По дороге из желтого кирпича

[punk_lowliness]

Как и лю­бой дру­гой ис­точник пра­ва, чувс­тва име­ют свои не­дос­татки. Гу­манизм ис­хо­дит из то­го, что у каж­до­го че­лове­ка есть единс­твен­ное под­линное «я», од­на­ко ког­да че­ловек пы­та­ет­ся об­ра­тить­ся к не­му, то час­то по­луча­ет в от­вет ли­бо ти­шину, ли­бо ка­кофо­нию спо­рящих го­лосов. Что­бы пре­одо­леть эту проб­ле­му, гу­манизм про­воз­гла­сил не толь­ко но­вый ис­точник пра­ва, но и но­вый ме­тод дос­ту­па к по­луче­нию ис­тинно­го зна­ния.


В сред­не­веко­вой Ев­ро­пе глав­ная фор­му­ла по­луче­ния зна­ния бы­ла та­кова: Зна­ние = Свя­щен­ное Пи­сание × Ло­гика. Ес­ли лю­ди хо­тели по­лучить от­вет на важ­ный воп­рос, они чи­тали свя­щен­ные кни­ги и при­меня­ли ло­гику для по­нима­ния точ­но­го смыс­ла на­писан­но­го. Нап­ри­мер, схо­лас­ты, же­лав­шие по­чер­пнуть све­дения о фор­ме Зем­ли, шту­диро­вали Биб­лию в по­ис­ках со­от­ветс­тву­ющих ука­заний. Один об­ра­щал вни­мание на 13-й стих 38-й гла­вы Кни­ги И­ова, где го­ворит­ся, что Гос­подь при­казал за­ре, «что­бы она ох­ва­тила края зем­ли и стрях­ну­ла с нее не­чес­ти­вых». Раз у Зем­ли есть «края», ко­торые мож­но «ох­ва­тить», зак­лю­чал лю­бомуд­рец, она есть плос­кий квад­рат. Дру­гой от­вергал та­кое тол­ко­вание, ука­зывая на 22-й стих 40-й гла­вы Кни­ги про­рока Иса­ии, где Гос­подь «вос­се­да­ет над кру­гом зем­ли». Это, мол, сви­детель­ство то­го, что Зем­ля круг­лая. В ре­аль­нос­ти это оз­на­чало, что схо­лас­ты в по­ис­ках зна­ний про­води­ли жизнь в биб­ли­оте­ках, чи­тая все боль­ше и боль­ше свя­щен­ных книг и от­та­чивая ло­гичес­кое мыш­ле­ние, что­бы луч­ше по­нимать тек­сты.

На­уч­ная ре­волю­ция вы­вела со­вер­шенно но­вую фор­му­лу по­луче­ния зна­ния: Зна­ние = Эм­пи­ричес­кие дан­ные × Ма­тема­тика. Ес­ли мы хо­тим по­лучить от­вет на ка­кой-то воп­рос, то дол­жны соб­рать со­от­ветс­тву­ющие эм­пи­ричес­кие дан­ные и про­ана­лизи­ровать их с при­мене­ни­ем ма­тема­тичес­ких инс­тру­мен­тов. Нап­ри­мер, что­бы вы­чис­лить фор­му Зем­ли, нуж­но на­чать с наб­лю­дений за Сол­нцем, Лу­ной и пла­нета­ми из раз­ных то­чек ми­ра. На­копив дос­та­точ­но ма­тери­ала, мы мо­жем с по­мощью три­гоно­мет­рии рас­счи­тать не толь­ко фор­му Зем­ли, но и струк­ту­ру всей Сол­нечной сис­те­мы. В ре­аль­нос­ти это оз­на­ча­ет, что уче­ные в по­ис­ках зна­ний про­водят жизнь в об­серва­тори­ях, ла­бора­тори­ях и ис­сле­дова­тель­ских эк­спе­дици­ях, со­бирая все боль­ше и боль­ше эм­пи­ричес­ких дан­ных и от­та­чивая свой ма­тема­тичес­кий инс­тру­мен­та­рий, что­бы пра­виль­но ин­тер­пре­тиро­вать дан­ные.

На­уч­ная фор­му­ла зна­ния при­вела к по­рази­тель­ным про­рывам в ас­тро­номии, фи­зике, ме­дици­не и мно­жес­тве дру­гих дис­циплин. Но у нее был один боль­шой изъ­ян: она бы­ла бес­по­мощ­на в воп­ро­сах цен­ности и смыс­ла. Сред­не­веко­вые муд­ре­цы мог­ли с аб­со­лют­ной уве­рен­ностью ут­вер­ждать, что уби­вать и красть дур­но и что целью че­лове­чес­кой жиз­ни яв­ля­ет­ся пок­ло­нение Гос­по­ду - ведь так ска­зано в Пи­сании. Но уче­ные не вы­носят эти­чес­ких суж­де­ний. Ни­какие объ­емы дан­ных и ни­какие чу­деса ма­тема­тики не мо­гут до­казать, что уби­вать нель­зя. Од­на­ко без по­доб­ных оце­ноч­ных суж­де­ний че­лове­чес­кие об­щес­тва не­жиз­неспо­соб­ны.

Один из пу­тей пре­одо­ления этой труд­ности зак­лю­чал­ся в том, что­бы про­дол­жать поль­зо­вать­ся ста­рой сред­не­веко­вой фор­му­лой вмес­те с но­выми на­уч­ны­ми ме­тода­ми. Ког­да пе­ред людь­ми вста­ет прак­ти­чес­кая проб­ле­ма - вро­де не­об­хо­димос­ти оп­ре­делить фор­му Зем­ли, пос­тро­ить мост или вы­лечить бо­лезнь, - мы со­бира­ем эм­пи­ричес­кие дан­ные и ма­тема­тичес­ки их ана­лизи­ру­ем. В слу­чае эти­чес­кой проб­ле­мы - нап­ри­мер, раз­ре­шать ли раз­во­ды, абор­ты или го­мосек­су­ализм - мы об­ра­ща­ем­ся к свя­щен­ным тек­стам. Это ре­шение ис­поль­зо­вали ра­нее и ис­поль­зу­ют сей­час мно­гие об­щес­тва, на­чиная с вик­то­ри­ан­ской Бри­тании и кон­чая сов­ре­мен­ным Ира­ном.

Гу­манизм же пред­ло­жил свою аль­тер­на­тиву. Ког­да лю­ди об­ре­ли уве­рен­ность в се­бе, ро­дилась но­вая фор­му­ла эти­чес­ко­го зна­ния: Зна­ние = Опыт пе­режи­ваний × Чут­кость. Ес­ли мы хо­тим по­лучить от­вет на ка­кой-ли­бо эти­чес­кий воп­рос, то дол­жны об­ра­тить­ся к опы­ту сво­их внут­ренних пе­режи­ваний и прис­лу­шать­ся к ним с пре­дель­ной чут­костью. В ре­аль­нос­ти это оз­на­ча­ет, что в по­ис­ках зна­ний мы про­водим жизнь, на­кап­ли­вая пе­режи­вания и впе­чат­ле­ния и от­та­чивая свою чут­кость, что­бы по­нимать эти пе­режи­вания пра­виль­но.

Что имен­но пред­став­ля­ют со­бой эти «пе­режи­вания»? Они не яв­ля­ют­ся эм­пи­ричес­ки­ми дан­ны­ми. Они не сос­то­ят из ато­мов, элек­тро­маг­нитных волн, про­те­инов или чи­сел. Пе­режи­вание - это субъ­ек­тивный фе­номен, сплав­ленный из трех глав­ных ин­гре­ди­ен­тов: ощу­щений, эмо­ций и мыс­лей. В каж­дый от­дель­ный мо­мент мое пе­режи­вание вклю­ча­ет в се­бя все мои ощу­щения (жар, удо­воль­ствие, нап­ря­жение и т. д.) плюс все ис­пы­тыва­емые мною эмо­ции (лю­бовь, страх, злость и т. д.) и все воз­ни­ка­ющие в мо­ем моз­гу мыс­ли.

А «чут­кость»? Это, во-пер­вых, вни­мание к собс­твен­ным ощу­щени­ям, эмо­ци­ям и мыс­лям. А во-вто­рых, от­зывчи­вость на эти ощу­щения, эмо­ции и мыс­ли. Я дол­жен быть от­крыт для но­вых пе­режи­ваний и их вли­яния на мои взгля­ды, по­веде­ние и да­же лич­ность. При этом нель­зя, ко­неч­но, до­пус­кать, что­бы от каж­до­го ду­нове­ния ве­тер­ка у ме­ня кры­шу сно­сило.

Пе­режи­вания и чут­кость ук­репля­ют и под­держи­ва­ют друг дру­га. Я не в сос­то­янии пе­режи­вать, ес­ли не об­ла­даю чут­костью, и не в сос­то­янии раз­вить в се­бе чут­кость, по­ка не при­об­ре­ту опыт пе­режи­ваний. Чут­кость - не абс­трак­тная спо­соб­ность, ко­торую мож­но при­об­рести, чи­тая ро­маны или слу­шая лек­ции. Это прак­ти­чес­кий на­вык, соз­ре­ва­ющий толь­ко в про­цес­се при­мене­ния.

Возь­мем при­мер с ча­ем. Я на­чинаю день с очень слад­ко­го обыч­но­го чая и ут­ренней га­зеты. Эта чаш­ка - мой спо­соб выз­вать ут­ренний при­лив энер­гии. Од­нажды я по­нимаю, что меж­ду са­харом и га­зетой поч­ти не чувс­твую вку­са чая. Тог­да я умень­шаю ко­личес­тво са­хара, от­кла­дываю га­зету, зак­ры­ваю гла­за и пы­та­юсь сос­ре­дото­чить­ся на чае. Я на­чинаю ощу­щать его уни­каль­ный аро­мат и вкус. Вско­ре я уже эк­спе­римен­ти­рую с раз­ны­ми сор­та­ми чая, чер­но­го и зе­лено­го, срав­ни­вая их тон­кие вку­сы и изыс­канные аро­маты. Че­рез нес­коль­ко ме­сяцев я от­ка­зыва­юсь от про­да­ющих­ся в су­пер­марке­тах ма­рок и на­чинаю по­купать чай в Harrods. Осо­бен­но мне нра­вит­ся Panda Dung Tea с гор Я­ань в ки­тай­ской про­вин­ции Сы­чу­ань. Его по­луча­ют из листь­ев чай­ных кус­тов, удоб­ренных на­возом панд. Так, от чаш­ки к чаш­ке, я по­вышаю свою чут­кость в от­но­шении чая и ста­нов­люсь его зна­током. Ес­ли бы в на­чаль­ный пе­ри­од мо­их ча­епи­тий мне по­дали Panda Dung Tea в фар­фо­ровом со­суде вре­мен им­пе­рии Мин, я не от­ли­чил бы его от обыч­но­го чая в бу­маж­ном ста­кан­чи­ке. Не­кото­рые пе­режи­вания не­дос­тупны, по­ка у вас нет дос­та­точ­ной чут­кости. А раз­вить чут­кость мож­но толь­ко че­рез пе­режи­вания.

Это от­но­сит­ся к лю­бому дру­гому эс­те­тичес­ко­му и эти­чес­ко­му зна­нию. Мы не рож­да­ем­ся с го­товой со­вестью. Идя по жиз­ни, мы ра­ним лю­дей, а лю­ди ра­нят нас, мы про­яв­ля­ем сос­тра­дание, и дру­гие про­яв­ля­ют сос­тра­дание к нам. Ес­ли мы вни­матель­ны, то на­ша мо­раль­ная чут­кость обос­тря­ет­ся, и эти пе­режи­вания ста­новят­ся ис­точни­ком цен­но­го эти­чес­ко­го зна­ния о том, что хо­рошо, что пра­виль­но и кто я на са­мом де­ле.

Со­от­ветс­твен­но, гу­манизм смот­рит на жизнь как на пос­те­пен­ный про­цесс внут­ренних из­ме­нений, ве­дущий от не­вежес­тва к прос­ветлен­ности пу­тем опы­та пе­режи­ваний. Выс­шая цель гу­манис­та - ов­ла­деть на­ибо­лее пол­ным зна­ни­ем че­рез ши­рокий спектр ин­теллек­ту­аль­ных, эмо­ци­ональ­ных и фи­зичес­ких пе­режи­ваний. В на­чале XIX ве­ка Виль­гельм фон Гум­боль­дт - один из глав­ных ар­хи­тек­то­ров сов­ре­мен­ной сис­те­мы об­ра­зова­ния - ска­зал, что цель су­щес­тво­вания - «пе­регон­ка сколь мож­но бо­лее об­ширно­го опы­та жиз­ни в муд­рость». Он так­же пи­сал, что «в жиз­ни есть толь­ко од­на вер­ши­на - из­ме­рить чувс­твом все че­лове­чес­кое». Гу­манизм мог бы сде­лать это сво­им де­визом.

Сог­ласно ки­тай­ской фи­лосо­фии, мир под­держи­ва­ет­ся вза­имо­дей­стви­ем про­тиво­полож­ных, но до­пол­ня­ющих од­на дру­гую сил - «инь» и «ян». Мо­жет, в от­но­шении фи­зичес­ко­го ми­ра это и не­вер­но, но в от­но­шении сов­ре­мен­но­го ми­ра, соз­данно­го до­гово­ром меж­ду на­укой и гу­маниз­мом, это так. Лю­бая на­уч­ная «ян» со­дер­жит в се­бе гу­манис­ти­чес­кую «инь», и на­обо­рот. «Ян» да­ет нам си­лу, в то вре­мя как «инь» снаб­жа­ет смыс­лом и эти­чес­ки­ми суж­де­ни­ями. Сов­ре­мен­ные «ян» и «инь» - это ум и эмо­ции, ла­бора­тория и му­зей, про­из­водс­твен­ная ли­ния и су­пер­маркет. Лю­ди час­то за­меча­ют лишь «ян», и сов­ре­мен­ный мир ка­жет­ся им су­хим, ме­хани­чес­ким, ра­ци­ональ­ным и праг­ма­тич­ным - как ла­бора­тория или за­вод. Од­на­ко сов­ре­мен­ный мир - это еще и экс­тра­ваган­тный су­пер­маркет. Ни од­на из преж­них куль­тур не при­дава­ла та­кого зна­чения чувс­твам, же­лани­ям и пе­режи­вани­ям. Гу­манис­ти­чес­кий взгляд на мир как на че­реду пе­режи­ваний стал ос­но­вопо­лага­ющим ми­фом для бес­числен­ных сов­ре­мен­ных ин­дус­трий - от ту­риз­ма до ис­кусс­тва. Тур­фирмы и рес­то­раны про­да­ют нам не би­леты на са­моле­ты, не но­мера в гос­ти­ницах, не экс­тра­ваган­тные блю­да - они про­да­ют нам но­вые пе­режи­вания.

Точ­но так же филь­мы, ро­маны и сти­хи: рань­ше в цен­тре боль­шинс­тва из них на­ходи­лось дей­ствие, те­перь же они в ос­новном сос­ре­дото­чены на чувс­твах. Гре­ко-рим­ские эпо­пеи и сред­не­веко­вые ры­цар­ские ро­маны пред­став­ля­ли со­бой пе­реч­ни ге­ро­ичес­ких де­яний, не чувств. В од­ной гла­ве доб­лес­тный ры­царь всту­пал в схват­ку с чу­довищ­ным ве­лика­ном и уби­вал его. В дру­гой он вы­рывал прек­расную прин­цессу из лап ог­не­дыша­щего дра­кона и уби­вал его. В треть­ей ко­вар­ный кол­дун по­хищал прин­цессу, но ры­царь от­прав­лялся в по­гоню, нас­ти­гал зло­дея и уби­вал его. Не­уди­витель­но, что ге­ро­ем не­из­менно ока­зывал­ся ры­царь, а не ка­кой-ни­будь плот­ник или кресть­янин, ведь они под­ви­гов не со­вер­ша­ли.

Прин­ци­пи­аль­но важ­но, что ге­рои прак­ти­чес­ки не раз­ви­вались внут­ренне. Ахилл, Ар­тур, Ро­ланд и Лан­се­лот от­прав­ля­лись на по­ис­ки прик­лю­чений, бу­дучи бесс­траш­ны­ми во­ина­ми с ры­цар­ски­ми взгля­дами на жизнь, и до са­мого кон­ца ос­та­вались бесс­траш­ны­ми во­ина­ми с те­ми же взгля­дами. Мно­гочис­ленность уби­тых ве­лика­нов и спа­сен­ных прин­цесс под­твержда­ла му­жес­тво и от­ва­гу ры­царей. Но все эти под­ви­ги ни­чему ры­царей не учи­ли.

Гу­манис­ти­чес­кая фо­куси­ров­ка на чувс­твах и пе­режи­вани­ях, а не на дей­стви­ях пре­об­ра­зила ис­кусс­тво. Ворд­свор­ту, Дос­то­ев­ско­му, Дик­кенсу и Зо­ля не бы­ло де­ла до храб­рых ры­царей и их под­ви­гов; пи­сате­лей вол­но­вали чувс­тва ра­боче­го лю­да и до­мохо­зя­ек. Не­кото­рые счи­та­ют, что луч­шим при­мером этой сос­ре­дото­чен­ности на внут­ренней жиз­ни яв­ля­ет­ся «Улисс» Джой­са. При по­мощи 260 ты­сяч слов Джойс опи­сал один день из жиз­ни дуб­линцев Сти­вена Де­дала и Ле­ополь­да Блу­ма, ко­торые в те­чение это­го дня тол­ком ни­каких дей­ствий, собс­твен­но, не пред­при­нима­ют.

«Улис­са» от кор­ки до кор­ки проч­ли нем­но­гие, но та же сме­на фо­куса от­ли­ча­ет ос­новную часть се­год­няшней мас­со­вой куль­ту­ры. Аме­рикан­ский те­лесе­ри­ал «Вы­жив­ший» (Survivor) час­то хва­лят (или ру­га­ют) за то, что он сде­лал жанр ре­али­ти-шоу су­пер­модным. Это бы­ло пер­вое ре­али­ти-шоу, под­нявше­еся на вер­хнюю строч­ку в рей­тин­ге Ниль­се­на, и в 2007 го­ду жур­нал «Тайм» вклю­чил его в сот­ню луч­ших те­лешоу всех вре­мен. В каж­дом се­зоне двад­цать ед­ва оде­тых учас­тни­ков дос­тавля­ют на ка­кой-ни­будь тро­пичес­кий ос­тров. Там они про­ходят раз­но­го ро­да ис­пы­тания и в кон­це каж­до­го эпи­зода про­водят го­лосо­вание, в ре­зуль­та­те ко­торо­го один из учас­тни­ков вы­быва­ет. Пос­ледний ос­тавший­ся уво­зит до­мой мил­ли­он дол­ла­ров.

Пуб­ли­ке в го­меров­ской Гре­ции, Рим­ской им­пе­рии и сред­не­веко­вой Ев­ро­пе эта идея по­каза­лась бы зна­комой и очень ув­ле­катель­ной. На­чина­ют двад­цать пре­тен­дентов, в ито­ге ос­та­ет­ся - один ге­рой. «Прек­расно! - по­думал бы гре­чес­кий царь, рим­ский пат­ри­ций или ры­царь-крес­то­носец, ус­тра­ива­ясь по­удоб­нее. - Мы ста­нем сви­дете­лями зах­ва­тыва­ющих прик­лю­чений, смер­тель­ных схва­ток, про­яв­ле­ний ге­ро­из­ма и сла­боду­шия! Обо­жаю ко­вар­ные уда­ры ис­подтиш­ка, вспо­ротые жи­воты и вы­вали­ва­ющи­еся из них внут­реннос­ти!»

И что же? Ка­кое жут­кое ра­зоча­рова­ние! Под­лые уда­ры и вспо­ротые жи­воты ос­та­ют­ся чис­ты­ми ме­тафо­рами. Каж­дый эпи­зод длит­ся око­ло ча­са. Чет­верть его от­ве­дена рек­ла­ме зуб­ной пас­ты, шам­пу­ня и ав­то­моби­лей. Пять ми­нут за­нима­ют серь­ез­ные ис­пы­тания ти­па: кто заб­ро­сит в кор­зи­ну боль­ше ко­косов или кто прог­ло­тит за ми­нуту боль­ше жу­ков. Все ос­таль­ное вре­мя ге­рои го­ворят о сво­их ощу­щени­ях! Он ска­зал, и она ска­зала, я по­чувс­тво­вал это, и я по­чувс­тво­вал то.

Ес­ли бы ры­царь дей­стви­тель­но мог пос­мотреть это шоу, он впал бы сна­чала в тос­ку, а за­тем в ярость, и раз­нес бы вдре­без­ги те­леви­зор.

Нам се­год­ня сред­не­веко­вые ры­цари по­каза­лись бы бес­чувс­твен­ны­ми ди­каря­ми. Ес­ли бы они по­яви­лись сре­ди нас, мы от­пра­вили бы их к пси­хоте­рапев­ту, что­бы он по­мог им на­ладить кон­такт со сво­ими чувс­тва­ми. Имен­но это про­ис­хо­дит с Же­лез­ным Дро­восе­ком в «Вол­шебни­ке стра­ны Оз». Он идет вмес­те с До­роти и ее друзь­ями по До­роге из Жел­то­го Кир­пи­ча, на­де­ясь, что ве­ликий Вол­шебник по­дарит ему сер­дце. То же со Стра­шилой и Ль­вом: пер­вый хо­чет по­лучить моз­ги, вто­рой - храб­рость. В кон­це пу­тешес­твия они об­на­ружи­ва­ют, что ве­ликий Вол­шебник на са­мом де­ле шар­ла­тан и ни­чего дать им не спо­собен. За­то они де­ла­ют очень важ­ное от­кры­тие: ока­зыва­ет­ся, что все, о чем они меч­та­ли, уже в них бы­ло. Что­бы стать чут­ким, муд­рым или храб­рым, не ну­жен ни вол­шебник, ни шар­ла­тан. Нуж­но прос­то ид­ти по До­роге из Жел­то­го Кир­пи­ча, не от­во­рачи­ва­ясь от пе­режи­ваний, встре­ча­ющих­ся на пу­ти.

Этот урок ус­во­или ка­питан Кирк и ка­питан Жан-Люк Пи­кар, по­ка пе­ресе­кали га­лак­ти­ку на меж­пла­нет­ном ко­раб­ле «Эн-тер­прайз», Гекль­бер­ри Финн и Джим, по­ка сплав­ля­лись вниз по Мис­си­сипи, У­ай­атт и Бил­ли, по­ка ка­тили на сво­их «хар­ле­ях» в «Бес­печном ез­до­ке», и бес­счет­ное мно­жес­тво дру­гих пер­со­нажей «ро­уд-му­ви», ко­торые по­кида­ют свой дом в Пен­силь­ва­нии (или, мо­жет, в Но­вом Юж­ном У­эль­се), едут в ста­ром ав­то (или ав­то­бусе), пе­режи­ва­ют ду­шев­ные встряс­ки, на­лажи­ва­ют кон­такт с со­бой, из­ли­ва­ют свои чувс­тва и в кон­це кон­цов при­быва­ют в Сан-Фран­циско (или, ска­жем, Алис-Спрингс) бо­лее доб­ры­ми и муд­ры­ми, чем бы­ли до пу­тешес­твия.

(главка из Харари - Homo Deus. Краткая история будущего)