение, безусловное. Естественно, мне не стал безразличен окр. мир (а скорее - перестал быть безразличен), но он больше не мотает мне нервы, не может.
На днях мы с другом К. обсуждали всякое, и я неуверенно привела в пример дзен-буддизм, в котором, кажется, практикуется стрельба не целясь. На что друг К. ответствовал, что в дзен-буддизме, мол, вообще не стреляют, но меня это смутило мало, уж очень хороша метафора. А вообще, знаете, про это я вам потом расскажу, отдельно. И так уж компот.
Меня довольно сильно пугал перманентный восторг, в который я погрузилась в начале марта, потому что я могу себе представить масштабы отходняков от любой эйфории - отходняки всегда на порядок глубже и дольше. Как ни странно, в этот раз качелей не произошло, я просто успокоилась и остановилась на каком-то комфортном уровне удовлетворенности миром. Об этом чуть позже.
Пишу это все, кстати, ради самой фиксации, а то потом сама себе могу не поверить. Так вот, у меня какой-то нескончаемый список дел, он свободно перетекает из одного дня в другой, неделями. Я все время чем-то занята, в основном, чем-то новым или хорошо забытым, или тем, чем боялась заниматься раньше, не считала возможным. Вообще если взять тот же период за прошлый год - стало быть, дело происходило в Москве - контраст разительный: на то, что я сейчас делаю за день, тогда у меня ушло бы не меньше недели, не считая подготовительного периода. И еще хвосты повисли бы. А скорее всего - я бы просто и не затевалась.
Пару слов, наверное, заключительных, о Москве - когда я ехала на вокзал, сидела сзади и, негромко матерясь, предпринимала попытки упорядочить документы, деньги и прочее содержимое сумки, меня угораздило случайно поднять глаза и увидеть за окном проспект Сахарова, с которым у меня вообще ничего личного, но отчего-то этот проспект Сахарова чуть было не заставил меня реветь: уж и слезы навернулись, и подбородок задрожал. Невозможно объяснить предотъездным волнением, потому что к моменту такси я была в этом плане уже исключительно мертвенькая, не там уже была. Уже плюнула на все.
Думаю, дело в том, что я Москву очень мучительно люблю. Тут и десять, на секундочку, лет жизни, и свои памятные места, и все такое привычное и родное. К сожалению, моя любовь похожа стала в итоге на невроз. Шершаво мне стало, с каждым годом все болезненнее и обостреннее, все легче она выводила меня из себя, все надрывнее я ее воспринимала и в плюс, и в минус. Особенно в минус.
Видимо, поэтому я сейчас совсем не скучаю по ней. Мало того: почти не помню. Смотрю на фотографии и напрягаю память: а это где, а что там. Амнезия немного пугает, но объяснима. Такое впечатление, будто я очень долго ныряла по очереди в чаны с ледяной водой и кипятком, а сейчас вдруг выгребла в водоем с нормальной, приятной до неощутимости температурой.
У меня в Москве остались люди, к которым я отношусь с нежностью и любовью. Они как бы отдельной строкой. Да, по ним я скучаю. Но такие важные люди у меня остались и в Самаре, и в Питере, например, куда я так и не соизволила погостить (см. конец третьего абзаца). Что ж, слава интернетам, пока они у нас еще есть. И, кстати, с этой дистанции выяснилось, что любимых у меня несколько больше, чем можно было предположить по моему темпераменту. Вообще вдруг прорезался у меня темперамент, представьте.
Если же вернуться к вопросу комфорта и повседневного, извините, счастья, то больше всего меня воодушевляет и успокаивает, что источник его находится не снаружи. Это нормальное такое автономное погружение, безусловное. Естественно, мне не стал безразличен окр. мир (а скорее - перестал быть безразличен), но он больше не мотает мне нервы, не может.
На днях мы с другом К. обсуждали всякое, и я неуверенно привела в пример дзен-буддизм, в котором, кажется, практикуется стрельба не целясь. На что друг К. ответствовал, что в дзен-буддизме, мол, вообще не стреляют, но меня это смутило мало, уж очень хороша метафора. А вообще, знаете, про это я вам потом расскажу, отдельно. И так уж компот.